15.12.2010 | Валерий Выжутович

Манеж агрессии

Кто-то говорит - побоище, кто-то - погром, кто-то - массовые беспорядки. Но как ни назови, происшедшее на Манеже - событие из ряда вон. Такого масштабного стихийного выплеска негативной энергии в последнее десятилетие не наблюдалось. Теперь многие пытаются разобраться: что это было? Бунт футбольных фанатов, возмущенных убийством своего товарища? Националистический шабаш? Провокация? Большинство склоняется к универсальной версии, что на Манеже имела место вспышка агрессивной ксенофобии. Но в чем причины происшедшего (понятно ведь, что убийство Егора Свиридова было лишь поводом)? Насколько справедливы утверждения, что ненависть к мигрантам с Кавказа, из Центральной Азии возбуждают они же сами своим поведением? И что могут сделать власть и общество, чтобы подобные происшествия не приобрели повсеместный характер?

Первое и самое очевидное: не следует думать, что вскипанием этих страстей мы обязаны исключительно футбольным фанатам. Налицо лишь резкое обострение российской повседневности. Ибо «Русский марш» - не в шеренгах хоругвеносцев, шествующих под лозунгами «Россия - для русских!», «Москва - для москвичей!», а в головах (судя по тому, что 60 процентов населения на подобные лозунги с энтузиазмом откликаются). Но если ксенофобия прогрессирует, если она публично и в самых крайних формах заявляет о себе, претендует на роль политической силы, власть должна как минимум оценить серьезность этой угрозы. И осознать, что у нее впервые появился такой оппонент. Уличный. Ультрарадикальный. И совершенно неуправляемый. Его притягательными лозунгами и неконтролируемой активностью формируется националистический электорат, способный на выборах организованно выражать свою волю.

Сейчас отовсюду посыплются предложения: «ограничить», «ужесточить», «усилить ответственность» и т.п. Такие предложения возникают всякий раз, когда что-то случается, а случается часто: ежегодно в России фиксируется более 100 преступлений на национальной почве. Но специалисты-криминологи не верят в действенность карательных мер. Карательный ресурс, по существу, исчерпан. Кроме того, в делах с как будто бы очевидной национальной подоплекой очень трудно доказать эту самую подоплеку. Как докажешь, имелась ли тут цель, а тем более мотив, если мотивация преступления порой не сознается даже самим преступником?

Да и зачем придумывать новые наказания разжигателям национальной, расовой, религиозной вражды, если даже существующая 282-я статья УК практически не применяется? Так что увеличение тюремных сроков здесь едва ли послужит профилактической мерой. Оно может иметь разве что информационный эффект, но не устрашающий.

Отметим и вот что. Большинство происшествий с участием нацменьшинств официально трактуются как бытовые. Верить такой трактовке значительная часть общества не расположена. Чем усерднее внушается отсутствие в каком-либо конфликте национальной подоплеки, тем крепче массовая уверенность в обратном. Но все-таки лучше поостеречься от скороспелых суждений. Мгновенная готовность исследовать национальный состав участников уличной потасовки ни к чему хорошему, как правило, не приводит. Это знают на собственном опыте приезжие с Кавказа или из Центральной Азии. Придите, к примеру, на ставропольский рынок и спросите у азербайджанца или узбека, не испытывает ли он притеснений со стороны коренного населения, не боится ли погромов - и вы услышите: «Все хорошо, дорогой!» Ни один представитель национальных диаспор, а я на эту тему беседовал с ними не однажды, и не только в Москве, не выразил тревоги за себя и свою семью. Почему? Боятся накликать нападение на ларек, а то и нож под ребра. Так что осторожность и осмотрительность, чем бы они ни диктовались, в оценках событий хотя бы с малейшим национальным или религиозным привкусом не кажутся излишними.

И еще. Риторика национал-патриотов и людская молва создают ложное впечатление, будто дорогие дома, земельные участки в России скупают только мигранты из Средней Азии или с Кавказа. Хотя с этим успешно справляются и приезжие из Тюменской области, других богатых регионов России. Но в их адрес никто не кричит: «Понаехали тут!» Свои бытовые и социальные трудности российский обыватель привычно объясняет нашествием «инородцев». Так ему проще. Тетя Маша, торгующая на рынке огурцами со своего участка, не может дать отпор милиционеру, обложившему ее данью. И свою злость она срывает на тех, кто, приехав, положим, из Средней Азии, делит с ней прилавок. Если на таджика наорать, он просто опустит голову и уйдет. Потому что он бесправный. А на милиционера орать нельзя - у него власть. (Кстати, по данным социологов, уровень ксенофобии в милицейской среде даже выше среднеобщественного. Что находит выражение не только в бытующих настроениях, но и в правоохранительной практике). Нельзя орать и на того, кто держит этот рынок. Кстати, это распространенное заблуждение, будто рынки держат в основном приезжие. Нет, за каждым таким приезжим установлен контроль. У каждого богатого нацмена есть свой хозяин в Москве, который его «крышует».

Говорят, приезжие ведут себя не должным образом. И следует, мол, поставить их на место. Стремление «разобраться» с приезжими наблюдается то тут, то там. В Волгоградской области за нелегальных мигрантов взялись казачьи дружины. Установление порядка сапогом и нагайкой сопровождается возгласами: «То, что творится на рынках, больше терпеть нельзя! Это торговля наркотиками и оружием, это жесточайшая эксплуатация своих же соплеменников!» Да, наверное, так и есть. Но лишь на рынке - и нигде более - творятся подобные безобразия? А торговля наркотиками и оружием - это что, привилегия азиатов и кавказцев, заполонивших наши родные края? Вытеснить их отовсюду - и воцарится порядок?

Какие бы слова ни выкрикивали участники «русских маршей», националистической истерии как массового психоза в России нет. Ее раздувают. Вожди радикалов - для достижения своих политических целей. Народные витии - для выплескивания недовольства жизнью. Это недовольство трансформируется в лозунги, понятные маргинальной части населения. Отношения накаляются вовсе не между нациями. Они накаляются в обществе, где немало противоречий (например, разрыв между 10 процентами самых бедных и 10 процентами самых обеспеченных - 15-кратный). И проявляются то в форме агрессивной ксенофобии, то в виде религиозного экстремизма. Радикализация протестных настроений таким образом просто приобретает уродливую форму. Хотя в многонациональной России подружить грузина с русским, таджика с армянином - не проблема. Проблема - создать в стране общественный климат, при котором недовольство условиями жизни не выражалось бы в межэтнических столкновениях.

…На днях я оказался в застольной компании, состоявшей из именитых представителей артистического мира. Возник разговор о событиях на Манежной. Кто-то сказал: не надо списывать происшедшее на футбольных фанатов - националисты имеются не только в их среде. На что известный режиссер, литовец, ныне возглавляющий один из прославленных московских академических театров, заметил: «В России две нации - нация богатых и нация бедных».

Мне кажется, он наиболее точно выразил суть того, что случилось в минувшую субботу в самом центре столицы.

Валерий Выжутович – политический обозреватель, публицист

Версия для печати