15.09.2011 | Сергей Маркедонов

Абхазия-2008: новые детали от WikiLeaks

События «пятидневной войны» 2008 года по-прежнему привлекают к себе внимание экспертов и политиков. Однако нельзя не заметить, что помимо ответа на вопрос «кто первым начал» (в значительной степени рассмотренный в докладе Комиссии ЕС во главе с Хайди Тальявини), людей, наблюдающих за ситуацией на Большом Кавказе, все больше начинает занимать другая проблема. Была ли альтернатива силовому решению тех проблем, которые до «горячего августа» накопились в Абхазии и в Южной Осетии? С одной стороны, такой интерес выглядит в значительной степени искусственным. Ведь случилось то, что случилось. Какая практическая польза от спекуляций о том, что было бы, если бы Москва и Тбилиси нашли три года на какие-то иные механизмы преодоления кризисных явлений в двусторонних отношениях.

С другой стороны, изучение возможных альтернатив позволяет более детально обратиться к нюансам принятых решений, совершенных ошибок и их последствий.

Две недели назад скандально известный проект «WikiLeaks» опубликовал новую подборку дипломатических материалов, среди которых немало документов касаются ситуации в Абхазии в первой половине 2008 года. Насколько ценны эти источники сегодня? И что они дают, как для понимания грузино-абхазского этнополитического конфликта, так и для анализа абхазского направления отношений между Тбилиси и Москвой? Отвечая на эти вопросы, надо сразу отдавать себе отчет в том, для каких целей такое чтение предпринимается, поскольку экспертный и пропагандистский подход могут дать на выходе совсем непохожие результаты. Однако, какая бы цель перед заинтересованным читателем не стояла, очевидно, что источники, представленные «WikiLeaks», дают нам интересные детали и нюансы для понимания особенностей функционирования дипломатии непризнанной республики. Напомню, что до 26 августа 2008 года Россия не признавала независимость Абхазии. Сама поставновка вопроса о таком признании была уделом только законодательной ветви российской власти, не имеющей серьезных прерогатив в формировании внешнеполитического курса страны. Более того, до весны 2008 Москва в полной мере не отказалась от режима санкций в отношении непризнанной республики, который был официально введен в 1996 году (а де- факто с началом чеченской антисепаратистской кампании). Конечно, уже к 1999 году этот режим был в значительной степени облегчен и подвергнут ревизии. Однако в полной мере отказ от него произошел лишь за несколько месяцев до «пятидневной войны».

Материалы 2008 года показывают, что хотя Абхазия и следовала в фарватере российской внешней политики, она далеко не всегда и не во всем была в восторге от того, что делает Москва. И это совершенно нормально. Подобный вывод, который часто делается в работах американских, европейских и грузинских авторов, в той или иной форме содержит в себе намек на то, что российско-абхазские отношения далеки от идеала. С этим трудно спорить, поскольку у Москвы и у Сухуми разные «точки сидения» (как в свое время говорил известный любитель афоризмов Леонид Кучма). Россия рассматривает Большой Кавказ, как зону своих особых и приоритетных геополитических интересов, а Абхазия, пытаясь выстоять в условиях геополитической турбулентности и неопределенности, реализует свой национальный проект. Можем ли мы рассматривать Россию, как горячего энтузиаста этого национального проекта? Вряд ли. Точнее, нужны принципиальные оговорки. «Энтузиазм» распространяется ровно до того момента, пока такой проект соответсвует государственным интересам России. Впрочем, тут уместен и другой вопрос: «Насколько Абхазии важно утверждение российской гегемонии на Большом Кавказе?» Крайне важен. До тех пор, пока «гегемонизм» Москвы позволяет успешно продвигать национально-государственное строительство независимой Абхазии. Этим и объясняются опасения абхазских лидеров весной 2008 года, когда российское руководство не пошло на признание независимости непризнанной республики сразу же после аналогичных действий США и их союзников по отношению к бывшему сербскому автономному краю Косово. Об этом сообщает американский документ от 8 мая 2008 года. В нем дается ссылка на мнение специального представителя Генсека ООН в Грузии Жано Арно. Сам Арно (если судить по тексту документа) был недоволен такими шагами России, как выход из санкций, «поручение» Владимира Путина «предметно помочь Абхазии» и увеличение миротворческого контингента. При этом в разговоре с Мэттью Брайзой (на тот момент одним из главных кураторов кавказской политики Вашингтона) спецпредставитель Генсека ООН сказал, что «абхазы переживают большую фрустрацию по поводу их нынешней ситуации (речь идет о весне 2008 года- С.М., полагая теперь, что Россия никогда не признает их независимость». По мнению Арно, «абхазы видят себя застрявшими между свиньей (Россия), которая хочет сожрать все в Абхазии и собакой (Грузия), которая хочет атаковать Абхазию и вернуть ее силой». Американцы, пересказывая Арно особо подчеркивают, что «при любом провале переговоров Грузии следовало бы не действовать подобно атакующей собаке. Вместо этого грузинам надо отправлять ясные сигналы, что они – не враги, что они искренне хотят, чтобы абхазы были автономными и продемонстрировать подобное намерение». Увы, но страхи «свиньи» оказались в американском дипломатическом истеблишменте сильнее страхов «собаки». И «перезагрузить» грузинскую политику ни у Госдепа, ни у ооновских дипломатов не получилось.

Вместе с тем, нельзя сказать, чтобы позиция Абхазии совсем игнорировалась представителями США в канун «горячего августа». Так, 23 апреля 2008 года тогдашний посол Штатов в Грузии Джон Тефт в депеше с характерным заголовком «Поиск независимости.Абхазия становится ближе к России» конфиденциально сообщил, что в ходе своего визита в Сухуми «нашел чиновников Абхазского де-факто государство в бескомпромиссном расположении духа», поскольку они «отрицали любую форму интеграции с Грузией и выступали против возвращения временно перемещеннных лиц грузинского происхождения в Абхазию при существующих ныне условиях». По словам Тефта, абхазские лидеры критикуют Запад за то, что он «не оставляет им выбора кроме, как быть ближе к России». Интересен следующий пассаж американского посла: «Они (то есть представители Абхазии –С.М.) предупредили,что если Россия аннексирует их республику, то они будут бороться с русскими так, как они это делали с грузинами». Особое внимание Джон Тефт уделил отношению абхазской стороны к предложениям Михаила Саакашвили о «широкой автономии для Абхазии в составе единой Грузии». В этой части Тефт процитировал тогдашнего главу МИД непризнанной республики: «Шамба повторило, что абхазская линия заключается в отказе от переговоров с Грузией до того момента, пока Тбилиси не согласиться уйти из Верхней части Кодорского ущелья (оно было занято грузинскими военными и полицейскими формированиями в 2006 году- С.М.)». По словам Тефта, «Шамба также отверг разговоры о федерации и конфедерации и скзаал, что время прошло, когда абхазы могли принять что-то кроме независимости». Казалось бы, позиция Сухуми предельно ясна. Но для Штатов это не стало предпосылкой для корректировки подходов к «маяку постсоветской демократии». И это притом, что «красной нитью» через все документы американских дипломатов,касающиеся Абхазии проходит идея о том, что более тесное сближение непризнанной республики и России становится неизбежным. Непраздный вопрос: «Кто помогал вольно или невольно такому сближению?»

Депеша Джона Тефта от 14 мая 2008 года «Встреча Брайзы с абхазами» проливает свет на попытки американцев организовать прямые грузино-абхазские переговоры. Но более всего тут интересны сюжеты, показывающие отношение Сухуми к идее таких переговоров. Посол США в Грузии говорит о готовности абхазской стороны к таким переговорам и даже о гибкости Сухуми: «Абхазы, даже обыкновенно агрессивный и негибкий Кишмария (речь идет о министре обороны Мерабе Кишмария - С.М.), в разговорах с Брайзой старались быть объективными настолько, насколько это возможно. Когда Шамба начал спорить по поводу того, что Абхазия должна быть признана, как Косово, Багапш прервал его полемику». По мнению Тефта, хотя абхазская сторона выдвигала предусловия для переговоров с Тбилиси (вывод подразделений из Кодорского ущелья и официальный отказ от применения силы), она была готова к неофициальным переговорам с Грузией. Впоследствие в депеше от 9 июля 2008 года «Специальный представитель ЕС по Кавказу Семнеби обсуждает ситуацию на Кавказе» посол США упомянет (со ссылкой на европейского дипломата), что в ходе приватной встречи президент Абхазии соглашался на замену грузинских сил в Кодори на полицейскую миссию под эгидой ЕС или ООН.

Не исключено, что данные сигналы из Сухуми могли быть неверно истолкованы, как абхазская готовность идти «своим путем» без контроля со стороны Кремля и «сближаться с Грузией».Между тем, Шамба и Багапш, на коих ссылается Тефт, говорили о независимости, как о главном приоритете для Абхазии. Как и в других постсоветских делах, «российский фактор» сбил прицел у американских дипломатов, которые любое проявление «самости» и готовности играть в свои игры без российского одобрения воспринимали, как готовность к компромиссу с Грузией. Между тем, «гибкость» Шамбы,Багапша и даже Кишмарии диктовалась вовсе не желанием отказаться от противостояния с Тбилиси. Просто в этом противостоянии Сухуми не зацикливался на Москве, пытался найти любве другие «дополнительные ресурсы». Может быть, даже там, где возможности для их получения были равны нулю. В уже упомянутой июльской депеше Джон Тефт ссылается на Питера Семнеби, который, в свою очередь, передал слова Сергея Багапша «Европа должна «поторапливаться», потому что Россия уже создала значительный задел для установления контроля в Абхазии. В итоге стремление Сухуми к «многовекторной политике» было истолковано, как готовность Абхазии к смене геополитических приоритетов. Однако в условиях 2008 года это было невозможно, так как единственным источником гарантий от «реинтеграции» в состав Грузии выступала именно Россия. Абхазский же проект, в первую очередь, был проектом по обеспечению сецессии от Грузии. И Сухуми приветствовал того, кто готов был этому помочь. Против Запада у абхазской стороны никогда не было имманентных предубеждений. Но в 2008 году США и ЕС играли в пользу «маяка демократии», а значит против Абхазии. Самостоятельность абхазских устремлений ведущими западными дипломатами была пунктирно обозначена, но не осознана до конца. В конечном итоге, это помогло Москве получить в Абхазии тот эксклюзивный статус, о котором еще в 1990-х годах, она не могла и мечтать.

Таким образом, материалы «WikiLeaks» представляют значительную важность. Во-первых, они позволяют спуститься на грешную землю, понять, что в геополитических играх национальный эгоизм, а не верность клятвам в вековой дружбе определяет приоритеты. Во-вторых, они показывают, что дипломатия непризнанной республики имеет определенную самостоятельность. Это - не политика марионеток без собственных целей и задач. В абхазском случае все намного сложнее. Хорошо бы только, чтобы понимание этого доходило бы до большего числа экспертов и «практиков», продолжающих твердить, словно мантру, тезисы, с одной стороны, про «вековой выбор абхазов», а с другой про их тотальную подчиненность устремлениям Кремля.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати