17.03.2011 | Виталий Портников

Зона равнодушия

Сын полковника Каддафи Сеиф аль-Ислам совершенно прав, когда говорит, что введение беспилотной зоны над Ливией ничего уже не изменит. Западные страны слишком долго присматривались к ситуации в этой стране, слишком долго пытались понять, что же можно сделать на самом деле и нужно ли что-то делать, слишком долго взвешивали, способна ли оппозиция одержать самостоятельную победу над Муамаром Каддафи, чтобы еще одна резолюция Совета Безопасности ООН могла что-либо изменить. Зато западная реакция на Ливию - хороший урок для тех великих конспирологов, которые уверены, что все события в мире, от падения яблока на голову Ньютона до выступления противников Каддафи в Бенгази, организованы Соединенными Штатами.

США, как и европейские страны - лишь свидетель происходящих процессов, пытающийся, разумеется, в них встроиться и даже возглавить в силу возможностей и разумения, но не всегда на это способный - не хватает экспертной квалификации, понимания цели, оценки рисков, мужества, наконец.Домино - непростая игра, хотя и кажется куда более легкой, чем шахматы. В домино нужно действовать быстро. В Египте армия, по сути, воспользовалась тунисским опытом и народным неприятием режима Хосни Мубарака, чтобы вернуть тающую власть генералам и воспрепятствовать восшествию на престол президентского сына. И еще неизвестно, чем бы завершилась египетская революция, если бы дула танков оказались направлены против манифестантов на площади Тахрир. А так - все всем было ясно: есть возмущенный народ, и есть военные, с которыми можно договариваться. Когда тунисским опытом попыталась воспользоваться оппозиция на Бахрейне, ситуация оказалась уже совсем иной: армия защитила монарха, вдобавок на остров вошли войска соседней Саудовской Аравии - и никто никуда не ушел, даром что за политические реформы выступает шиитское большинство управляемого суннитами острова.

А в Ливии мы столкнулись с еще одной ситуацией - ситуацией гражданской войны. На стороне Муамара Каддафи - большая часть армии и других силовых структур, его собственное племя, понимающее, какая судьба его ждет в случае успеха оппозиционных сил. На стороне тех сил и племен, которые восстали против Каддафи - лишь небольшая часть военных. При этом достаточная часть племен и их вождей сохраняет нейтралитет. То, что сейчас переживает Ливия, Россия переживала после захвата власти большевиками: власть в стране могли получить именно те, кто не боялся уничтожать «своих» и стрелять в народ, а Запад беспомощно следил за непонятной борьбой в непонятной стране, не зная, нужно ли вмешиваться и к каким последствиям приведет реальное вмешательство. В западных столицах тоже принимали представителей российских правительств, большевиков также не признавали легитимной властью, как сейчас не признают полковника Каддафи. А только помочь не захотели и не смогли - и в результате накликали многолетний кошмар не только на наши, но и на свои головы, открыв возможности успеха тоталитарных режимов уже в самом сердце Европы.

Народ не может победить армию, готовую убивать народ. Диктатура - если на ее стороне военная сила - может быть уничтожена только с помощью чужой военной силы. Эти прописные истины хорошо известны каждому. Но если нет никакого желания ими интересоваться - можно до бесконечности обсуждать возможность принятия резолюции Совета Безопасности ООН, указывать пальцем на Россию и Китай, а потом, когда все кончится, сокрушенно кивать головой и требовать от взбесившегося полковника не добивать оппонентов. Где были Россия и Китай, когда решалась судьба Саддама Хуйсейна? Почему в одних случаях можно создавать коалиции, не оглядываясь на Совет Безопасности ООН, а в других международное право вдруг становится единственной возможности помочь восставшей стране? Почему Саудовская Аравия без каких-либо колебаний - пользуясь лишь одной только институцией совета государств Персидского залива - может оккупировать Байхрейн, но не имеет никаких возможностей помочь восставшим в Ливии - и это при той ненависти к полковнику Каддафи, которую питают в Эр-Рияде?

А потому, что никто не может просчитать последствий победы ливийской оппозиции для региона - а потому предпочитает согласиться с ситуацией, когда все будет идти своим чередом. Только это опасная тактика. Точно также, как никто не может просчитать последствий победы оппозиционеров, никто не может и просчитать последствий успеха Каддафи. Ведь силовое решение проблемы не обещает стабильного правления, оно лишь консервирует проблему, превращая страну в бомбу с часовым механизмом. Но одновременно оно создает у проигравших людей чувство сильнейшего разочарования в окружающем мире. И когда эти люди неминуемо выигрывают - через годы страданий, через смерть, через террор, через кровь - это уже совсем другие люди.

Версия для печати