13.11.2012 | Александр Ивахник

В СПЧ достигнут плюрализм мнений

12 ноября в торжественной обстановке Александровского зала Кремля прошло первое заседание нового состава Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ), которое продолжалось целых три часа. Тем самым Владимир Путин символически подчеркнул, что придает деятельности радикально расширенного им Совета (с 40 до 62 членов) серьезное значение. А само заседание показало, что найденное им решение по обновлению состава СПЧ – введение в его состав 39 победителей интернет-голосования по 13 номинациям – хотя и не избавило Совет от остро критических выступлений отдельных членов, но крайне затруднит выработку консенсусных позиций.

Президент с самого начала предупредил членов Совета, чтобы они не рассчитывали на полную поддержку с его стороны. Он обосновал это логикой власти: «Когда, может быть, даже справедливой критике подвергают орган исполнительной власти и управления, но никто не знает, как решить, должен быть кто-то, кто берет на себя ответственность. И если наши мнения не всегда будут совпадать, вы тоже на меня не обижайтесь. Я сделаю всё, чтобы не обижаться ни на что из того, что услышу от вас... Это должна быть прямая, открытая, честная совместная работа». Говоря об организации работы сильно разбухшего Совета, Путин вновь повторил свое предложение о создании в его рамках постоянно ротируемого президиума, которое было в штыки встречено старыми членами СПЧ. Что касается задач Совета, то здесь, с точки зрения президента, не должно быть существенной новизны. Совет по-прежнему будет обращать внимание и на вопросы политического характера, и на вопросы организации общества и государства, и на социальные вопросы. Путин признал, что «граждане ждут от людей, которые профессионально занимаются правами человека, существенной поддержки, особенно тогда, когда дают сбой государственные механизмы».

В свою очередь, сохранивший свое место председателя СПЧ Михаил Федотов среди новых практических задач назвал создание под эгидой Совета системы всероссийского интернет-мониторинга за соблюдением прав человека и разработку и принятие рамочного закона об основах правового регулирования деятельности в Интернете с целью противодействия интернет-технологиям, позволяющим фальсифицировать и манипулировать гражданским участием, превращать киберпространство в арену информационных войн. Также Федотов подчеркнул необходимость подвести прочную правовую базу под взаимодействие СПЧ с органами государственной власти, что должно позволить «избавиться от старой болезни Совета, когда на встречах с главой государства приходится поднимать одни и те же вопросы». Впрочем, какой он видит подобную базу, глава СПЧ не пояснил.

Судя по всему, цельного плана проведения первого заседания обновленного СПЧ ни у президента, ни у Михаила Федотова не было. Значительное присутствие в новом составе Совета известных представителей журналистского сообщества наложило на прошедшее заседание зримый отпечаток. Активно обсуждались вопросы контента на федеральных телеканалах, свободы слова и цензуры. Старый член Совета, главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей поднял тему необходимости общественного попечения информационной среды, в первую очередь, телеэфира. Он привлек внимание к беспрецедентной криминализации российского эфира и привел впечатляющую статистику – из каждых 100 героев телесериалов 57 связаны с преступлениями: заказчики, жертвы, следователи, свидетели. Это оказывает пагубное воздействие на формирование общественной морали и ценностных ориентаций телезрителей. На взгляд Дондурея, необходимы общественные дебаты на эту тему, на телеканалах имеет смысл создать общественные советы из независимых от телебизнеса лиц всюду, где есть государственное участие.

После этого в дискуссию вступило сразу несколько известных тележурналистов. Николай Сванидзе признал важность поднятой проблемы, но отметил, что предлагаемые механизмы решения могут быть хуже самой болезни. «Критерии отбора в общественные советы непонятны, механизмы принятия ими решений непонятны. Создается еще одно формальное тело, и дело кончается в результате не нравственной и моральной, а политической цензурой, которой у нас, к сожалению, и так достаточно, более чем достаточно», – подчеркнул Сванидзе. С ним согласился Максим Шевченко. А Леонид Парфенов увидел корни проблемы «не в испорченности телевизионщиков, которые только и хотят рассказывать про то, как убийца наматывает кишки жертвы на локоть, а в том, что в условиях «чёрный, белый не берите» приходится брать жёлтое». Парфенов прямо заявил, что «общественно-политическое вещание основных федеральных телеканалов так или иначе корректируется властью, это, в общем, властный пиар, и огромная доля общественного мнения людей, которые не голосуют за власть на выборах, совершенно не учитывается телевидением». На его взгляд, без того, чтобы власть приняла на себя известные самоограничения хотя бы по части руления телеэфиром, ничего не случится, подлинная общественно-политическая проблематика не может вернуться в эфир. «Высшая власть страны на федеральном телеэфире предстает дорогим покойником, про которого ничего или хорошее. Конечно, в этих условиях для того, чтобы сохранить хоть какой-то градус горячности в эфире, в том числе и поэтому, и берутся всевозможные «жареные» темы», – выразил уверенность Леонид Парфенов. Позицию самого известного телеведущего страны полностью поддержал Станислав Кучер. Он заявил: «Ключевая тема – это проблема существования тотального госконтроля над федеральными телевизионными каналами, с одной стороны. И с другой стороны, безусловно, это внутренняя культура руководителей этих телевизионных каналов. Так вот, я думаю, что если не будет изменена политика в отношении СМИ в этом ключе, то никакие меры, никакие законы, никакие общественные советы не помогут решить проблему, которая, безусловно, существует и угрожает, без преувеличения, безопасности государства, о которой говорил Дондурей».

Столь откровенное обсуждение вопиющей несвободы федерального телеэфира в присутствии президента Путина произошло, пожалуй, впервые. Впрочем, Владимир Путин не дал надежды на то, что в государственной телевещательной политике что-то изменится. «Является ли излишняя жестокость на экранах последствием тотального госконтроля? Спорный тезис, что государство предлагает в эфир выпускать программы подобного рода. Это чистая инициатива творческих коллективов этих каналов для поддержания рейтинга – вот и всё. Я говорю это с полным знанием дела. Никто там не навязывает никакой «клубнички» и никакой жестокости со стороны государства. А на государственных каналах не может не быть влияния государства. А как?», – так предельно ясно выразил свою точку зрения президент.

Однако по целому ряду других вопросов Владимир Путин не был настолько непреклонен. Так, судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова выразила опасение, что ожидающий подписи президента новый закон о госизмене вполне может быть направлен против легальной, открытой деятельности гражданского общества и его представителей. В ответ президент выразил готовность вернуться к этому вопросу и подумать: «Я согласен с Вами в том, что здесь не должно быть какого-то расширительного толкования, что такое государственная измена, она не должна быть обращена на вопросы такого порядка, которые, собственно, к государственной измене не имеют никакого отношения. Давайте посмотрим». Также президент достаточно конструктивно отреагировал на предупреждение Ирины Хакамады о том, что принятие закона об оскорблении религиозных чувств верующих, внесенного в Госдуму всеми парламентскими фракциями, «нанесет вред, приведет к расколу и дискредитирует президента, когда он его подпишет». Он обещал попросить парламентариев не спешить с принятием этого закона и предложил обсудить его с членами СПЧ. Путин согласился с тем, что «чувства - это понятие не юридическое, а скорее эмоциональное». В то же время уважать и защищать верования представителей традиционных конфессий необходимо. «Если у людей не хватает чувства ответственности и понимания того, что происходит в обществе, какое-то регулирование должно быть. Давайте вместе подумаем, чтобы перегибов никаких не было», – сформулировал свою позицию глава государства. Кроме того, откликаясь на выступление журналистки Елены Масюк, президент счел возможным уточнить формулировку понятия «клевета» в Уголовном кодексе, пообещал лично проконтролировать ход расследования нападений на журналистов и не исключил, что подумает о введении ответственности за преследование из-за критики, в том числе со стороны журналистов.

В ходе первого заседания обновленного СПЧ обратили на себя внимание выступления ряда членов Совета, которых можно назвать активными лоялистами. Не все из этих членов являются новичками в Совете, но в изменившемся составе они явно почувствовали себя увереннее. Так, председатель Комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков, подробно рассказав о нарушениях прав человека в США и Европе, о недостатках американской избирательной системы, энергично выступил за то, чтобы СПЧ не оставался в стороне от оценки того, что происходит в сопредельных странах, а также в дальнем зарубежье. «Мне представляется необходимым расширить поле политического зрения Совета, включить в него массовые нарушения прав человека, где бы они ни происходили, и не содействовать применению двойных стандартов в оценке происходящего в России и за ее пределами», – поделился своими планами Пушков.

Его коллега по Госдуме Елена Николаева дала твердый отпор выраженному Тамарой Морщаковой мнению о том, что потенциал гражданских институтов не используется при выработке законодательных решений. На ее взгляд, резонансные законопроекты принимаются после широких общественных дискуссий. «Обратите внимание, тот же закон о государственной измене. Ведь шла очень серьезная дискуссия на разных площадках», – уверена видный член фракции единороссов в Госдуме. Она также призвала исправить ошибку старого состава Совета и предоставить место в его рядах главе Московского бюро по правам человека Александру Броду (который резко критиковал либеральный уклон прежнего Совета, методы работы Михаила Федотова и даже провел голодовку протеста против своего недопущения в число кандидатов для интернет-голосования). Глава государства тут же предложил включить Брода в состав СПЧ. Наконец, глава «Российского общественного института избирательного права», бывший член ЦИК РФ Игорь Борисов выразил возмущение «дедовщиной» в Совете, выразившейся в том, что Михаил Федотов предоставил слово для основных выступлений ветеранам СПЧ. Он потребовал дать возможность выступить вновь вошедшим в состав Совета, хотя по факту к тому моменту многие из них уже получили слово.

Эти выступления, имевшие характер демарша, а также обсуждавшийся не только Николаевой, но и несколькими другими членами Совета, вопрос об Александре Броде, служат индикатором будущих противоречий и конфликтов в СПЧ. О том же свидетельствует и вновь поднятый президентом вопрос о создании президиума Совета, который неизбежно породит в его рядах бурные дискуссии. Сам же Владимир Путин сможет, исходя из своих тактических соображений, поддерживать то одно (политически независимое), то другое (провластное) крыло СПЧ или же сглаживать противоречия между ними, находя комфортную для себя «золотую середину».

Версия для печати