06.08.2012 | Марина Войтенко

Что отражается в зеркале занятости?

На минувшей неделе Всемирный банк опубликовал очередной выпуск регулярного мониторинга динамики рынков труда «Job Trends», в котором отмечается, что, несмотря на умеренные темпы улучшения показателей производства и угрозу рецессии в отдельных государствах Европейского союза, в странах со средним уровнем дохода продолжился уверенный рост занятости. Вместе с тем, недавнее снижение среднего уровня безработицы в группе сменилось пусть и не стремительным, но ростом (с 5,8% до 6,2%). Это свидетельствует о том, что в этих экономиках начинают возникать сложности на рынках труда, в том числе и с возобновлением трудоустройства работников, возвращающихся на них после кризиса.

Замедление темпов развития в Китае (ВВП в первом квартале текущего года сократился на 1,6 процентных пункта, а во втором «притормозил до 7,6% с 8,1%) еще не отразилось на рынке труда в городах: уровень занятости повысился на 6,2 процентных пункта, быстро увеличивались и зарплаты. Причем благодаря высоким зарплатам рабочая сила в городах пополнялась за счет неактивных работников и большого числа мигрантов. Тем не менее, безработица остается, пусть и на низком уровне (4%), но совсем не уменьшается. В отличие от Поднебесной, уверенное развитие в Индонезии и на Филиппинах способствовало ее сокращению. Даже в Таиланде, где экономике нанесен существенный ущерб наводнениями 2011 года, было отмечено ускорение роста зарплат и занятости.

В ЮАР – единственной африканской стране, представленной в выборке Всемирного банка, – замедление экономической динамики оказало неоднозначное влияние на рынки труда. Снижение цен на сырьевые ресурсы привело к ослаблению темпов ВВП до 2%, что повлекло за собой некоторое повышение и так необычно высокого уровня безработицы и снижение роста зарплат. Но темпы роста занятости значительно повысились – в первом квартале 2012 года до 2,3 % с 0,3% в конце 2011-го.

В экономике Бразилии в 2011 году наступила стагнация, сменившая период динамичного восстановления после кризиса годом ранее. Обусловлено это внешними причинами – сохранением нестабильности на европейских рынках и более существенным, чем ожидалось, замедлением экономики КНР. Те же факторы оказали влияние и на Чили, где экономический рост сократился с уровня почти в 10% до 6%, несмотря на уверенный внутренний спрос. Однако восстановление рынка труда продолжалось почти непрерывно, уровень безработицы сократился на 0,8 процентных пункта, а в Бразилии – на 0,5 п. п., но увеличение занятости в обеих странах немного замедлилось. В Мексике ВВП в целом сохранял стабильные темпы в 4,5%. Показатель занятости при этом прибавил почти 4%.

В Турции, где кризис существенно не затронул рынок труда, продолжилось снижение безработицы, наряду с положительным ростом занятости и увеличением зарплат на 6,1%. Однако рост экономики Турции резко замедляется при сокращении ВВП с 9,3% до 3,2%.

Снижение уровня безработицы было особенно заметным в Литве, Молдове, Румынии и в России. По данным Минэкономразвития, численность экономически активного населения РФ во втором квартале 2012 года составила 75,9 млн. человек, что на 246 тысяч больше, чем в аналогичный период прошлого года. Численность занятых в экономике выросла на 1 млн. человек до 71,7 млн.

Уровень безработицы в июне, как и в мае, составил 5,4% экономически активного населения. С исключением же сезонности показатель увеличилась до 5,7% (в мае – 5,6%), что коррелирует с сокращением выпуска в обрабатывающих отраслях. При этом отмечен значительный рост вакансий – в июне их число почти на треть превысило количество официально зарегистрированных безработных.

Результаты конъюнктурных опросов Института экономической политики им. Е.Т.Гайдара¹ свидетельствуют о том, что в мае-июне промышленность в целом почти соблюдала примерный паритет между приемом и увольнением работников. Но по отраслям ситуация различалась. Интенсивный наем работников происходил только в промышленности стро¬ительных материалов, что объясняется сезонным оживлением производства. Другие с разной (от -3 до -15 пунктов) интенсивностью сокращали персонал. Июньские планы найма утратили небольшой оптимизм первых месяцев второго квартала, что говорит о желании предприятий и в ближайшие месяцы сохранять сложившуюся численность работников.

Между тем, бизнес, похоже, уже начал принимать превентивные меры для наиболее успешного, без серьезных потерь преодоления возможной «второй волны» кризиса. По данным ИЭП, в этом случае самыми «популярными» станут снижение зарплат и переход на неполную рабочую неделю – наиболее предпочтительным такой путь назвали 63% респондентов.

Подтверждают эту тенденцию и июньские данные «Барометра «Деловой России», зафиксировавшего ухудшение ситуации на рынке труда в промышленности. Так, баланс оценки изменения численности занятых по сравнению с маем уменьшился на 1 п. п. и составил «–3%», что явилось минимальным значением показателя за последние девять месяцев² .

При этом результаты июльского исследования Росстатом деловой активности предприятий свидетельствуют о возрастании влияния на ограничение роста в промышленности нехватки квалифицированных рабочих. Причем наибольшее количество «жалоб» на этот фактор исходит от руководителей предприятий, выпускающих продукцию инвестиционного спроса – в производстве транспортных средств – 32%, машин и оборудования – 43%.

Весьма серьезные системные проблемы с обеспечением квалифицированными кадрами и в сегменте жилищного и коммунального хозяйства. По данным Московской государственной академии коммунального хозяйства, в настоящее время в России доля работников ЖКХ с высшим и средним профессиональным образованием составляет 7%. Подготовка и переподготовка специалистов для этой сферы осуществляется лишь через смежные направления, такие как строительство и городское хозяйство, что не достаточно для полноценного развития отрасли. Система заказа кадров, квалификационных характеристик к ним и стандартов самой профессии в ЖКК не сформирована. Все это не позволяет эффективно разрешать задачи модернизации и реформирования отрасли, а порой и напрямую тормозит эти процессы.

Системный характер проблем российского рынка труда находит отражение в динамике так называемой неформальной занятости. Речь идет в этом случае либо о работающих в организациях без статуса юридического лица, либо о рабочих местах, выпадающих из регистрации прямого статистического учета. Опубликованный в июле доклад Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ зафиксировал рост такой «неофициальной занятости» в 2000-2010 годах с одной пятой до одной третьей численности экономически активного населения.

По оценке Росстата, за последние полгода крупные и средние компании покинули 112 тыс. человек. Люди уходят в неформальный сектор и теневую экономику. К настоящему времени здесь трудятся около 20 млн. человек из 71,7 млн. работающих. При этом чем ниже образование, тем выше вовлеченность людей в неформальные трудовые отношения³ .

В экспертном сообществе отмечают разные стороны этого явления. Среди явных минусов – слабая социальная защищенность, усиление сегментации и неравенства в обществе, «отключение» социальных лифтов. К плюсам можно отнести то, что в неудовлетворительной институциональной среде подобная занятость может порождать новые бизнесы, служит альтернативой безработице, сдерживает рост цен, расширяя предложение товаров и услуг.

По мнению руководителя Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимира Гимпельсона, рост неформальной занятости является прямым следствием неблагоприятного инвестклимата (то есть, демотивации бизнесов к созданию новых рабочих мест), а также избыточного и деформированного регулирования на рынке труда. И с этим трудно не согласиться.

Типичный пример годами не решаемых вопросов – занятость лиц, достигших пенсионного возраста. По официальным данным, 13,5 млн. из них (всего порядка 30 млн. человек) продолжают работать, получая одновременно пенсию и зарплату. На финансовом дисбалансе пенсионной системы это сказывается далеко не лучшим образом – из 8% ВВП, на которые приходятся бюджетные расходы на пенсионное обеспечение, чуть больше 2% составляет дефицит ПФР. С учетом негативных демографических тенденций ситуация в перспективе будет лишь ухудшаться. Расходы на пенсии, подсчитали в Международном валютном фонде, к 2050 году могут достичь 18% ВВП, если не проводить структурное реформирование этой сферы.

