05.11.2010 | Никита Масленников

Помянем, стоя

3 ноября 2010 года завершился жизненный путь Виктора Степановича Черномырдина. В указе Президента РФ об организации похорон он назван выдающимся государственным деятелем. Этим сказано очень многое. Но, конечно, далеко не все. Кем был ЧВС, как называли его между собой в правительстве лихих 90-х, для России будет выяснять еще не одно поколение историков, политиков, да и вообще людей небезразличных и неравнодушных к своей собственной стране.

Для тех же, кто был тогда рядом и вместе с ним, уже сейчас ясно – благодаря Черномырдину Россия избежала много чего без него попросту трагически неотвратимого, а гены ее уверенного и достойного развития, заложенные в 90-х, все-таки оказались с очень солидным запасом исторической прочности. И они еще возьмут свое.

Отсюда и масштаб личности. За неполные 73 года сделано столько, что даже любого отдельно взятого эпизода достаточно, чтобы стать народной легендой. Премьер, работающий в непросто жестких, а нередко в ожесточенных условиях политической конкуренции, удерживающий баланс крайне сложных, порой обостренных до антагонизма интересов, и созидающий упрямо шаг за шагом, как он сам говорил, «рыночные законы и механизмы». В этом деле, конечно, были соратники и подвижники, но последнее слово оставалось за ЧВС. Начав политический путь уже инженером и отраслевым управленцем высочайшего мирового класса, своими руками собравшим первую хозяйственную структуру, вписанную в мировой рынок – «Газпром», свою «газовую» дотошность, ответственность за надежность решений, их горизонты и будущую отдачу он привносил во все, чем занимался потом.

Помню, как Виктор Степанович безжалостно вычеркивал из текстов, сопровождая «кратко-доходчивыми разъяснениями», все слова наподобие «должны»,»необходимо», «целесообразно», «по-видимому», «следовало бы» и т.п. На замену шли «будем делать», «будет создано» и сроки. Не все выходило вовремя и, скажем так, элегантно. Он не стеснялся признавать ошибки, потому что не может быть все правильно, когда все впервые. Его кредо – «уметь слушать и слышать» от члена команды до оппонента и соперника. Отсюда – внутренняя потребность души в постоянном диалоге, в обсуждении, отсюда непоказной, но истинный демократизм в общении, когда ценится не поза, а позиция, знания и аргументы. Все прочее же он, по собственному признанию, знал, как и куда сложить «в одно место». Отсюда и категорическое нсприятие благодушия и бездействия и постоянная директива министрам и другим руководителям: «Вы давайте делайте, если уверены, я потом, надо будет, исправлю». Отсюда и ответственность, перерастающая по сути в патриотизм высшей пробы.

ЧВС была свойственна какая-то бескомпромиссная самокритичность, порой, на грани с сарказмом. Сделав очень немало для развития российской политической системы, именно по поводу первой версии «партии власти» - НДР, где был лидером, произнес однажды, что «какую партию ни строй, все получается КПСС». Урок до конца современниками так и не усвоенный.

За годы премьерства было много боли, проходящей через сердце. Был Буденовск … Для меня, стоявшего в те дни, что называется «за спиной», решение безальтернативное, жертв могло бы быть в десятки раз больше. Да, и страна поняла, что власть все-таки не совсем пушкинский «медный всадник». Сейчас, правда, есть и другие точки зрения.

Была боль от «первой чеченской» войны, которая потом отразилась на миротворческих действиях Черномырдина в ходе югокризиса. Уже выпуская «Белую книгу по Югославии», - сборник беспристрастных фактов случившейся трагедии и документов всех сторон, - он попросил включить в предисловие строчку из Николая Гумилева, дважды георгиевского кавалера, о «свирепом гении войны, всегда играющем вничью».

Виктор Степанович вписал собственное имя теперь уже и в историю российской дипломатии. Опыт комиссии Гор-Черномырдин востребован в ходе перезагрузки отношений с США. На фундаменте, заложенном в годы премьерства ЧВС, развиваются отношения с Китаем, Германией, Францией и многими другими странами. В корне меняется содержание соседства с Украиной. Добрым оно стало при ЧВС в качестве посла в этом государстве и в немалой степени благодаря лично ему.

Все, что делал Черномырдин, в его понимании должно было сопрягаться с достоинством страны. И разделения на большее и малое не существовало. Потому что достоинство не делится. В одном из визитов в США он поломал всю программу и убедил американцев перенести на пару-тройку часов важнейшие переговоры по одной причине – в этот день в Гринич-Виллидж прощались с Иосифом Бродским. Но не быть там ЧВС не мог. «Вы не понимаете! Бродский – наш!». Американцы оценили, в российской диаспоре плакали, к слезам тяжелой утраты добавились те, что от гордости за Россию.

Сам же Виктор Степанович об этом случае потом и не рассказывал. Зачем слова, поступок то – абсолютно для него естественный. Да и вообще, особо распространяться не любил, отшучивался «по-соловьиному, мол, не обучен». К выступлениям же, особенно когда надо было «разъяснять людям», относился со всей тщательностью, частенько вставая едва ли не в пять часов и переводя особую «заумь», сочиненную помощниками», на свой «черномырдинский» язык. Получалось! И в этих часах на заре корень многих «перлов» ЧВС, ставших по сути памятниками времени, отлитыми в афористичных формах.

Он, действительно, «хотел, как лучше …». Не все выходило гладко, зато почти все делалось впервые. Опыт этот еще будет и осмыслен, и востребован. И непростых, но вовсе не бесславных 90-х, и последующих лет его замечательной и высокой судьбы.

Так бывает, что фразы Виктора Степановича вдруг открываются в их беспредельной точности. «Лучше водки хуже нет» - это про сегодняшнее ощущение тех, кто имел честь знать его по жизни и работе, чуть ближе миллионов сограждан. Помянем, стоя …

Никита Масленников - советник Дирекции по социально-экономическим проблемам развития фонда Институт современного развития

Версия для печати