30.03.2012 | Сергей Слободчук

Стрельба в Тулузе как точка опоры

Свежие замеры общественных настроений показывают рост рейтинга Саркози, впервые обогнавшего Франсуа Олланда. В промежутке между старыми и новыми исследованиями - история с бойней, устроенной алжирцем Мохаммедом Мерах, штурмом его квартиры и смертью. Стрельба в Тулузе и Монтобане может стать точкой опоры, которая поможет Саркози перевернуть ход кампании. А ведь на самом деле все дело стрелка из Тулузы - полный провал, который штаб Саркози стремится предъявить в качестве победы своего кандидата.

Вся история с расстрелом в Тулузе, как бы цинично это ни звучало, оказалась очень кстати. Тулузская бойня сменила контекст, в котором проходит избирательная кампания во Франции - со спокойной, даже несколько вялой дискуссии на истеричный боевик. Первый, кто выигрывает от смены декораций и сюжета - действующий президент.

Дело в том, что Тулуза переместила акцент в предвыборной кампании с содержания на эмоции, привнеся киношный suspense, как состояние неизвестности и тревожного ожидания. «Инсайдеры французской политики на протяжении нескольких месяцев говорили, что единственное, что может спасти Николя Саркози от поражения на президентских выборах этой весны - это кризис, в котором он проявит качества национального лидера», - так оценивает расстрел в Тулузе и спецоперацию, которая закончилась убийством Мохаммеда Мераха The Times.

Социологические исследования, сделанные французским Институтом общественного мнения CSA после гибели Мераха, фиксируют рост рейтинга Саркози в результате реакции на события в Тулузе. Более того, впервые в предвыборной кампании Саркози с результатом 30% обгоняет кандидата от французских социалистов Франсуа Олланда, чей показатель - только 28%.

Бойня в Тулузе и Монтобане, а также вся дальнейшая эпопея принесли в кампанию напряжение и истерию. Каждый француз получил месседж - на месте убитых могли быть твои дети, твои родные, в конце концов, ты сам. А в ситуации «опасность» все взгляды прикованы к фигуре защитника. Вот почему на первый план сразу вышел Саркози, со всем присущим ему пафосом старающийся играть свою роль. А Олланд и Ле Пен, как бы ни старались, оказываются в проигрыше - какие бы молнии ни извергались, они не могут подкрепить свои заявления действием. В первую очередь, потому что не владеют административным ресурсом. А еще, потому что полноценно не используют слабые места мифа о тулузском стрелке, который пытается выстроить штаб Саркози. А Олланд, в довершение ко всему, выглядит в этой ситуации невыгодно еще и за счет «мягкого» и «мирного» имиджа. Что касается Франсуа Байру, он вообще потерялся в информационном пространстве. И такой поворот логичен: ведь ситуация с бойней в Тулузе дает раскрыться на сцене не только тому, кто умеет оглашать громкие призывы, но и может подтвердить слова на деле. Например, отправив полицейских по следу, а спецназовцев - на штурм квартиры обнаруженного боевика.

Что касается Саркози, он пытается полностью соответствовать образу «защитника». Действительно, Саркози - первый, кто в выигрыше из-за страшной истории. Перефразируя слова Архимеда, бойня в Тулузе может стать точкой опоры, которая перевернет ход избирательной кампании. По крайней мере, есть серьезные шансы и заметно, штаб Саркози стремится использовать их по полной. Саркози стремится отработать выгодный для него контекст, стараясь предстать перед публикой во всех уместных для ситуации ролях. Ну, и, конечно же, включив весь присущий ему пафос. Так, выступая в Елисейском дворце, он заявил, что Франция не должна скатываться до дискриминации и мести после расстрела в Тулузе, постаравшись предстать образе «отца нации» и арбитра, который стремится примирить все национальности и конфессии.

Но лишь заходит разговор об экстремистской деятельности, и Саркози меняет милость на гнев, демонстрируя непреклонность в стремлении «закрутить гайки». Он уже пообещал ввести уголовное наказание для пользователей экстремистских Интернет-сайтов, пропагандирующих терроризм, разжигающих ненависть и поощряющих насилие. Затем последовал запрет на въезд во Францию группе радикальных мусульманских богословов (в том числе шейха Юсефа аль-Карадави из Катара), планировавших принять участие в Исламской конференции в апреле. Новый импульс получают призывы пересмотреть Шенгенское соглашение и восстановить границы внутри ЕС, чтобы сдерживать волны нелегалов. А вот он уже предлагает обложить налогом французов, проживающих за границей, и подхватывает заданную Марин Ле Пен тему халяльного мяса, предлагая маркировать продукт, чтобы его можно было различать в супермаркете.

Расстрел в Тулузе превратил в центральный вопрос предвыборной кампании самые выгодные для Саркози темы: нелегальная иммиграция, увеличение количества мусульман и нежелание следовать французским законам, неспособность государства защитить своих граждан от пуль и бомб террористов-фанатиков. Хотя, следует заметить, что по указанным темам активно работает и представляющая Национальный фронт Марин Ле Пен. Впрочем, по сравнению с ней, Саркози пока демонстрирует больше возможностей заработать себе бонусы.

Итак, используя бойню в Тулузе, Саркози совершил рывок вперед. А что же конкуренты? Франсуа Олланда и Марин Ле Пен занимают не менее выгодные позиции, получив необъятное поле для обоснованной критики! На самом деле, тулузский стрелок - это пример того, как с помощью пропагандистской кампании практически любую ситуацию можно вывернуть как в «плюс», так и в «минус».

Ведь, если по сути, то Тулуза стала провалом политики президента Саркози именно по тем направлениям, которыми он так гордился и на которых пытается строить свой предвыборный имидж. Действительно, разве выстрелы Мохаммеда Мераха - не реакция на участие французских подразделений в войне в Афганистане, главным лоббистом которого является Саркози? А убийство военных и расстрел учителя с детьми в еврейской школе наглядно проиллюстрировали - такое может случиться с любым французом в любом уголке Франции. Выходит, что правоохранительная система, выстроенная Саркози и его соратниками, элементарно не работает. Или взять пресловутый штурм квартиры Мераха. Желание Саркози записать операцию себе в актив понятно, но от вопросов никуда не деться. И Олланду, Ле Пен и Байру нужно только акцентировать слабые моменты операции, которая, по сути - один большой провал. Почему к операции подключили не элитные части, а отряд Raid из «второго эшелона» специальных бригад? Можно ли говорить о профессионализме полицейских, если уже в самом начале Мераху удалось ранить троих спецназовцев, а еще двух - в ходе последнего штурма? Почему для СМИ Саркози заявлял о приказе взять подозреваемого живым, затем прошла информация, что его расстрелял снайпер, а в итоге в теле убитого Мераха насчитали около 20 пулевых ранений?

В конце концов, справедливости ради, нужно признать, что Мерах все равно остается подозреваемым. И, видимо, останется навсегда: сам он уже не может ни подтвердить, ни опровергнуть свою роль. А тем более, рассказать о сообщниках и подстрекателях. Видеозаписи, заявления «Аль-Каида Магриба», показания свидетелей - вроде бы все говорит о его вине. Если бы не одно «но» - все это выводы с чужих слов, что крайне удобно, потому что позволяет выстроить наиболее удобную для себя версию произошедшего.

Сергей Слободчук - политолог

Версия для печати