11.10.2011 | Сергей Маркедонов

Кавказское турне Николя Саркози

6-7 октября 2011 года состоялся визит президента Франции Николя Саркози в страны Южного Кавказа. Двухдневное турне французского лидера оказалось насыщенным, как серьезными ожиданиями, так и громкими заявлениями. Все это требует более детального рассмотрения…

Начнем с того, что Франция по сравнению с другими странами Европейского Союза намного более активно вовлечена в кавказскую геополитику. Наряду с Вашингтоном и Москвой Париж является сопредседателем Минской группы ОБЕС по нагорно-карабахскому урегулированию. В последние три года этот формат был дополнен (и даже отчасти вытеснен) другим. Речь идет о трехсторонних саммитах президентов РФ, Армении и Азербайджана при решающей роли Москвы. Но после того, как Казанская встреча президентов РФ, Азербайджана и Армении не увенчалась успехом, многие политики и эксперты заговорили о кризисе этого формата. Зазвучали слова о том, что теперь на первые роли должна выдвинуться Франция, за спиной которой стоит и «объединенная Европа». Не стоит сбрасывать со счетов в разговоре о карабахском посредничестве и фактор армянской диаспоры (во Франции она насчитывает почти полмиллиона, а это, во-первых, избиратели, во-вторых, влиятельные лоббисты). Однако в ходе своего кавказского турне Саркози попытался позиционировать себя в качестве, в первую очередь посредника в разрешении застарелого армяно-азербайджанского конфликта.

Для Евросоюза разрешение этого конфликта имеет свое особое значение в контексте, в первую очередь энергетической безопасности. Поэтому здесь интересы в отличие от Абхазии и Южной Осетии более прагматически выражены. Европа, сотрудничая с постсоветскими государствами, чрезвычайно много внимания уделяет «энергетическим альтернативам» и снижению зависимости от российских поставок энергоресурсов. В этом плане роль Азербайджана крайне важна. Она настолько важна, что принимая Баку в участники «Восточного партнерства» ЕС обычно крайне придирчивый к демократическим стандартам не дал Азербайджану никакого «домашнего задания» по улучшению уровня прав и свобод граждан. В отличие, например, от Белоруссии. Буквально в канун визита Саркози на Южный Кавказ Европейский Союз предоставил мандат на ведение переговоров по соглашению между ним, а также Азербайджаном и Туркменией о строительстве Транскаспийской трубопроводной системы. На эту тему за 3 дня до визита Европейская комиссия обнародовала соответствующий документ. Таким образом, на Францию в канун визита Саркози со стороны европейских партнеров возлагалась двоякая надежда. Прозондировать, с одной стороны, возможности для ускорения конфликтного урегулирования, а с другой – позиции Азербайджана, как важного энергетического партнера.

Впрочем, тезис о вовлеченности Парижа в кавказские процессы относится не только к французской политике в целом, но и к действующему президенту пятой республики. Имя Николя Саркози оказалось зарифмовано с августовской войной 2008 года. В то время Франция была председателем ЕС, и ее президент попытался использовать выгодный момент для наращивания своей (и общеевропейской) политической капитализации в Евразии. США дискредитировали себя (не только в глазах Путина и Медведева, но и западных бизнесменов, политиков, экспертов) своей односторонней поддержкой не Грузии даже, а режима Михаила Саакашвили. Что же касается России, то позиция Москвы воспринималась, как потворство абхазским и югоосетинским сепаратистам. В этом плане ЕС воспринималась, как менее ангажированная сторона. Таким образом, как справедливо замечает эксперт парижского Центра российских, кавказских и центрально-европейских исследований Сильвия Серрано, «тогдашний политический контекст обеспечил для Саркози окно возможностей, чтобы сыграть значительную роль в достижении соглашений о прекращении огня». И новый статус-кво, возникший на Южном Кавказе после августа 2008 года, хотя и не сформированный полностью до сегодняшнего дня, существует во многом благодаря действующему президенту Франции. Именно он подписал Соглашения, известные сегодня, как Соглашения Медведева-Саркози. К самому этнополитическому кризису это участие президента Франции имело весьма опосредованное отношение. Скорее, это был выгодный пиар. Он смотрелся особенно эффектно на фоне того, что США и РФ воспринимались, как заинтересованные сторонники определенных сторон конфликта. Да и у партнеров по ЕС не было лучших решений, хотя многие (в особенности представители «новой Европы» были недовольны тогдашним поведением французского президента). Все это сделало президента Франции едва ли не главным игроком кавказской истории. И теперь, кто бы что ни говорил об отношениях России и Грузии, начинают свою аргументацию, как правило, с Соглашений Медведева - Саркози. Женевские консультации, представляющие собой единственный формат, где Москва, Тбилиси, Сухуми и Цхинвали ведут прямые переговоры, существует также на основе соглашений между французским и российским президентом (на сегодняшний день прошло уже 17 раундов переговоров).

