13.10.2011 | Сергей Маркедонов

Трансграничная дружба

4 октября 2011 года Баку посетила делегация глав северокавказских республик во главе с полпредом президента РФ в СКФО Александром Хлопониным. В рамках визита был подписан целый ряд двусторонних документов, касающихся трудовой миграции, энергетики, гуманитарных аспектов (достигнута договоренность о побратимстве Сумгаита и Невинномысска). Программа визита включала также встречу Александра Хлопонина и первого вице-премьера азербайджанского правительства Ягуба Эйюбова, посвященную сотрудничеству Азербайджана и северокавказских субъектов РФ. С участниками делегации встречался и президент Азербайджана Ильхам Алиев, что автоматически повышало статус мероприятия…

Визит представительной делегации с Северного Кавказа широко не обсуждался в СМИ. Однако эта поездка требует к себе серьезного внимания в силу нескольких причин. Во-первых, лидеры республик региона редко привлекаются к осуществлению внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности страны. Они практически не выступают по сюжетам, связанным с внешней политикой. Исключением здесь является разве что лидер Чечни Рамзан Кадыров. Вспомним его высказывания по Грузии, Украине, ближневосточной проблематике. Но в силу экстравагантности большинства его выступлений, трудно себе представить участие президента Чечни в каких-либо переговорных форматах, будь то трансграничное сотрудничество или вопросы безопасности. Для многих партнеров России такое участие вряд ли будет приемлемым. Трудно сказать, это соображение или какой-то другой резон повлиял на формат визита в Баку, но Кадырова среди его участников не было. В столицу Азербайджана вместе с Хлопониным прибыли президент КБР Арсен Каноков, глава Дагестана Магомедсалам Магомедов, руководитель Ингушетии Юнус-бек Евкуров и глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров. Впрочем, визит в Баку интересен и в силу другой причины. Не будем забывать и про не слишком большое желание российских властей «интернационализировать» Северный Кавказ. Проникновение любых внешних игроков в регион Москва рассматривает, как минимум, с подозрением. Этот же подход распространяется и на внешние контакты республик региона. Почему же в октябре 2011 года российские власти пошли на некоторую корректировку имеющихся подходов? И можем ли мы говорить о корректировке в полном смысле этого слова? И если да, то почему именно Азербайджан был выбран в качестве такого партнера?

В самом деле, центральные власти России с опаской смотрели (и смотрят) на процесс «интернационализации» Северного Кавказа. Однако в любом правиле известны исключения. И за 20 лет, прошедшие после распада Советского Союза, мы можем найти успешный пример российской внешней политики регионального масштаба именно на северокавказском направлении. Речь идет, конечно же, о Дагестане, самой многочисленной и многонаселенной республике региона. Азербайджан занимает особое место в политике Дагестана, хотя формально эта республика как субъект РФ не проводит особый внешнеполитический курс. Основанная проблема заключается в том, что на территории Азербайджана (субъекта международного права) и Республики Дагестан (крупнейшего северокавказского субъекта РФ) проживают этнические группы, которые в результате распада Советского Союза оказались «разделенными». В данном случае речь идет о дагестанских народах (лезгинах, аварцах), а также об азербайджанцах (численность последних в общем составе населения Дагестана составляет чуть меньше 5 %). Лезгины проживают, главным образом на Юге Дагестана, а также в северо-восточной части Азербайджана. И этот вопрос, как бы парадоксально это ни звучало, сблизил Азербайджан и Дагестан в отличие от югоосетинской проблемы в российско-грузинских отношениях. Руководство российского субъекта и иностранного государства на протяжении многих лет сумели наладить конструктивное трансграничное взаимодействие, которое позволило удерживать радикалов с одной и с другой стороны от резких движений. Это создало позитивный фон для ведения сложных переговоров о делимитации и демаркации государственной границы РФ с Азербайджаном.