Одним из решений, напомнил 3 августа на презентации доклада по России глава постоянного представительства МВФ Одд Пер Брекк, могло бы стать увеличение к 2030 году пенсионного возраста для мужчин и женщин до 63 лет (с постепенным доведением его до 65 лет к 2050 году⁴ ).

Российское правительство пока не склонно ставить вопрос о повышении пенсионного возраста. В пакете предложений к пенсионной реформе главный упор делается на стимулирование граждан к продолжению трудовой активности на добровольной основе. При этом, однако, все еще остается нерешенной проблема гарантий занятости лицам, сделавшим такой выбор. Эксперты, впрочем, уверены, что эти «сюжеты» станут нынешней осенью предметом широких профессиональных и общественно-политических дискуссий.

Состояние занятости и безработицы, качество институтов рынка труда, гибкость и комфортность госрегулирования этой сферы с точки зрения их паритетности в современном мире заявляют о себе все более явно и громко. Это уже «мейнстрим». И РФ просто не может позволить себе находиться вне его рамок.

---

1. Опросы руководителей промышленных предприятий проводятся Институтом Гайдара по европейской гар¬монизированной методике в ежемесячном цикле с сентября 1992 года и охватывают всю территорию Российской Федерации. Размер панели составляет около 1100 предприятий, на которых работает более 15% занятых в промышленности.
2. В июне 2012 года продолжилось сокращение численности занятых в обрабатывающем секторе промышленности. Так, баланс оценок участников опроса (4 500 руководителей предприятий) составил, как и в мае, «–3%» (против «–2%» в июне-2011). Лучшее положение отмечено в сфере производства кокса и нефтепродуктов (0 п. п. до « +10%»), транспортных средств и оборудования («+3 п. п.» до «+2%»). Худшее — на предприятиях текстильной и швейной промышленности («–2 п. п.» до «–8%»), производящих электрооборудование, электронное и оптическое оборудование («–11 п. п.» до «–6%»).
3. Доля работников с начальным профессиональным образованием (ПТУ) выросла в неформальном секторе с 8% до 21%. Доля занятых в неформальном секторе среди сельского населения в 2–3 раза выше, чем среди городского. Каждый третий «неформал» занят в торговле или ремонте. Также большую долю занимают строительство и транспорт. Если работающие по неоформленному найму — это преимущественно молодежь и работники с невысоким уровнем образования, сосредоточенные в строительстве, торговле и бытовых услугах, то самозанятые в неформальном секторе имеют профессионально-отраслевую специализацию, связанную с сельским хозяйством и сферой услуг.
4. Это средство уже активно применяется в Евросоюзе. Недавние реформы в Германии увеличат пенсионный возраст в стране с 65 до 67 лет к 2029 году. В Великобритании в условиях более благоприятного демографического развития, чем в ЕС в целом, установленный законом пенсионный возраст равен 65 годам для мужчин и 60 – для женщин. Тем не менее, запланировано увеличение срока выхода на пенсию для женщин – с 60 до 65 лет к 2020 году и до 68 лет для обоих полов к 2046 году.Вынуждена была решиться на непопулярную меру и Испания, столкнувшаяся с серьезными демографическими трудностями. Согласно официальным оценкам, почти каждый третий испанец к 2049 году будет старше 65 лет. Пенсионный возраст – 65 лет для мужчин и женщин – будет увеличен до 67 лет с 2013 года. Хотя досрочный выход на пенсию возможен и в 60 лет, в этом случае выплаты пенсии существенно уменьшаются.Правительство Нидерландов решило поднять эту планку с 65 до 67 лет постепенно, к 2025 году. Это нелегкое решение приняла и Латвия: к 2025 году пенсионный возраст в республике увеличится с 62 до 65 лет.

Версия для печати