12.12.2011 | Александр Караваев

Что делать Путину?

Четвертое декабря, безусловно, породило новую политическую реальность. Во-первых, завершился полный цикл безусловного доминирования «Единой России», начавшийся с 2003 года. Речь о том, что «мандат согласия» граждан получать на выборах один и тот же победный результат путинской партии власти больше не выдается авансом, как это было в начале десятилетия. Согласно августовскому опросу Левады центра почти две трети респондентов (62%) было уверено, что манипуляции и подтасовки результатов будут совершаться исключительно в интересах партии власти, при этом 54% говорили об имитации выборов. В 2003 году доверия к выборам также было немного, не меньшая нынешней была и степень манипуляции подсчетом голосов. Но путинская партия одерживала безусловную победу за счет влияния президента…

Во-вторых, за историю своего правления Путин первый раз сталкивается со столь концентрированным и масштабным протестом граждан в столице. И, конечно, в сознании правящей группы наверняка это рождает образы вражеской, спонсированной извне, оранжевой революции, тем самым еще больше усугубляя и без того непростые для Путина сценарии выхода из этой ситуации.

Как реагировать на столь серьезную реакцию граждан в положении предвыборного цейтнота? Что им предложить в качестве предвыборной программы к 4 марту? Если раньше любая его реакция или даже отсутствие таковой оставляла «тефлонового» Путина в выигрыше, то сейчас его будущая президентская каденция зависит именно от правильной реакции в ближайшие дни. Проблема в том, что 4 марта он должен обеспечить себе победу в первом туре и с существенным отрывом от противников. Путинский результат должен быть за 60%. Теперь он далеко не так безусловен, как виделось несколько месяцев назад.

Конечно, мы не увидим от Путина способность прыгнуть выше головы – то есть выполнить требования оппозиции к 24 декабря. Это не по-путински. Однако он может осуществить ряд кадровых перестановок в правительстве и хотя бы наметить реформы в своей предвыборной программе, которой до сих пор не появилось в развернутом виде, если не считать набора известных тезисов и социальных обещаний.

Путину срочно необходима популярная программа и новые министры, способные ее выполнить. Предложенный Медведевым паллиатив - большое правительство – это чисто техническое, виртуальное предложение ни о чем. Необходимы профессионалы высокой пробы в реальном правительстве, люди способные разматывать клубок проблем власти в своих ведомствах. Необходимо правительство, где бы каждое имя министра звучало, что-то значило, имело авторитет в своей отрасли. Внутри самих министерств нужна серьезная ротация кадров. Конечно, это потребует от Путина смелости. Многие талантливые люди были «утеряны» высокой стабильностью. Реально необходимы жесткие антикоррупционные меры и усиление административной дисциплины (в Китае чиновника могут уволить, если он просто заснул или читал газету на конференции). Кроме перечисленного сложность путинского отбора заключается в том, что неприятно в правительстве иметь министра умнее себя любимого. А если их целый кабинет? Однако на другой чаше весов популярность перед выборами. Временные сроки очень ограниченны. У него остается меньше трех месяцев до выборов и затем, два месяца до инаугурации 4 мая. В общей сложности, меньше пяти месяцев. Иначе рост недовольства будет распространяться из Москвы по всей стране.

Реформы необходимые Путину уже не могут носить характер медведевских инициатив, направленных на дизайн системы. Потребуется полноценная либерализация политической жизни, не ограниченная отдельными разрешенными темами. Но это будет разрушать то, что он строил последние десять лет и на что направлял окружение. Все предыдущие путинские программы – в посланиях Федеральному Собранию – это скорее набор социально-экономических показателей, требующих своего исполнения к определенному сроку. Эти тезисы были лишены полета политической жизни. С появлением Медведева ожидалось, что политика станет реальностью и займет должное в аппаратно-бюрократической системе. Консервативная путинская модель выиграла. Тем не менее, именно Медведев подтолкнул ту активность, что привела к потере монополии «Единой России» (теперь, вдобавок, он еще будет нести ответственность за дальнейшее продвижение этой партии). В этом смысле, мы получили очередной головоломный парадокс российской власти. Конструктор системы допустил в ней имитацию динамики, которая неожиданно привела к реальному росту политической конкуренции. Путин не уверен как правильно реагировать. Обращение к Станиславу Говорухину, выбор его в качестве руководителя предвыборного штаба, признак того, что он пытается опереться на консервативный вариант, идеологически близкий и знакомый.

Теперь о сложностях тактического плана. До конца года, ожидается послание Федеральному собранию президента. Послание будет произносить уходящий президент, что само по себе уже снижает его актуальность. Переиграть уже невозможно. Но в данном случае лучше бы выступить Путину. С этих тезисов он мог бы развернуть собственную избирательную кампанию. Формально Путин не имеет отношения к «Единой России», не ее член. Опора на Общероссийский Народный Фронт теперь оказывается очень удачным способом оторвать имидж Путина от бюрократии, от партии «ЖиВ». Но сыграет ли?

Новый имидж Путина должен знаменовать разрыв и с прежним стилем, и с прежней риторикой, не говоря о программах. Одним из последних незадействованных ресурсов в этом плане остается Агентство Стратегических Инициатив. Данная структура, работающая со средним уровнем бизнеса и социальными проектами, могла бы выработать основы для политической программы. Но пока, в сухом остатке - пожарные действия. Путин общается с народом и пытается в режиме ручного управления, решая конкретные житейские, административные вопросы или кадровые вопросы набрать прежней популярности (как, например, он решает вопрос с увольнением главы МНТК «Микрохирургия глаза», или проблемы российских театров во время встречи с ведущими режиссерами).

Посмотрим, на что способен Путин, и куда он будет двигаться. Анализируя прежнего Путина, трудно предположить, что он сможет повернуть на путь демократизации политической жизни. Кажется, он очень не доверяет любым выборам, ожидая подвоха, предательства, войны компроматов. И в основе лежит травма 1996 года, когда на выборах мэра Санкт-Петербурга потерпел поражение его патрон и наставник Анатолий Собчак. Вероятно, тогда Путин понял, что нельзя ввергать свою судьбу воле народа. Такой подход очень осложняет жизнь многократно выбираемому президенту и толкает к авторитарным методам.

Александр Караваев - зам.гендиректора ИАЦ МГУ

Версия для печати