02.07.2012 | Татьяна Становая

Политические и кадровые потери Дмитрия Медведева

26 июня президент России Владимир Путин своим Указом отправил в отставку главу Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) генерал-полковника внутренней службы Александра Реймера, который считается человеком Дмитрия Медведева. Новым главой ФСИН стал выходец из ФСБ Геннадий Корниенко, занимавший с 2002 года должность директора Государственной фельдъегерской службы РФ. Не прошло и двух месяцев как многие знаковые кадровые решения, принятые Медведевым, пересматриваются новым президентом. Дмитрий Медведев продолжает быстро терять ключевые позиции внутри российской власти. Вряд ли кто-то ожидал, что пересмотр кадровых и структурных решений нынешнего премьера будет происходить столь стремительно.

В последнее время наблюдается ослабление политический позиций Дмитрия Медведева сразу по нескольким направлениям. В кадровой политике происходит вымывание персонально близких к Медведеву фигур и карьерный рост тех, кто был уволен при нем. Недавно в череде кадровых перестановок в руководстве МВД России произошла отставка главы следственного департамента Валерия Кожокаря, однокурсника Медведева. Он не проработал на этой должности и года. На его место пришел Юрий Алексеев, который вернулся в Генпрокуратуру, как только на пост главы следственного департамента пришел Кожокарь (Алексеев был тогда заместителем главы департамента). Сейчас остается под вопросом судьба другого медведевского кадра – Татьяны Герасимовой, которая также является однокурсницей Медведева, а на сегодня занимает пост первого заместителя главы следственного департамента.

Вряд ли понравилось Медведеву и повышение уволенного им в 2011 году замминистра внутренних дел Евгения Школова – на тот момент одной из самых влиятельных фигур в системе МВД России. Сейчас Школов, напомним, стал помощником президента, отвечающим за кадровую политику.

Наконец, последнее событие – это увольнение главы ФСИН Александра Реймера, что говорит уже о тенденции, а не о локальных кадровых решениях. Отставка Реймера – это двойной удар по Медведеву. Помимо того, что уволен близкий к нему кадр, это становится фактором ослабления позиций и министра юстиции Александра Коновалова, в чье ведение входит ФСИН. Именно Коновалов предложил в 2009 году Медведеву значительно повысить еще никому не известного начальника ГУВД по Самарской области до должности начальника ФСИН. При этом Реймер был весьма активным реформатором, хотя и с противоречивыми результатами деятельности. Он зачистил ведомство от старых кадров прежнего главы Юрия Калинина, а также начал масштабные реформы всей системы исполнения наказаний. По мнению экспертов, в системе произошли значительные улучшения, однако говорить о качественном преобразовании не приходится. Ему ставится в вину заполнение ведомства милицейскими кадрами и увольнение профессионалов, притом, что он сам был для этой сферы «чужаком». Новым главой ФСИН стал Геннадий Корниенко, который с 1981 года состоял на службе в органах госбезопасности, в 2001 году стал заместителем директора Федеральной службы охраны Евгения Мурова. С 2002 года занимал пост директора Государственной фельдъегерской службы России.

Ослабление позиций Медведева происходит и за счет усложнения структуры управления, в которой постепенно выстраивается центр принятия решений, претендующий не просто на роль альтернативного правительства, а де-факто становящегося монополистом в выработки наиболее важных политических значимых решений. Медведев, хотя и является политическим премьером, но оказывается без политического правительства, чьи функции все более и более становятся техническими. При этом важным является тот факт, что изначальные решения, которые исходили из Кремля, сейчас на ходу пересматриваются. То есть создается впечатление, что изначально задумка была одной (не дублировать функции министров правительства и помощников президента), а затем обстоятельства стали диктовать свою собственную логику и система стала приспосабливаться к более гармоничному для нее механизму функционирования, то есть с доминантом в Кремле. Так, помощник президента Татьяна Голикова должна была заниматься только Южной Осетией и Абхазией, а помощник Андрей Фурсенко – раздачей научных грантов. Но не прошло и месяца, как их полномочия были существенно расширены, а под каждого были созданы соответствующие управления. Сейчас всего управлений в администрации президента – 19 – рекорд в современной политической истории России. Так, Голикова будет отвечать за создание единого пенсионного пространства СНГ, что неизбежно позволяет ей влиять на такие важные вопросы внутренней социальной политики как пенсионная реформа. Чуть позднее стало известно, что отвечать она будет и в целом за социально-экономическое сотрудничество со странами СНГ. А Фурсенко получил в свое ведение новое управление по научно-образовательной политике. Новая структура, как говорится в указе, образована «в целях обеспечения деятельности президента по формированию и реализации государственной политики в области науки и образования». То есть авторы этого решения уже особенно не скрывают, что новое управление будет заниматься тем же самым, что и министр образования Ливанов. На прошедшей неделе стало известно, что в АП создано еще одно управление – по информационным технологиям и развитию электронной демократии, что прямо создает конкуренцию как Минсвязи, так и «инновационному» вице-премьеру Владиславу Суркову.

При этом если раньше опасения экспертов сводились к тому, что формируется два конкурирующих между собой центра влияния, то сейчас становится все очевиднее, что кремлевский центр стремится встроить в свое подчинение правительственный центр, что ведет не к конкуренции, а к субординации. Как говорил в конце мая кремлевский источник «Коммерсанта», в ключевых совещаниях правительства будут принимать участие «профильные» сотрудники администрации президента. По его словам, подобный «формат устраивает все стороны — он много более вероятен, чем воссоздание «правительства бывших министров» в Кремле, где у бывших министров фактически нет приемлемого формата для совещаний такого рода, как в правительстве». Таким образом, бывшие министры, а ныне помощники президента получают возможность напрямую доводить до сведения главы федеральных ведомств позицию президента, с которой спорить не принято. На практике это уже имело место, когда Путин попросил Игоря Сечина (вероятно, по его просьбе) повысить дивиденды акционерам до 25%. Соответствующая директива должна была быть дана вице-премьером правительства, главой правительственной комиссии по ТЭКу Аркадием Дворковичем. Однако он был фактически поставлен перед фактом. «Мы обсудили вопрос, как выполнить поручение президента об увеличении дивидендов [до 25% от чистой прибыли]. В ближайшие дни соответствующее решение правительства должно быть принято», — сказал Сечин на питерском экономическом форуме.

Внутри правительства также складывается противоречивая ситуация, которая определяется отношением министров к премьеру. Так, СМИ обратили внимание на весьма дерзкое поведение министра обороны Анатолия Сердюкова. Премьер на совещании в правительстве предложил уволить виновных в затягивании разработки методики расчета финансирования военных городков, передаваемых от Минобороны муниципалитетам. Медведев попросил вице-премьера Дмитрия Козака доложить ему персонально, кто несет ответственность за срыв задания. «Надо уволить кого-нибудь - дело хорошее», - заключил премьер. «Тогда меня», - отозвался Сердюков. «Потому что я не утвердил, потому что я не вижу, как передавать дефицит», - заявил Сердюков, что походило больше на ультиматум. Отчитав министра за то, что тот не доложил ему лично о проблемах, Медведев в итоге поручил Минобороны, Минфину и Минрегиону в пятидневный срок утвердить спорную методику. При этом заметим, что Сердюков является министром, на протяжении последних 4 лет пользующимся политической поддержкой Медведева. Вероятно, сам факт политической неоднозначности положения действующего премьера в системе власти и наличие более влиятельного (по сути, претендующего на монополию) центра власти в лице Путина, неизбежно будет сказываться на персональном отношении министров к главе правительства.

Наконец, очень важно указать, какие тенденции, ухудшающие позиции Медведева, происходят в общественно-политической сфере. Тут можно назвать три основных события последнего времени. Первое – это исход 17 членов президентского совета по правам человека. Как сказала вышедшая из него Людмила Алексеева, это был самый сильный состав, в котором она когда-либо работала. И это, надо признать, заслуга Медведева. Кадровые потери Совета, в большей степени, бьют по репутации Владимира Путина. Однако и Медведев потенциально слабеет, когда теряют позиции те, чей голос стал слышен именно благодаря «политической оттепели» бывшего президента.

База поддержки Медведева в предпринимательском и экспертном сообществах также давно уже размыта. Либералы были разочарованы отказом президента баллотироваться на второй срок; кроме того, ближайшим сотрудником нынешнего премьера является Владислав Сурков, отношения которого с либералами давно носят конфликтный характер. А консерваторы всегда относились к Медведеву без симпатий, делая ставку на Путина. Медведев будет терять свою опору как политик, у которого, на данном этапе, нет будущего (особенно с учетом ожиданий того, что Медведеву вскоре грозит отставка).

Последние ожидания как раз работают на то, чтобы приподнимать или реабилитировать бывших «врагов» Медведева, жестко «выкинутых» со своих государственных мест. Так, интересно, что Алексей Кудрин, уволенный из-за конфликта с Медведевым, вопреки ожиданиям, так и не стал создавать политической партии. По слухам, он не исключает для себя, что может быть востребован снова в качестве федерального чиновника. Пока он занял промежуточное положение между экспертом и оппозиционным лидером. В любой момент может быть принято решение о сдвиге в ту или иную сторону. Кудрина можно понять: сейчас появляются десятки новых партий, а электоральная база либералов пока очень узкая. Есть риск затеряться среди множества маргинальных проектов, часть из которых будет санкционирована самим Кремлем. Для Медведева это означает, что постоянно «под боком» находится его опасный конкурент, давно мечтающий занять пост премьера.

Наконец, третье событие – это фактическая реабилитация Юрия Лужкова, также уволенного Медведевым. Причем увольнение Лужкова в сентябре 2010 года сопровождалось конфликтом и последующими взаимными угрозами. Тогда еще глава президентской администрации Сергей Нарышкин заявил, что Лужков уволен из-за высокого уровня коррупции в российской столице. А Лужков не исключал, что займется оппозиционной деятельностью. В результате, в достаточно быстрые сроки вся его команда в московском управлении была вычищена, а многие активы бизнеса его супруги Елены Батуриной пришлось продать с дисконтом. Теперь стало известно, что Лужков принял предложение возглавить совет директоров «Объединенной нефтехимической компании», 75% которой через «Башнефть» принадлежат АФК «Системе» (на прошлой неделе он стал членом этого совета). Вероятно, условием его возвращения стало значительное политическое ослабление Дмитрия Медведева. А Батурина вернулась в Москву, где дала свидетельские показания следователям по делу о хищениях в Банке Москвы – это было невозможно без гарантий ее безопасности.

Таким образом, можно наблюдать комплексную картину, когда во всех ключевых сферах государственной и общественно-политической жизни происходит ослабление медведевских людей и размывание его «команды» при одновременной реабилитации и возвращения тех фигур, которые были уволены по инициативе бывшего президента. Почва для этого была подготовлена еще задолго до вступления Путина в должность президента: вероятно, когда было принято окончательное решение о произведённой рокировке между Путиным и Медведевым. С тех пор имело место быстрое «затушевывание» «медведевского курса», а кадровая политика и структурные изменения были воплощены в жизнь уже после окончательной легитимации нового статуса нынешнего президента.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати