04.08.2011 | Сергей Маркедонов

Кавказская программа Коморовского

На прошлой неделе состоялся визит президента Польши Бронислава Коморовского в страны Южного Кавказа. Турне польского лидера продолжалось 5 дней (с 25 по 29 июля 2011 года). Этот визит в силу целого ряда причин нельзя рассматривать, как рядовую дипломатическую поездку…

Во-первых, в июле нынешнего года председательство в Европейском Союзе перешло от Венгрии к Польше. Варшава впервые получает такую возможность. Сказать, что для польского политического класса это событие имеет особое значение, значит, ничего не сказать. Польша представляет так называемую «новую Европу», то есть группу тех стран, которые получили европейскую «прописку» в результате окончания «холодной войны», распада Варшавского блока и ухода СССР из Восточной и Центральной Европы. «Новые европейцы», как, впрочем, и любые неофиты, имеют серьезные комплексы относительно собственной значимости. Им необходимо доказать, что они могут на равных работать вместе со старыми опытными грандами европейской политики. Все это Варшава пыталась доказывать и ранее. Взять хотя бы проект «Восточное партнерство», предложенный ЕС и странам-соседям «объединенной Европы» в 2008 году. Напомню, что в рамки этого проекта были включены 3 кавказские республики, а также Украина, Молдова и Белоруссия (последняя с определенными оговорками). Одним из «локомотивов» партнерства наряду со Швецией выступала именно Польша, что рассматривалось, как некий символ усиления политического веса «новых европейцев». Так, по словам официального представителя председательства страны в Евросоюзе Конрада Никлевича, сегодня одним из своих «коньков» в роли страны-председателя ЕС Польша видит «улучшение европейской политики соседства», направленной, в первую очередь, на бывшие советские республики. Отсюда и то внимание к Южному Кавказу, которое уделил этому региону польский лидер, проведя в трех закавказских республиках почти неделю. Среди вопросов, которые обсуждались в ходе кавказского турне, одним из приоритетов было продвижение «Восточного партнерства», как средства сближения стран-соседей с Европой. Добавим также, что Варшава претендует на роль выразителя интересов «новоевропейских членов» Евросоюза, которые с неподдельным вниманием наблюдают за кавказской геополитической динамикой.

Во-вторых, в отличие от других стран Восточной и Центральной Европы, Польша исторически намного более вовлечена в кавказские политические процессы. С момента своего государственного возрождения в 1918 году Польша рассматривала регион Большого Кавказа, как болевую точку своего исторического оппонента - России. А потому еще во второй половине 1920-х годов в Польше был создан союз кавказских народов «Прометей». Название этой организации дало толчок целому направлению общественно-политической мысли «прометеизм». В соответствии с постулатами «прометеизма» Россия рано или поздно распадется, а Варшава в этой ситуации может выступить в роль покровителя большой полиэтничной конфедерации, которая возникнет на ее обломках. «Независимость Польши – одно из проявлений того глубокого процесса, который сегодня происходит в Европе, – освобождения народов от политического порабощения», – писал в начале 1930-х гг. один из идеологов этого течения.

Неудивительно, что после того, как Польша освободилась от советского влияния в конце 1980-х гг., многие идеи «прометеизма» получили в этой стране «второе дыхание». И сегодня для многих польских аналитиков и государственных деятелей нет существенной разницы между Российской империей, СССР и современной РФ. В наши дни «нео-прометейские» идеи трактуются следующим образом: существование по-настоящему свободных, независимых и сильных государств Восточной Европы, Южного Кавказа и Центральной Азии имеет ключевое значение для польских интересов, а потому Варшава должна всячески способствовать развитию этих государств. Такой позиции придерживался и покойный президент Польши Лех Качиньский. 23 ноября 2007 года президенты Качиньский и Саакашвили приняли участие в церемонии открытия памятника Прометею в Грузии, а в 2009 году известный польский дипломат Петр Сьвитальский говорил, что целью Польши должно быть «разрушение геополитического конструкта постсоветского пространства».

Понятное дело, нынешняя польская власть пытается отойти от крайностей своих предшественников, выстраивая прагматичные отношения с Москвой. Однако определенная преемственность курсов во внешней политике Варшавы существует. Так президент Бронислав Коморовский публично говорил о том, что его страна поддерживает вступление Грузии в НАТО. По справедливому замечанию известного польского кавказоведа Войцеха Гурецкого, «даже если мы предположим, что эта поддержка не так однозначная и безусловная, как при покойном президенте Лехе Качиньском, она все равно есть». Добавим к этому, что при любой общеевропейской дискуссии, касающейся кавказских вопросов, представители Варшавы, как правило, не уступают инициативы. Они в первых рядах. Про такой приоритет, как «Восточное партнерство» (охватывающее и кавказские страны) мы уже писали выше.

