08.08.2005 | Наталья Серова

ОПЫТ "КУРСКА" УЧТЕН НЕ ДО КОНЦА

Успешное завершение операции по спасению семи членов экипажа батискафа АС-28, запутавшегося в сетях и тросах в бухте Березовой на глубине 190 метров в 75 километрах к югу от Петропавловска-Камчатского, позволило многим комментаторам заявить о том, что Россия учла трагический опыт "Курска" и начала по-новому относиться к проблеме спасения человеческих жизней. Между тем хотя все закончилось хорошо и все семеро подводников чувствуют себя нормально, вся эта история породила немало вопросов, напрямую адресованных к руководству ВМФ и Министерства обороны. Во-первых, бросается в глаза, что подобно тому, как это происходило с "Курском", информация о ЧП была обнародована только через сутки после инцидента. Во-вторых, странным выглядит и тот факт, что учебное погружение батискафа проводилось в зоне нахождения посторонних предметов, которые и стали причиной ЧП. Означает ли это, что в ходе подготовки к учениям никто не поинтересовался рельефом дна?

И совсем уже непонятными являются разговоры об антенне, которая наряду с сетями препятствовала всплытию батискафа. Означает ли это, что погружение происходило в месте расположения антенных полей или командующий Тихоокеанским флотом адмирал Виктор Федоров просто неаккуратно выразился, чем и ввел в заблуждение журналистов?

Впрочем, некоторые СМИ сообщили - со ссылкой на неофициальные источники - что речь действительно идет об антеннах и что задачей плененного батискафа был осмотр находящегося в бухте Березовая гидрофона, который является частью системы противолодочной обороны. Также высказывалось предположение, что именно неисправность гидрофона стала причиной погружения батискафа, на борту которого, помимо трех членов экипажа, находятся еще и четыре специалиста по подводным работам, которые должны были установить причину неисправности и способы ее устранения.

Если эта версия соответствует действительности, получает объяснение суточное промедление с обнародованием информации и несколько запоздалое привлечение помощи специалистов из США, Великобритании и Японии. Однако секретностью операции трудно объяснить разночтения в заявлениях военных относительно запасов воздуха, оставшихся на батискафе. Эти цифры колебались от 12 часов до 3 суток.

Даже официальный представитель ВМФ капитан 1-го ранга Игорь Дыгало, известный публике со времен трагедии "Курска", заявил днем 5 августа, что "запаса воздуха в батискафе хватит еще примерно на 22 часа", а уже на следующий день, т.е. по истечении этих 22 часов, другой представитель Главного штаба ВМФ РФ контр-адмирал Владимир Пепеляев заявил, что запасов воздуха на батискафе должно хватить еще на сутки.

С другой стороны, неприятной неожиданностью стал и тот факт, что через 5 лет после "Курска" Россия не располагает собственными ресурсами для проведения спасательных операций и была вынуждена воспользоваться помощью английских моряков, доставивших к месту ЧП глубоководный аппарат Scorpio, сыгравший решающую роль в спасении батискафа.

Судя по всему, это означает, что Россия так и не восстановила спасательную службу своего флота, бывшую в советское время одной из лучших в мире. Все понимают, что реанимация материально-технической базы флота, разрушенной в 90-е годы, требует дополнительного финансирования, но никто не дает внятного ответа на вопрос, почему в стране не могут найти денег на этот и другие проекты, важные для обеспечения обороноспособности страны.

Как отметил зампредседателя Комитета СФ по обороне и безопасности адмирал Вячеслав Попов, интеллектуальные силы и производственные мощности для выпуска необходимой техники в России есть, "только они должным образом не обеспечиваются государственными заказами и материальной помощью".

Одновременно было бы совсем неплохо поименно выяснить, кто и зачем разорял российский флот, продавая за бесценок такие уникальные суда, как "Михаил Мирчинк", известное проведением таких экстремальных операций, как обнаружение и обследование с помощью водолазов южнокорейского пассажирского Боинга, который был сбит советским ПВО в 1983 году над Сахалином и упал в Японское море.

Еще один сюжет касается маневров министра обороны Сергея Иванова, который сначала заявил, что ему незачем ехать на место ЧП, а уже на следующий день, после совещания у президента, прибыл на место проведения спасательной операции и возглавил ее счастливое завершение. В итоге создалось впечатление, что урок "Курска" оказался усвоен высшим руководством страны, но не военным начальством.

Между тем ЧП с батискафом стало "вторым звоночком", сигнализирующим о необходимости пересмотра внутренних установок военного руководства и нахождения оптимальной формы для защиты корпоративных интересов. Речь идет о том, чтобы защищать эти интересы, добиваясь увеличения военного госзаказа, и пренебрегать ими в тех случаях, когда речь идет о спасении людей.

Версия для печати