Однако, по мнению Сильвии Серрано, Саркози «был вынужден платить большую цену. Он принял большинство российских условий, само соглашение о прекращении огня было по многим пунктам двусмысленным, включая территориальную целостность Грузии. Отсюда и открытие возможности для признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии». Для многих политиков из Европы (не только «новой», но и «старой») Саркози стал восприниматься, как политик, пошедший на поводу у Кремля, и сыгравший вольно или невольно на ослабление Грузии. Эта репутация преследует французского лидера с тех пор и до сегодняшнего дня. Остроты ситуации добавляют два факта. Первый - это оружейная сделка между Москвой и Парижем по поводу продажи России кораблей-вертолетоносцев класса «Мистраль». Эти корабли в состоянии выполнять одновременно 4 задачи: десантировать на сушу воинские части, принимать вертолеты, быть центром командования и плавучим госпиталем. На корабле могут одновременно располагаться десант численностью 450 человек и вертолеты. Второй сюжет - это отсутствие у президента Франции нет ресурсов для эффективного давления на Москву. О чем идет речь? В первую очередь о мониторинговой миссии ЕС, которая после прекращения миссий ОБСЕ и ООН остается единственным международным форматом в Грузии, ведущим наблюдение за прекращением огня. Эта миссия, состоящая из почти 300 человек, работает вдоль линий, разделяющих стороны конфликта (для кого-то это – административные границы, для кого-то – рубежи между иностранными государствами). Но на территорию Абхазии и Южной Осетии Россия наблюдателей из ЕС не допускает, что, по мнению Евросоюза и США, является нарушением Соглашений Медведева-Саркози (на которых, между прочим, базируется и мониторинговая миссия). Так вот лидер Франции лишен возможностей для вмешательства в ситуацию и обеспечения нужного для Запада результата. Отсюда и еще один повод для критики и недовольства.

Неслучайно в этой связи то, что в центре информационного внимания оказалась именно «грузинская часть» визита Николя Саркози. 7 октября в центре Тбилиси президент Франции произнес зажигательную речь, в которой выразил свою поддержку территориальной целостности Грузии. Моментами казалось, что в Тбилиси прибыл не президент Франции (важный партнер Москвы и глава страны, которая горячо противилась приему Грузии в НАТО в канун Бухарестского саммита Альянса и «пятидневной войны»), а руководитель какой-нибудь из прибалтийских республик. Впрочем, не будем голословными. По словам Саркози, у Грузии «отняли часть территории, это такая же жгучая боль, как при ампутированной конечности, которую постоянно ощущаешь». "Против всякой стратегической логики и пренебрегая взятыми обязательствами, значительные военные силы не только остались, но еще больше усилились у вашей двери, по ту сторону разделительной линии»,- усилил эмоциональные впечатления лидер Франции. Он также дал обещания следить за выполнением тех соглашений, которые сам же инициировал 3 года назад. Тбилисское выступление Саркози вызвало столь же эмоциональные одобрения со стороны представителей грузинского политического класса. Секретарь Совбеза Грузии (и один из членов «ближнего круга» президента Михаила Саакашвили) Гига Бокерия заявил: «Нам нужен союзник, и этот сильный союзник сегодня предстал перед грузинской нацией». Означает ли это геополитический разворот в подходах Саркози, который до этого времени зачастую критиковался как раз за недостаточное внимание к грузинским интересам и «пророссийские позиции». Думается, что подобный вывод был бы поспешным. И в 2008 году (когда президента Франции упрекали за игру в «поддавки» Москве), и сегодня (когда его называют защитником Грузии) Саркози преследовал совсем иные интересы. В первом случае он укреплял позиции своей страны в ЕС, превращал ее в важного партнера и для Тбилиси (которому он помог спасти лицо), и для Москвы (которой он невольно помог укрепить свое присутствие на Кавказе). Во втором случае на первом месте вопросы репутации и имиджа. Не будем забывать, что на апрель 2012 года во Франции намечен первый тур президентских выборов. Второй тур (если в нем возникнет необходимость) состоится в мае того же года. В отличие от России во Франции предстоит решение уравнения со многими неизвестными. Между тем, сегодня рейтинг Саркози – величина слишком хорошо всем известная. И для него эти параметры не улучшают предвыборного настроения. В этой связи задачей президента является по возможности исправить те ошибки, за которые его в недавнем прошлом жестко критиковали. Или, по крайней мере, сделать вид, что какая-то корректировка сделана. Президента Франции критиковали за излишние уступки Москве. Пожалуйста, получите эмоциональный спич в защиту грузинской территориальной целостности. Французская дипломатия считалась не слишком эффективной в нагорно-карабахском урегулировании. Ее также критиковали за излишний проармянский крен. Саркози в течение двух октябрьских дней пытался показать, что он держит руку на пульсе, но не все зависит только от него. В переговорах же с Баку он стремится предстать еще и поборником общеевропейских энергетических интересов. Понятное дело, что в предвыборной кампании евразийская тема не будет на первом месте. У Франции немало внутренних проблем. Весьма неоднозначно воспринимают и роль Парижа в разрешении ближневосточных головоломок. Но как бы то ни было, а определенное место и значение постсоветская тематика в формировании предвыборного имиджа имеет. Таким образом, впадать в эйфорию по поводу тбилисской речи не стоит. Как не стоило делать подобное же после сделки с «Мистралем». Что ни говори, а любой партнер всегда следит за исполнением своих, а не твоих интересов.

Таким образом, Саркози в ходе своего двухдневного турне сумел достичь нескольких целей. Он напомним всем про свою эксклюзивную миротворческую роль в августе 2008 года. На этот раз, сделав акцент на «грузинофильстве». Помимо этого Саркози удалось позиционировать себя, как защитника общеевропейских интересов и политика, готового к поиску мира в Нагорном Карабахе. При этом каждый нашел в его словах то, что хотел. Даже Москва смогла бы при особом желании это сделать, так как во время тбилисской речи Саркози напомнил о драматических отношениях Франции и Германии и призвал стороны к поиску мира и компромисса. И даже коротко упомянул про дружеские российско-французские отношения. Что же касается конфликтов, то в формате двухдневных турне прорывы в их разрешении по определению невозможны.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати