21.08.2012 | Сергей Маркедонов

Август 1991 года: кавказское измерение

Интерес к трем августовским дням 1991 года и сегодня не проходит. Каждый год политики и эксперты возвращаются к вопросу о том, можно ли было сохранить единое союзное государство, и какую цену надо было за это заплатить? Или напротив, категорически не следовало. Между тем, стоит обратить внимание на то, что значимое историческое событие, по большей части, рассматривается только с одного ракурса. Фактически желающим участвовать в дискуссии предлагается порассуждать на тему «Возможные последствия победы ГКЧП». При этом вне фокуса внимания остаются действительные (а не гипотетические!) последствия этой попытки сохранения СССР. И для самого Союза, и для его отдельных республик. В итоге без должного анализа оказывается богатый эмпирический материал, который мог бы уберечь всех нас, бывших граждан общей страны от неадекватных оценок прошлого и от завышенных ожиданий относительно исторических перспектив.

Этому есть рациональное объяснение. Сам по себе распад СССР (катализатором чего стал «путч трясущихся рук»), одного из полюсов «холодной войны», казался событием огромного масштаба, заслонявшим и в массовом сознании, и в академическом дискурсе события «второго плана», какими виделись отдельные конфликты в кавказских союных республиках и автономиях. Между тем, для тогда еще советского Кавказа три августовских дня 1991 года дали многое. Рассмотрим это влияние на примере Грузии, российского Северного Кавказа и Армении с Азербайджаном. Не так давно эти события в контексте процесса распада Советского Союза затронул в своей работе бывший председатель Верховного Совета России Руслан Хасбулатов. Его позиция интересна тем, что в сжатом виде отражает мнение значительной части современного российского политического класса и экспертного сообщества. По его словам, «самая большая опасность возникла, когда появилась идея заключения нового Союзного договора. Идея совершенно пагубная. Первый Союзный договор, объединивший Российскую Федерацию, Украину, Закавказье, был заключен в 1922 году. Он послужил основой первой советской Конституции в 1924 году. В 1936 году была принята вторая, а в 1978 – третья Конституция. И Союзный договор в них окончательно растворился, о нем помнили только историки. И вдруг он возникает вновь. Своим появлением он ставил под сомнение все предыдущие конституции, как бы признавал СССР нелегитимным. С этого момента дезинтеграция начала набирать силу».

Однако идея «обновить» союзный договор была не причиной фрагментации и, в конечном счете, распада Советского Союза. Она была следствием процессов дезинтеграциии СССР, которые начались не в 1990 году (в декабре того года союзный Верховный Совет поддержал концепцию нового договора, утвержденную затем на IV Съезде народных депутатов). И даже не в 1985 году. Во-первых, сами по себе принципы этнического федерализма с юридическим закреплением права сецессии (что было сделано в советских конституциях задолго до «перестройки») уже провоцировали сепаратистские настроения. До тех пор, пока партийно-советская вертикаль была сильна, прецедентов этнополитического самоопределения не было. Но как только она зашаталась вместе с идеологией и практикой строительства «светлого будущего», «процесс пошел». Во-вторых, советские лидеры оказались к этому процессу совершенно неподготовленными. В течение пяти лет (1985-1990) они не смогли найти эффективных союзников в процессе противодействия этническому национализму, набиравшему стремительный вес. Впрочем, все поиски таких союзников сводились к переменам мест и лиц в республиканской номенклатуре. В самом деле, управленцы, для которых все мировоззрение ограничивалось рычащим словом «порядок», в действительности не знали своего собственного общества. Иначе смогли бы разобраться, что к 1991 году этнический национализм давно уже разрушил в национальных республиках противоречия между диссидентами и коммунистической номенклатурой, остававшейся таковой лишь по форме, но не по содержанию. Вспомним хотя бы совместный поход на Цхинвали диссидента Гамсахурдиа и первого секретаря ЦК Компартии Грузии Гумбаридзе, потреты Гейдара Алиева в кабинетах лидеров азербайджанского Народного фронта, и горячую деятельность партийного руководства НКАО по реализации «миацума», роль Чечено-Ингушского обкома в появлении Общенационального конгресса Чеченского народа. Август 1991 года тут открытий не сдела, он лишь выпукло обозначил те тенденции, которые зрели годами.

В дни путча ГКЧП президент Грузии Звиад Гамсахурдиа фактически признал переворот в Москве. 19 августа 1991 года Гамсахурдиа договорился с командующим Закавказского округа (того самого, который подавлял выступление 9 апреля 1989 года) о выполнении всех требований ГКЧП в срок до 24 августа. Между тем, еще до этого в феврале 1991 года после переговоров с ЗакВО и с молчаливого согласия «неистового диссидента» была проведена акция по разоружению военизированных формирований оппозиции правящему блоку и арест ряда лидеров оппозиции. Однако страх перед выступлениями оппозиции и собственного народа, как и нерешительность московских путчистов, подвигли Гамсахурдиа уже 21 августа (когда переворот уже провалился) обратиться к правительствам стран Запада с просьбой признать независимость Грузии. Невнятность позиции грузинского руководства во главе с Звиадом Гамсахурдиа по поводу ГКЧР стоила ему президентского поста. Ведь именнно август 1991 года спровоцировал массовые выступления против первого всенародно избранного президента Грузинского государтсва. Впрочем, свержение Гамсахурдии не было только фактом в его личной карьере. Оно имело далеко идущие последствия. Во-первых, был создан прецедент решения вопроса о высшей власти в Грузии с помощью свержения всенародно избранного президента. После этого ни разу в истории этой страны власть не передавалась от одного первого лица другому посредством выборов. Второй президент Эдуард Шеварднадзе был также отстранен от власти с помощью «революции роз», а не избирательного бюллетеня. Во-вторых, свержение первого президента Грузии спровоцировало внутриполитический раскол. Возвращение Шеварднадзе в Тбилиси многим виделось нелегитимным, и этот политик не нашел лучшего способа для объединения нации, чем раздувание темы «сепаратистской угрозы». Таким образом, Абхазия стала рассматриваться, как инструмент для предотвращения раскола между грузинами. Но этот рецепт оказался чудовищно неэффективным. Он не только не помог объединению (свидетельством чему- гражданская война 1993 года), но и привел к де-факто утрате Абхазии, а также формированию жесткого противостояния между двумя народами Кавказа.

Август 1991 года стал важным рубежом и для России. Отразив попытки коммунистической реставрации, российское руководство, столкнулось с сепаратистским вызовом, который оно не осознавало и не чувствовало. Более того, даже заигрывало с ним в конъюнктурных целях (принятие закона «О реабилитации репрессированных народов», поддержка лидера Общенационального конгресса Чеченского народа Джохара Дудаева). В результате чего Москва не смогла избежать провалов и трагических ошибок. Использовав факт поддержки ГКЧП со стороны руководства тогдашней Чечено-Ингушетии во главе с Доку Завгаевым, Дудаев и его сторонники повели атаку против властей автономии. Это привело к трагическим событиям 6 сентября, когда националисты взяли штурмом здание Верховного Совета Чечено-Ингушетии (40 депутатов было жестоко избито, погиб мэр Грозного Виталий Куценко). Очевидец тех событий Ахмар Завгаев считает, что «…Куценко был пробным шаром. Они (деятели «ичкерийской революции» - С.М.) хотели проверить, как отреагирует руководство России на смерть человека, одновременно бывшего мэром Грозного и первым секретарем горкома КПСС. Никакой реакции не последовало». Это «молчание» способствовало эскалации насилия, и в конечном итоге, привело к политическому обособлению Чечни, а затем к внутренним конфликтам, запоздалому (на 3 года!) вмешательству Москвы и двум антисепаратистским кампаниям. «Чеченская революция» августа-ноября 1991 г. не стала продолжением августовской победы над ГКЧП, как первоначально казалось в Москве. События в Чечне в августе-ноябре 1991 гг. кардинальным образом изменили перестроечные представления о свободе, демократии, законности, праве на самоопределение и применении силы, государственной целостности и ее защите.

Чеченский кризис разрушил «комунистическо-антикоммунистический» дискурс, в рамках которого единственными угрозами свободе, демократии, либеральным ценностям рассматривалось коммунистическое государство и даже государство как таковое. События августа – ноября 1991 г. показали, что вызовами демократическому правовому государству являются также этнический национализм, апеллирующий к ретроградным политическим практикам. «Чеченский революционный опыт» продемонстрировал со всей очевидностью, что слабые государственные институты не могут гарантировать соблюдение элементарных прав человека и гражданина. События лета-осени 1991 года на российком Северном Кавказе, таким образом, стали линией, разделившей коммунизм и Советскую власть от интересов собственно государства.Важнейшим последствием августа 1991 года стала и эскалация конфликта из-за Нагорного Карабаха. 30 августа 1991 года Верховный Совет Азербайджана принял Декларацию о выходе из состава СССР и независимости республики. Было провозглашено «восстановление» независимости Азербайджана, подчеркивалась преемственность с первым азербайджанским государством — Азербайджанской Демократической Республикой (1918–1920 гг.). На практике же оказалось, что проект «восстановление» наряду с очевидными преимуществами (демонстрация государственной «укорененности», опора на образцы национального строительства) имеет и столь же явные недостатки. В случае же с Азербайджаном это была, во-первых, правовая неопределенность. В период существования независимого азербайджанского государства — АДР (1918–1920 гг.) у него не было Конституции, которая определяла бы статус Нагорного Карабаха. Такое определение давалось в Конституции СССР 1977 года и Основном законе Азербайджанской ССР 1978 года. Но 30 августа 1991 года азербайджанские политики отказывались от советского наследия, что ставило под вопрос и юридический статус НКАО. Во-вторых, дискурс «восстановления» неизбежно актуализировал «политику истории», ибо в период «первой республики» отношения Баку и карабахских армян, мягко говоря, были далеко не идеальными. В формате статьи невозможно пересказать все перипитеи этой борьбы. Однако на уровне массового сознания трагические истории тех лет сохранялись в течение всего советского периода. И были выведены на публичный уровень с началом конфликта в 1988 году. Таким образом, ответная реакция армян Карабаха после решения Верховного Совета Азербайджана была более или менее прогнозируемой. 2 сентября 1991 года совместная сессия Нагорно-Карабахского областного Совета и Совета народных депутатов Шаумяновского района провозгласила Нагорно-Карабахскую Республику (НКР) в границах бывшей автономии и района. Тогда же была принята «Декларация о провозглашении НКР». Это решение стало важным рубежом в эволюции и нагорно-карабахского конфликта, и в развитии армянского национального движения.

Идея «миацума» (то есть объединения) Армении и НКАО в одно государство была вытеснена идеей государственного самоопределения карабахской армянской общины. При этом, речь шла об этническом государстве, а не образовании, которое основывалось бы на дискурсе гражданской нации. В любом случае провал ГКЧП отправил недвусмысленные сигналы в Баку, Ереван и Степанакерт: мнение Москвы, как союзного центра уже ничего не значит, надо бороться за победу своей политической линии. И эта борьба мыслилась, не как достижение компромисса, а как разгром оппонента и утверждение своей исключительной монополии на территорию НКАО. Все это не оставляло иных путей, кроме наращивания военного противостояния.

На смену СССР приходили новые национальные государства. С их конфликтами и историческими «скелетами в шкафу». Август ускорил процесс распада единого союзного образования и формирования на его обомках новых национальных государств. Но это уже другая отдельная история.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон, кандидат исторических наук

Версия для печати