05.05.2011 | Сергей Маркедонов

Чехия против «Джамаата»

3 мая 2011 года полиция Чехии выступила с обвинением. Чешские служители закона заявили об аресте восьми человек, связанных с деятельностью северокавказского исламистского подлполья. Эти люди являются гражданами трех государств (России, Болгарии и Молдавии). Впрочем, при дополнительной проверке может оказаться, что носители нероссийских паспортов в действительности не являются гражданами тех стран, чьи документы они имели на руках на момент зедержания и ареста. По словам руководителя управления по борьбе с организованной преступностью чешской полиции Роберта Шлахты, «обвиняемые имеют связи с действующим в Дагестане подпольным объединением «Джамаат Шариат». С нашей территории они оказывали членам объединения финансовую помощь и фальшивые документы, изготовленные в Чехии».

Более того, «силовики» из Чешской республики утверждают, что у них есть доказательства того, что на территории их страны (а также Германии, где арестованные также успели «наследить») проводился своебразный «фандрайзинг» для северокавказского джихада, а также информация о весьма своеобразных «тренировках» подпольщиков в Афганистане и в Пакистане. При этом, как было сказано выше эта деятельность была направлена, в первую очередь, на Дагестан, самую крупную и населенную северокавказскую республику.

«Джамаат Шариат»- известная на Северном Кавказе и за его пределами диверсионно-террористическая структура. Слово «джамаат» мы сознательно берем в кавычки, поскольку до нынешнего всплеска исламизма в северокавказском регионе это понятие использовалось совсем не для идентификации террористов и диверсантов, а как слово, обозначающую общину верующих (в некоторых регионах Большого Кавказа оно также рассматривалось, как синоним «общества», «группы людей»). «Джамаат Шариат» (иногда его также называют «Дагестанским фронтом») несет ответственность за многие резонансные преступления. Так в 2002 году «Джамаат» отметился терактом в Каспийске, который произошел во время военного парада, приуроченного ко Дню победу. Тогда, напомню, погибли 43 человека и еще 170 получили разной степени тяжести ранения. В 2005 году участники этого формирования совершили убийство Магомеда Омарова, начальника милиции общественной безопасности Дагестана, а также министра по национальной политике республики Загира Арухова (который был также известным исламоведом и в своих публицистиских работах критиковал радикалов и экстремистов). С «Шариатом» связывают также нападение на заместителя начальнкиа штаба Северо-Кавказского регионального командования внутренних войск МВД РФ генерал-майора Валерия Липинского (декабрь 2008 года), покушение (со смертельным исходом) на многолетнего главу МВД Дагестана Адильгерея Магомедтагирова (июнь 2009 года). Что касается перечисления нападений «Шариата» на милицейские патрули, то для этого потребовалось бы писать отдельную статью.

Во главе данного «Джамаата» находились такие известные боевики, как Расул Макашарипов (он был «ликвидирован» в июле 2005 года), Раппани Халилов (которого подозревали в организации взрыва в дагестанском Каспийске во время военного парада 9 мая 2002 года и который был убит в октябре 2007 года), Магомедали Вагабов (убит в августе прошлого года, подозревался в организации тератов в московском метро). Против боевиков «Шариата» проводились самые масштабные операции на Северном Кавказе, если не считать двух чеченских антисепаратистских кампаний. Вспомним хотя бы операции в Унцукульском районе Дагестана, к которым помимо внутренних войск привлекались силы министерства обороны РФ.

После того, как в 2007 году чеченский полевой командир Докку Умаров поставил точку в истории проекта «Чеченская Республика Ичкерия» и объявил о создании так называемого «Эмирата Кавказ» (то есть порвал с национали-сепаратистским дискурсом и провозгласил радикальный исламизм в качестве идеологии), «Джамаат Шариат» стал называться «Дагестанским фронтом» или «вилайятом», подчиненным «эмиру». Между тем в реальности трудно со стопроцентной точностью утверждать, в какой форме осуществляется субординация между «Эмиратом» и «Джамаатом». Сетевые принципы исламистской войны на Северном Кавказе не предполагают строгой вертикально выстроенной соподчиненности. Иначе разрушение некоторых звеньев общей цепи могло бы вызвать быстрое ее «замыкание», чего в действительности не происходит. Как бы то ни было, в течение первого десятилетия нового века дагестанская диверсионно-террористическая структура заработала себе кровавый имидж далеко за пределами самой крупной северокавказской республики.

Со временем более пристальный интерес к ней стали проявлять полицейские структуры и спецслужбы европейских стран. В мае 2011 года этот интерес сделался достоянием общественности. Однако, по словам представителей чешской полиции, расследование по делу о деятельности группы, связанной с «Шариатом», началось еще в 2008 году, когда ее представители засветились в странах Центральной Европы. Впрочем, сюжеты, аналогичные чешскому, в других европейских странах уже возникали. Так 11 сентября 2010 года в Дании в копенгагенском отеле «Йоргенсен» прогремел взрыв (к счастью, никто из жильцов гостиницы не пострадал). Задержанный оказался выходцем из Чечни, у которого была обнаружена карта города Орхус (второй по величине город Дании), на которой карандашом было обведено местонахождение редакции газеты «Jyllands-Posten». Той самой, которая в 2005 году опубликовала 12 карикатур на пророка Мухаммеда. Сентябрьский инцидент прошлого года вызвал настоящий шок в Дании, а редакция газеты в течение нескольких дней напоминала непреступную крепость. Тогдашняя предотвращенная трагедия стала поводом для серьезной дискуссии в датских СМИ по поводу иммиграционной политики. В самом деле, 1990-х годах официальный Копенгаген, как и другие европейские столицы открыл ворота для выходцев из российского Северного Кавказа. Поскольку же неудавшийся террорист до приезда в Копенгаген 6 лет прожил в Бельгии, то прокуратура этой страны также оказалась вовлеченной в расследование инцидента. Впоследствие датский алармизм существенно снизился. Все же Копенгаген, к счастью, как и Прага с Брюсселем пока не похожи на Махачкалу, Назрань или Нальчик.

Однако, как говорится, не бывает инцидентов без последствий. Невозможно с полной уверенностью сказать, насколько этот инцидент (а также многие другие инциденты, не связанные с терроризмом, но имеющие криминальный оттенок) повлиял на иммиграционную политику другого государства Северной Европы Норвегии (хотя эта страна и не входит в ЕС, но имеет устойчивую кооперацию с Европейским Союзом). Но факт остается фактом. В марте 2011 года Норвегия (которая до сей поры являлась одной из самых либеральных в отношении выходцев из Северного Кавказа стран) провела массовую депортацию северокавказских иммигрантов. Даже тех, которые с исламистским подпольем не связаны. Как говорится, «обжегшись на молоке, дуешь на воду».

«Европейский аспект» северокавказской проблемы в этой связи представляет большой интерес по нескольким причинам. Во-первых, он показывает (хотя хотелось бы верить, что еще и чему-то учит), что рассмотрение России в качестве главной виновницы проблем Северного Кавказа не работает. В первую очередь для стран Европы. В 1990-е годы многие общественные активисты, правозащитники, журналисты искренне верили (вообще фактор денег и корысти не играл в этом решающей роли), что стоит только открыть двери для северокавказских «борцов за свободу», как те радостно воспримут европейские ценности. Однако случилось так, что среди тех, кто прибыл в Европу, оказались не только те, кто действительно пострадал от российского непропорционального (и часто неадекватного) применения силы, но и этнические националисты, и люди, которым европейские порядки просто чужды, и оппортунисты, желающие воспользоваться моментом для улучшения жизненных кондиций. Многие этнонационалисты и их эстетические попутчки, не сумев интегрироваться в европейские социумы, трансформировались в исламских радикалов. Тому же незадачливому чеченскому террористу в Дании было всего-то 24 года, из которых 6 лет он провел в комфортной Бельгии. В итоге немалое количество инцидентов: массовая драка в центре беженцев в норвежском Нохбибрагене осенью 2005 года, в бельгийском Остенде летом 2006 года, захват иммигрантами пассажирского поезда в Польше в декабре 2009 года, драка между чеченцами и афганцами в датском Сандхольме в апреле 2010 года. Все это, конечно не теракты, и не связь с джихадистским подпольем. Обычные проблемы с интеграцией иммигрантов, которые есть в любой точке Земли вне зависимости от уровня социального комфорта страны-реципиента. Однако данные события создавали не один год негативный фон. Когда же к этому добавились новости о терактах и политической нелегальной деятельности, то позиция даже политически корректных стран становится намного более ястребинной. Главный урок из этого - не формировать завышенных ожиданий, уходить от плоской и двухцветной оценки событий на Северном Кавказе, чтобы потом не испытывать шок от разочарований. Наверное, займи Европа более сдержанную (даже при сохранении общего критического настроя по отношению к России) позицию по Северному Кавказу, включая и вопросы иммиграции, сегодня можно было бы избежать многих ненужных проблем.

Во-вторых, инциденты подобные чешскому или датскому, возможно, заставят Европу посмотреть на самый проблемный российский регион новым взглядом, не замыленным началом 90-х годов. Это позволит осознать, что проблема отделения Чечни и создания отдельного от РФ национального государства не стоит в повестке дня (сегодня - это удел маргиналов). Против России ведут борьбу радикальные исламисты, которые ненавидят Запад (США, Европу) не меньше, чем Москву. И как показывает практика, для них Европа - это не такой уж край Вселенной. Напротив, она легко достижима в нашем глобализированном мире. И дело здесь не только в том, кто находится на посту в Кремле. Не будем наивными, приход во власть даже выдвиженцев «Парнаса» не изменит отношения людей типа Вадалова или Халилова к России и к Западу. Подобного рода деятели взрывали и организовывали нападения задолго до прихода к власти Владимира Путина и Дмитрия Медведева.

Конечно, существующая российская политика на Северном Кавказе не может рассматриваться как стратегически выверенная и адекватная. К ней есть масса обоснованных претензий. Более того, многие из того, что делает Кремль в этом регионе, вызывает негодование или, как минимум, удивление. Однако надо осознать одну непростую вещь: рост терроризма связан не только с плохим управлением регионом. Безусловно, непропорциональное применение силы, отсутствие грамотной социальной и национальной политики привлекают в ряды боевиков массы фрустрированных граждан. Но проблема только этим не исчерпывается. Есть еще и ценностный конфликт, и неприятие светского образа жизни, и экстремистский догматизм, и комплексы неполноценности. И все эти субъективные сюжеты хорошо бы брать в расчет не только России, но и европейским странам.

Сергей Маркедонов - приглашенным научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США)

Версия для печати