12.11.2012 | Михаил Агаджанян

Россия – Ирак: испытание оружейным контрактом

В российско-иракских отношениях чуть было не вышел политический конфуз. Оптимизм России по поводу намечаемого в её отношениях с Ираком качественного прорыва сменился на непродолжительную прострацию от заявлений правительственных источников в Багдаде…

В первой половине дня 10 ноября СМИ распространили слова источников в правительстве Ирака об аннулировании Багдадом широко анонсированных в прошлом месяце военных контрактов с Москвой на сумму в 4,2 млрд. долларов. Как стало известно в дни недавнего визита премьер-министра Ирака Нури аль-Малики в Россию, данные контракты готовились весь текущий год. По прошествии нескольких часов неопределённости из Багдада прозвучали опровержения. Представители иракского военного ведомства указали на продолжение реализации контрактов «своим чередом», объяснив прозвучавшие ранее заявления «путаницей из-за того, что правительство опоздало с предоставлением информации о сделке в антикоррупционный комитет страны».

Стоит напомнить, что пресс-служба российского правительства 9 октября обнародовала материалы к встрече российского и иракского премьеров в Москве, в которых указывалось на факт подписания между Россией и Ираком во второй половине с.г. военно-технических контрактов на указанную выше сумму. Подписанные контракты включали два наименования современных образцов российской военной техники - ракетно-пушечные комплексы ПВО «Панцирь» и ударные вертолёты Ми-28НЭ «Ночной охотник». Заявления высшего российского руководства в дни принятия в Москве с рабочим визитом Нури аль-Малики (кстати, по приглашению главы российского государства) указывали на большие ожидания в связи со столь крупными двусторонними контрактами. Президент России Владимир Путин, принимая 10 октября в Ново-Огарёво иракского премьера, заявил о возобновлении военно-технического сотрудничества двух стран и выразил уверенность в нахождении сторонами взаимопонимания «по этому важнейшему направлению, которое, безусловно, увеличивает не только торгово-экономический оборот, но и повышает доверие между двумя государствами».

Как оказалось ровно через месяц после встречи Путина с аль-Малики, ожидания Москвы по поводу доверительности в отношениях с Багдадом оказались несколько завышенными. Накануне 10 ноября, днём «неопределённости», когда прозвучали заявления иракских правительственных источников об аннулировании военных контрактов, в отношениях России и Ирака уже наметилась «густая облачность». 9 ноября в Багдаде вновь недвусмысленно придрались к контрактам российской компании «Газпромнефть» в Иракском Курдистане, а через считанные часы стали говорить о своих подозрениях в адрес российского «Рособоронэкспорта».

Можно выдвинуть две версии произошедшего. Первая - страдает определённой коспирологичностью и уже в силу этого весьма уязвима. Тем не менее, её следует упомянуть. Предполагается, что Россию втянули в крупную сделку с Ираком, в которой был изначально заложен потенциал для громкого провала. Ведущим актором в такой заговорщической американо-иракской внешеполитической постановке выступает Вашингтон. Багдаду уготована роль исполнителя. Главная цель – показать России лимиты её возможностей на Ближнем Востоке, в отношениях не только с тесными партнёрами США в регионе, но и по сути со всем спектром ближневосточных сил.

Побочной целью могла стать попытка вывести Россию на отказ от военно-технического сотрудничества со своим последним крупным партнёром на Ближнем Востоке в лице Дамаска. В этом смысле Багдад должен был стать «заменителем» Дамаска на ближневосточном направлении военно-технических связей Москвы. Американцы же и их евроатлантические союзники не жалеют сил дабы иссушить русло продолжающегося российско-сирийского сотрудничества по линии поставок вооружений и военной техники (ВВТ). В ход идут и дипломатический нажим, и сигналы о свёртывании отношений в некоторых областях, и даже такие вызывающие демарши, как принудительная посадка турецкими ВВС гражданского авиалайнера, выполнявшего рейс Москва – Дамаск. Кстати, этот индидент имел место в один день с проведением встречи Путина и аль-Малики в Ново-Огарёво.

В такой «конспирологической» системе координат Багдад, с ведома Вашингтона и по его санкции, должен был оттянуть на себя российский экспорт ВВТ в Сирию и тем самым вбить один из последних гвоздей в «саркофаг» режима Башара Асада в Дамаске.