В-третьих, Польша находится в ожидании парламентских выборов. Они должны пройти уже в октябре 2011 года. Между тем, парламент в этой стране - это не аналог российской Госдумы. От итогов выборов в Сейм Польши зависит формирование правительства страны, органа, который участвует и в формировании внешнеполитического курса. Впрочем, в этом процессе и парламентская дипломатия весьма активна. Среди вопросов, которые будут обсуждаться в ходе выборов, «российский фактор» (весьма важный на Кавказе и на постсоветском пространстве в целом) будет играть немалую роль. В этом плане польский президент пытается продемонстрировать, что его страна не играет в поддавки с Москвой, пытается проводить самостоятельный курс даже в тех регионах, которые РФ считает зоной своих «жизненно важных интересов». В каком-то смысле эти действия похожи на политику американской администрации в президентскую легислатуру Барака Обамы. То же стремление к прагматике и реализму в отношениях с проблемным партнером, но при этом стремление доказать свои умения играть на «патриотической площадке». В этом плане наблюдения аналитиков известного американского «мозгового центра» «Stratfor» кажутся нам адекватными: «Визит Коморовского в регион имеет мало отношения к приближению кавказских республик к Европейскому союзу. Это, в большей степени, имеет внутриполитический эффект в канун предстоящих октябрьских парламентских выборов, демонстрирует общественности, что Польша не так уж мягка в отношении к России».

Как бы то ни было, а в ходе своего визита Бронислав Коморовский коснулся многих острых вопросов и тем. Первой страной, которую посетил президент Польши, был Азербайджан. Варшава, как и другие представители «новой Европы» весьма активна в проталкивании вопроса об «энергетических альтернативах» России и «энергетической безопасности» Европы. По справедливому замечанию директора Центра нефтяных исследований Азербайджана Ильхама Шабанова, «сегодня Польша выстраивает новую концепцию своей нефтегазовой безопасности. В качестве основных партнеров она хотела бы видеть Казахстан, Азербайджан, Грузию и Украину. Если точнее, Варшаве нужна каспийская нефть, которая через Грузию и Украину должна быть транспортирована в Польшу». Ради этого Варшава и другие ее партнеры по ЕС готовы закрыть глаза на некоторые несоответствия внутриполитической ситуации в Азербайджане демократическим нормам и стандартам. При этом польские дипломаты стремятся публично увязывать свои подходы с защитой «объединенной Европы». В этом плане не стала исключением и совместная пресс-конференция Коморовского с Ильхамом Алиевым в Баку: «Польша остается в высшей степени заинтересованной в строительстве трубопровода, который помог бы ей решить свои энергетические проблемы, но в первую очередь это будет важным решением для всего ЕС».

Далее маршрут турне польского лидера пролегал через Батуми (превращенный стараниями Михаила Саакашвили в витрину Грузии), где он провел встречу с грузинским президентом и высшими должностными лицами этой страны. Перед продолжением своей поездки в Ереван президент Польши встретился также с служащими Миссии наблюдателей ЕС в Грузии. Работа этой Миссии уже не первый год является камнем преткновения между Евросоюзом и РФ. Европейские представители добиваются доступа в Южную Осетию и Абхазию для мониторинга ситуации там, но Москва после признания независимости двух бывших автономий Грузии, противится этому (ЕС и ее Миссия исходят из того, что две частично признанных республики - неотъемлемые части Грузии). Определенного «тумана» вокруг переговоров Коморовского и грузинских официальных лиц напустил уже упомянутый нами «Stratfor». В своем специально подготовленном обзоре о поездке первого лица Польши на Кавказ, его аналитики озвучили версию о готовности Варшавы к оказанию поддержки Тбилиси в вопросах обороны и безопасности, поскольку в контексте отношений с Москвой Вашингтону такая помощь будет проблематична. А значит, по мнению экспертов из «Stratfor», есть стремление Штатов задействовать для помощи Грузии «третьи страны» (Израиль, Польша). Данное утверждение выглядит, как не слишком доказательное. С чего бы это США вдруг стали опасаться реакции Москвы? Разве в рамках «афганского проекта», интеграционных инициатив НАТО такое взаимодействие не осуществлялось после 2008 года? И почему, если для США такой шаг «был бы слишком смелым», для Польши или Израиля это смелостью уже не будет? В особенности, если принять во внимание собственные резоны этих стран в развитии двусторонних отношений с РФ.

Последней точкой в «кавказской» программе Коморовского была Армения. И хотя Ереван имеет репутацию самого последовательного союзника Москвы, польский президент проявил готовность к поддержке республики в деле ее интеграции с Европой. Впрочем, при этом игнорируется очень важный сюжет: любое партнерство с кем бы то ни было Армения (как, впрочем, и Азербайджан) будет планировать с оглядкой на ту выгоду, которую она могла бы получить в разрешении нагорно-карабахского конфликта в свою пользу. В этом плане, похоже, в польском «меню» ничего интересного для Еревана нет. И именно отсутствие вкусных политических блюд является основной проблемой политики ЕС (и Польши, как его части) на Кавказе. «Европейские ценности» выглядят слишком абстрактно и оторвано от существующей реальности. Поговорить про это можно, но использовать в практической работе сложно. Особенно, когда пестуемое Варшавой «Восточное партнерство» в недостаточной степени обеспечено финансами. В разрешении конфликтов ЕС своей эффективности еще не доказал, а национальные интересы отдельных европейских государств (той же Польши) далеко не всегда созвучны подходам всех кавказских государств. Тут, как говорится, что для Азербайджана благо, то для Армении далеко не очевидное добро.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати