23.08.2011 | Алексей Макаркин

Кризис режима Каддафи и новые вызовы

Масштабный кризис режима Муаммара Каддафи ожидался и не ожидался одновременно. Было ясно, что для НАТО и консервативных арабских монархий победа над ливийским лидером – вопрос престижа. Любой иной результат означал сильнейший моральный удар по антикаддафиевской коалиции, в целом, и ее лидерам, в частности

Почему сейчас?

Однако принципиальная ясность с исходом ливийского кризиса оставляла открытыми ответы на вопросы – как и когда произойдет смещение Каддафи. Для его противников наилучшим сценарием был добровольный отъезд диктатора из страны с последующим формированием временного правительства из части его сторонников, с одной стороны, и членов Переходного национального совета, действующего в Бенгази, с другой. К такому решению Каддафи подталкивали не только Запад, но и африканские страны.

Однако ливийский лидер страну не покинул. Видимо, это было связано с двумя обстоятельствами. Первое – самое простое: Каддафи не захотел бежать, будучи амбициозным и сильным лидером (иной не смог бы продержаться у власти четыре десятилетия). Такое поведение свойственно ряду арабских авторитарных лидеров времен нынешней «арабской весны». Только тунисский президент бен Али бежал из страны. Мубарак остался в Египте, несмотря на то, что ближайшее окружение буквально «выталкивало» его в эмиграцию. Йеменец Салех после ранения был вынужден спешно выехать в Саудовскую Аравию, но до сих пор не отказался от власти. Асад в Сирии занимается жесткой борьбой со своими противниками. Инстинкт власти заставляет их держаться до последнего. Многолетнее лицезрение толп, радостно приветствовавших своих вождей, создало у них иллюзию, что поданные по-прежнему верны им, а «воду мутят» немногочисленные экстремисты. И стоит еще немного продержаться, как ситуация вновь окажется под контролем.

Второе обстоятельство менее эмоционально и сугубо рационально. Каддафи загнан в угол – после выдачи ордера Международного уголовного суда он вряд ли мог рассчитывать найти надежное убежище в какой-либо стране. Рано или поздно, но от любой страны международное сообщество потребует его выдачи – вне зависимости от того, какие неформальные обещания могли ему дать в ходе негласных переговоров. Радован Караджич в Боснии был уверен, что его не будут трогать после вынужденно-добровольной отставки – и оказался сильно разочарован, когда все обернулось многолетним розыском и неизбежным арестом.

Что касается вопроса о времени крушения режима Каддафи, то оно могло быть связано как с истощением ресурсов его сторонников (в том числе моральных – трудно месяцами вести безнадежную борьбу), так и со спецоперациями коалиционных сил. После падения Завии приверженцы режима стали куда более активно, чем ранее, искать способы для собственного выживания. Бывший ближайший соратник Каддафи Джеллуд оказался в стане восставших, а затем добрался до Италии. Премьер аль-Багдади Али аль-Махмуди бежал в Тунис. В этой ситуации некоторые генералы могли сделать собственный выбор, обменяв лояльность своему шефу на спокойную жизнь. Впрочем, ближайшее окружение ливийского лидера сохранило ему верность – что может позволить ему продлить сопротивление еще на некоторое время.Немалую роль в развитии ливийских событий сыграла и информационная война. Ресурсы Каддафи в этой сфере несопоставимы с возможностями современного Запада – и это делает его власть еще более уязвимой.

Российский выбор

Весной перед ключевыми мировыми игроками встал вопрос о том, какую позицию занять в отношении Каддафи. Тогда много говорилось об «упущенной выгоде» России, эти же слова иногда звучат даже сейчас. Однако стремление отстоять интересы Каддафи могло привести для России не к приобретениям, а, напротив, к потерям, причем не только материальным, но и моральным.

Выше уже отмечалось, что ливийский режим был обречен после создания «антикаддафиевской» коалиции, которая реально сформировалась еще до голосования по резолюции ООН. Это понимали как российские, так и китайские власти, так как не только Москва, но и Пекин воздержались при голосовании в Совете Безопасности. Кстати, вчера представитель МИД КНР, в частности, заявил, что Китай уважает выбор народа Ливии и надеется на скорейшую нормализацию ситуации в стране. Это очередное признание реальности.

После того, как режим Каддафи рухнет, России придется выстраивать отношения в экономической сфере с новыми властями Ливии - вспомним, как трудно было договариваться с нынешним руководством Ирака. Но сейчас изначальная ситуация для диалога выглядит существенно лучшей, чем в иракском случае. Заявление менеджера по информации ливийской нефтяной компании AGOCO о том, что у ливийской оппозиции есть «некоторые политические вопросы к России, Китаю и Бразилии», стоит рассматривать как приглашение к торгу, а не запертую дверь. Тем более, что этот сигнал сделан на невысоком уровне – руководители Переходного национального совета проявляют осторожность. Другое дело, что с военными контрактами могут быть очень серьезные проблемы (эти договоренности непосредственно связаны с фигурой Каддафи), но есть еще нефть, газ, железнодорожное строительство. Показательно, что некоторые китайские фирмы, работающие в Ливии (ZTE («Чжунсинь») и «Хуавэй») уже вернулись в страну и принимают участие в процессе ее восстановления по договоренности с повстанцами.

Существует и моральный фактор. Поддержав Каддафи, Россия получила бы ответную положительную реакцию со стороны немногочисленных стран, находящихся в жестком системном конфликте с Западом. Зато она сильно проиграла бы в глазах куда большей части международного сообщества, которое уже тогда рассматривало режим Каддафи как преступный. Защищать диктаторов в начале XXI века – дело неблагодарное. Показательно, что в случае с Сирией Россия – несмотря на неприятие вооруженного вмешательства – не собирается солидаризироваться с режимом Асада и требует от него реальных реформ.

Что дальше?

Уже сейчас можно очертить некоторые вызовы и риски, связанные с Ливией после Каддафи. Разумеется, проблем немало. Ливийская оппозиция внутренне конфликтна и не имеет опыта политической деятельности, лишь некоторые ее представители занимали значимые посты на государственной службе. Им будет непросто добиваться компромиссов по вопросам раздела власти (в том числе с учетом интересов ведущих племен – многие из них сейчас дистанцировались как от Каддафи, так и от его оппонентов), создания стабильных институтов, проведения действительно свободных и конкурентных выборов. Существует и сильнейшее неприятие режима Каддафи, которое может вылиться в расправы над его сторонниками.

Впрочем, есть риски, значение которых, как представляется, часто преувеличивается. Первый – это возможность прихода к власти «Аль-Каиды». Представляется, что этот риск серьезно преувеличен – видимо, среди противников Каддафи действительно есть исламские радикалы, но они не представляют собой ведущей силы. Представители террористических организаций не могут участвовать в государственном строительстве – они рассматривают занятую ими территорию как плацдарм для дальнейшего расширения своей экспансии. Это хорошо видно на примере талибского Афганистана и деятельности Басаева и его сподвижников на российском Северном Кавказе. Ливийская же оппозиция стремится к нормальным отношениям с международным сообществом, поддержку которого они получили. Поэтому радикалы, если и попытаются «качать права», скорее всего, будут изолированы – при максимальном содействии Запада.

Второй риск – возможный распад страны, которая в 1951 году получила независимость как федерация трех территорий – Триполитании, Киренаики и Феззана. Об отделении пустынного Феззана с его несколькии городками-оазисами говорить не приходится. Сложнее ситуация с Киренаикой, которая с самого начала гражданской войны была центром оппозиции режиму Каддафи. Однако обратим внимание на то, что Переходный национальный совет с самого начала выступал как общеливийский орган, не выдвигая никакой сепаратистской программы. Между жителями Триполитании и Киренаики нет религиозных противоречий – как между населением севера и юга Судана (соответственно, мусульманами и христианами). Что же до федерализма, то еще в 1963 году – то есть при короле Идрисе – Ливия стала унитарным государством. За все время правления Каддафи против него неоднократно организовывались заговоры – но не существовало сколько-нибудь серьезного сепаратистского движения.

Ливии, проходящей через многомесячное гражданское противостояние и не имеющей демократических традиций, придется пройти еще через немало испытаний, прежде чем в стране наступит стабильность. И здесь многое зависит от политической зрелости ливийского общества, его способности к тактическим компромиссам и стратегическим решениям.

Материал опубликован на сайте «Голос России» 23.08.2011

Версия для печати