16.09.2010 | Валерий Выжутович

Безработица - в головах

Безработица, идущая вниз, в октябре снова начнет подниматься - таков прогноз экспертов. «Осеннее обострение» на рынке труда - явление естественное и неизбежное: теряют работу сезонники - те, кто все лето трудился на полях, а после был занят уборкой урожая. Но вообще-то все не так уж плохо. Численность безработных, зарегистрированных в службе занятости, сейчас опустилась до 1,68 миллиона человек. «Мы близко подошли к докризисному уровню (1,3-1,4 миллиона), - сообщил заместитель министра здравоохранения и социального развития Максим Топилин, - но еще не достигли его».

Экономический кризис в официальном его мониторинге, конечно, выглядит несколько иначе, нежели в свободном наблюдении. Но так, наверное, повсюду, не только в России. В любой стране представители власти стремятся вселить в население оптимизм. Вот и Росстат констатирует, что в июле 2010 года регистрируемая безработица по сравнению с этим же месяцем 2009 года сократилась на 17,6 процента. Сезонное высвобождение рабочих рук несомненно ухудшит картину, но количество безработных, по официальным прогнозам, едва ли превысит 2,3-2,4 миллиона человек.

А вот у самих российских граждан - иные представления об уровне безработицы. Представления эти основаны не столько даже на собственных наблюдениях, сколько на ощущениях и настроениях. Фонд «Общественное мнение» на днях представил «карту безработицы», составленную опрошенными жителями регионов. Оказалось, что 58 процентов респондентов уровень безработицы у себя в регионе оценивают как высокий. Если верить опросам, хуже всего дело обстоит в Пензенской области, где высокий уровень безработицы отмечают 84 процента граждан. На острый дефицит рабочих мест жалуются жители Орловской (82 процента), Смоленской (81), Иркутской (78), Курганской (77), Оренбургской (77), Омской (76) и Ульяновской (76) областей, Алтайского (79) и Красноярского (77) краев. Наиболее же уверенно себя чувствуют москвичи, из которых лишь 37 процентов полагают, что безработица в столице достигает серьезных масштабов.

Словом, все статистические данные свидетельствуют о реальном снижении безработицы, а граждане этого не замечают. Почему?

Мне кажется, это от стойкого недоверия ко всякой цифири, внушающей хоть мало-мальский оптимизм. Разнообразных катаклизмов за последние двадцать лет в России было немало. Поэтому в социальной психологии - постоянное ожидание неприятностей. Когда несколько лет подряд все хорошо, люди начинают тревожиться: что-то не так, скоро должен случиться обвал. А когда он случается, вступает в силу еще с советских времен закоренелая убежденность: все плохо, а будет еще хуже.

Пессимистический настрой сейчас более всего свойствен работникам отраслей, которые либо были зависимы от своих сырьевых поставок (и столкнулись со снижением цен на экспортную продукцию), либо активно пользовались кредитными ресурсами (их почти не стало). Это работники металлургии, деревообработки, химической промышленности, где реальный спад производства исчисляется десятками процентов. Какова вероятность, что ударной волной кризиса сотни тысяч работников этих отраслей будут просто выброшены на улицу? Пока - не столь большая. Предприятия все-таки не идут на прямое сокращение персонала. Потому что понимают не только социальные, но и технологические последствия подобной процедуры. Ведь потом персонал той квалификации, какая им требуется, они не найдут или найдут нескоро. И понимая это, они стараются снижать издержки теми же способами, какие практиковались в 90-х годах: понижение зарплаты, сокращенная рабочая неделя, сокращенный рабочий день, неоплачиваемые отпуска и т.п. Если развитие кризиса пойдет по оптимистическому сценарию, то есть если спад производства не усилится, то такая тактика может выручить. Массовой безработицы в этих отраслях не будет, а будет лишь некоторое, даст бог, не очень чувствительное снижение реальной заработной платы с поправкой на инфляцию.

Но всегдашнее ожидание худшего, ставшее социальной привычкой, формирует те самые настроения, что зафиксированы социологами. Граждане не верят статистическим выкладкам, экономическим прогнозам, полагая, что в них таится вольный или невольный обман. Так нередко оно и бывает. Но в данном случае цифры не врут: в начале года в России насчитывалось 2,28 миллиона официально зарегистрированных безработных, сегодня - 1, 68 миллиона.

Самое главное из того, что произошло: кризис принципиально изменил расстановку сил на рынке труда. Сегодня этот рынок всецело принадлежит работодателям. Производство падает, появляются лишние руки, и дающий работу теперь - царь и бог. Год назад все было наоборот: производство росло, тут и там требовались квалифицированные специалисты, и наемный работник был хозяином положения.

Кого больше всего пострадал от кризиса? Ну, понятное дело, те, кто занят в финансовом секторе. Там произошло значительное сокращение персонала. Потеряли работу многие специалисты по займам, оформители кредитов, аналитики ценных бумаг. Кое-где не у дел остались брокеры по недвижимости, менеджеры по продажам, менеджеры по развитию. А вот о массовом увольнении учителей, инженеров, врачей вы что-нибудь слышали? И я - нет. Непопулярные профессии сегодня оказались самыми надежными. Что бы там ни происходило с экономикой, каким бы испытаниям она ни подвергалась, а врач будет нужен всегда, учитель - тоже.

Вообще, надо заметить, кризис изменил былые представления о «нужных» и «ненужных» работниках. Когда лопаются проекты по строительству суперэлитного жилья, годами остающегося нераспроданным, когда испускают дух маргинальные печатные издания, созданные неизвестно для кого и зачем, - невольно думаешь: может, туда им и дорога? Людей, потерявших работу в результате этой несомненно оздоровительной процедуры, можно пожалеть, но была ли рациональной их занятость?Не сбываются страшные пророчества и касательно гастарбайтеров. Кому-то казалось, что если их выкинут с работы, они хлынут на улицу, и мы получим скачкообразный рост преступности, а в ответ - сильный всплеск социального недовольства, который будет носить радикально-националистический характер. Ничего подобного не случилось. Да, многие из 12 миллионов мигрантов потеряли работу на стройках, но нашли ее в ремонте дач и квартир, розничной торговле, коммунальном секторе. Эти люди легально работают, они легально пересекли границу, у них есть регистрация, которая рано или поздно закончится и ее придется продлевать. Так с чего же вдруг они выйдут на улицы и примутся грабить местное население? В массе своей это нормальные люди - не какие-то маргиналы или маньяки.

Осенний рост безработицы пока не отменяет общую тенденцию к ее снижению. Но если население не верит в стабилизацию рынка труда, то этот психологический настрой дает свои плоды. Тревожное ощущение становится экономическим фактором - подобно тому как инфляционные ожидания разгоняют инфляцию, а панические предчувствия касательно курсового роста доллара непременно сбываются.

Безработица - она еще и в головах. И ни официальная, ни даже независимая статистика здесь никого ни в чем не убеждают.

Валерий Выжутович – политический обозреватель, публицист

Версия для печати