Но на определённом этапе в Вашингтоне поняли, что Россия не рассматривает такой «компенсационный» сценарий как серьёзное предложение. И в ход пошла игра нервов, когда утром говорят всякую чепуху, которую под вечер опровергают.

Вторая версия в большей степени претендует на объективность, ибо она не отягощена сценариями глубоких заговоров против России, а строится на основе рационального подхода к реальному раскладу сил и приоритетов в треугольнике Россия – Ирак – США. Достоинством данной версии также является её просматриваемость в конкретных действиях иракского руководства.

В Багдаде решили показать свою внешнеполитическую комплементарность сразу на нескольких направлениях – в отношениях с США, Россией, Ираном. Образ американских «наместников» стал претить иракскому правительству и лично его главе Нури аль-Малики. Российские эксперты указывают на прогрессирующий дрейф Багдада от одного центра силы к другому, что связано с разворачиваемой многовекторностью политики центральных властей Ирака. У последних особая позиция по Сирии, особые отношения с Ираном, особые опасения в связи с растущими центробежными процессами в Эрбиле. И это всё на фоне сохраняемых тесных связей с американской администрацией.

Ирак решил сыграть во внешнеполитическую самостоятельность, воспользовавшись на нынешнем этапе инструментарием двух крупных военных контрактов с Россией. Багдад заключил с Москвой военные контракты и сразу стал обуславливать их выполнение своими принципиальными пожеланиями. Все эти пожелания имеют «курдский оттенок».

Компании «Газпромнефть» был предъявлен ультиматум - свернуть работы в Иракском Курдистане (два нефтяных месторождения на юге курдской автономии), иначе центральное правительство разорвёт с ней контракт по разработке месторождения Бадра на территории самого Ирака.

Непосредственно с российским руководством Багдад не мог позволить себе разговор на языке ультиматумов, а стал посылать сигналы по поводу своих ожиданий от Москвы в её связях с курдами на севере Ирака.

В конце прошлого месяца от иракских источников стали поступать сообщения о вероятной встрече в Москве президента России Путина с главой администрации Иракского Курдистана Масудом Барзани. Ранее, в качестве одной из предполагаемых целей визита иракского премьера в Москву называлось отговаривание российского руководства от встреч с лидерами курдов Северного Ирака и недопущение реализации российскими компаниями нефтяных контрактов в этом регионе.

Применяя тактику «прозрачной двусмысленности», намёков на возможные двусторонние сложности в случае, если Москва не откликнется на пожелания Багдада с «курдским оттенком», иракское руководство ждёт от российской стороны ответов на интересующие его вопросы.

В итоге, если вообще можно говорить о каком-либо итоге на текущий момент интенсивной событийной динамики, диспозиция в треугольнике отношений Россия – Ирак – США не претерпела серьёзных изменений. Реализация крупных российско-иракских контрактов, конечно, может несколько сдвинуть центр тяжести в этом треугольнике в более удобную для России сторону. Но не настолько, чтобы в Багдаде пересмотрели свои отношения с Вашингтоном с учётом такого сдвига. И не настолько, чтобы в Москве отказались от всех контактов с курдами в Эрбиле, по поводу которых у центрального правительства Ирака есть вопросы.

От Ирака можно ожидать в дальнейшем демонстрации комплементарного курса, которая позволит ему выйти на более удобные режимы отношений с США. Демонстрационным заигрыванием с Россией вокруг оружейного контракта иракцы показывают своим американским «патронам», что они не намерены мириться с ролью «клиентов» США на неопределённо долгую перспективу.

Череда быстро меняющихся событий на иракском направлении несёт для Москвы определённый позитив. Более рельефно вырисовывается курс Багдада на нейтрализацию плотной опеки со стороны Вашингтона. Помимо этого, более понятными становятся приоритеты центрального правительства Ирака, стремящегося к увязке темы «курдской центробежности» с реализацией любого крупного проекта с зарубежными партнёрами.

Перед Москвой стоит принципиальный вопрос – следует ли налаживать отношения с Эрбилем без императивной оглядки на Багдад. Вопрос, перед ответом на который в российско-иракских отношениях ещё предстоят интересные повороты.

Версия для печати