В сентябре прошлого года российские и азербайджанские дипломаты излучали оптимизм. Им удалось договориться о делимитации и демаркации 390 километров государственной границы. Переговоры об этом велись в течение 14 лет, и успех все время был неочевидным. На первый план выходили то проблема раздела водных ресурсов реки Самур, то обсуждение правового статуса пограничных сел Храхоба и Урьяноба. Эти два села Хачмазского района Азербайджана в 1954 году были временно переданы Дагестанской АССР как пастбищные территории, а через 30 лет Совмин Азербайджанской ССР продлил срок действий предыдущего документа еще на 20 лет (до 2004 года). Распад СССР внес серьезные коррективы в экономические планы «партии и правительства». Остроты ситуации добавлял тот факт, что в них проживали этнические лезгины, имеющие свой ареал также и в Дагестане. К началу 2000-х гг. многие из них обзавелись и российскими паспортами. После августа 2008 года в СМИ было много спекуляций на тему повторения югоосетинского казуса в Азербайджане. В 2010 году, казалось, эта проблема будет сдана в архив и станет интересна только историкам. Россия стала первой после распада Советского Союза страной, которая подписала договор с Азербайджаном о границах. На фоне конфликта с Арменией из-за Нагорного Карабаха и неразрешенного комплекса вопросов по Каспию для Баку это был явный успех. Для Москвы это также было значительным плюсом, поскольку после почти полного разрыва отношений с Тбилиси российская дипломатия доказала, что имеет на Кавказе не одного союзника Армению, а как минимум двух конструктивных партнеров, включая и Азербайджан.

Однако на практике оказалось, что оптимизм по поводу пограничных договоренностей был несколько преждевременным, так как дьявол, как известно, кроется, в деталях. Два села оставались за Азербайджаном, но ведь территории без населения не бывает. А в данном случае население двух сел на азербайджанской земле имели российские паспорта и родственные связи с российским Дагестаном. Требовалось решение их судьбы. Рассматривалось несколько вариантов: и регистрация на территории Азербайджана с сохранением гражданства РФ, и получение азербайджанского гражданства, и переезд в Дагестан. Однако все эти варианты имели свои изъяны. Во-первых, вопросы имущества, поскольку иностранцам по азербайджанскому законодательству не положена земля. Во-вторых, размеры компенсации за переезд. Как обычно бывает, сумма компенсаций не кажется никому адекватной. Таким образом, срок в три месяца, определенный Баку в мае 2011 года, выглядел как не слишком удачный отрезок времени. 24 августа этот «дэдлайн» истек. Но Россия и Азербайджан смогли найти компромисс по вопросу об определении статуса жителей пограничных сел Храхоба и Урьяноба. Непростую ситуацию выбора удалось не довести до банального выселения и направить ее в конструктивное русло потому, что большую роль в этом сыграло дагестанское руководство и лично президент республики Магомедсалам Магомедов. Именно дагестанское руководство сыграло крайне важную роль в донесении до Азербайджана позиции Москвы относительно федеральной программы о переселении жителей анклава в Дагестан и приостановке процесса переселения до ее детализации и более качественной проработки. Азербайджанская сторона пошла на то, чтобы не форсировать решение вопроса, который годами не находил своего адекватного понимания.

Таким образом, история с Дагестаном и Азербайджаном дала несколько важных уроков. Непростые пограничные проблемы можно разрешать относительно успешно, если на то имеется воля и готовность к компромиссам. Помимо этого, успех часто зависит от грамотных действий региональных элит, знающих ситуацию на местах часто лучше, чем ее понимают чиновники из столичных властных кабинетов. В этой связи Кремлю стоило задуматься о том, насколько обоснованы страхи и фобии относительно региональной самодеятельности. Опыт Дагестана на азербайджанском направлении говорит как раз о том, что республиканские элиты могут выступать в качестве проводников общенациональных подходов. Их знания и опыт могут быть востребованы в гораздо большей мере, чем сейчас.

И октябрьский визит Хлопонина, хочется надеяться, был предпринят в развитие тех наработок, которые уже накопились в отношениях между Баку и Махачкалой. Подключение других республик Северного Кавказа к кооперации с Азербайджаном выглядит также оправданным. Сегодня исламский радикализм (включая и террористические методы) распространился не только на восточную часть российского Кавказа (Чечня, Дагестан, Ингушетия), но и на западную (ситуация в Кабардино-Балкарии выглядит не менее тревожной). В Северной Осетии в отличие от соседних субъектов нет своего мощного исламистского подполья, но республика также страдает от террористических ударов. Вместе с тем, радикальный исламизм является вызовом для Азербайджана. В этой связи стоит заметить, что дагестанские исламисты рассматривают эту республику, как часть «своей территории» («Дагестанский Вилайят Эмирата «Кавказ»» имеет «азербайджанский джамаат»). Впрочем, и без «российского фактора» в прикаспийской республике есть немало своих предпосылок, делающих актуальным исламский радикализм. В этой связи объединение усилий государств, включая и региональный уровень, выглядит перспективным. Особенно в случае с Россией, поскольку из Москвы всех тонкостей и нюансов не увидеть.

Конечно же, такое трансграничное партнерство, чтобы стать действительно успешным (а не очередным пиаровским проектом) требует многого. И со стороны РФ, и со стороны Азербайджана. Но то, что определенные движения в этом направлении делаются, уже может считаться позитивным моментом.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати