26.03.2013

Реальна ли угроза рецессии?

Тревожные данные Росстата о резком спаде российской промышленности в феврале (на 2,1% к тому же месяцу прошлого года) при ближайшем рассмотрении оказались не столь тревожными. Основной вклад в неблагоприятную статистику внесло падение объемов производства и распределение электроэнергии, газа и воды под влиянием аномально теплой погоды в феврале и фактор високосного прошлого года. В то же время добыча и обработка продолжали стагнировать. Остались около нуля и темпы роста инвестиций. Рост потребительского спроса существенно ослаб (2,5% к февралю прошлого года и по 0,3% в среднем за последние три месяца). Все это говорит об отсутствии существенных сдвигов в экономической динамике: плохие цифры по отношению к прошлому году лишь сделали очевидной для всех приближающуюся (а может, уже и наступившую) стагнацию.

Слабая экономическая динамика и непоследовательная внутренняя политика оборачиваются трудностями при исполнении федерального и региональных бюджетов, принятых в расчете на более благоприятный сценарий экономического роста. На федеральном уровне намечается угроза недобора внутреннего НДС и поступлений от приватизации, на уровне регионов – недобора налога на прибыль: 1% ВВП и 0,5% ВВП в первом и во втором случае, конечно, пока не критично, но…лиха беда начало.

Лишившись внутренних драйверов роста, российская экономика становится более чувствительной к внешним импульсам. Обострение ситуации на Кипре стало поводом для волнения, охватившего как российский бизнес, так и российские власти. Угроза потери 5–6 млрд.евро в случае введения 20%-ного налога на депозиты и риск замораживания оставшихся сумм на неопределенный срок вряд ли могут добавить оптимизма и тем и другим. Помимо прямых потерь для российской экономики возникает риск нарушения нормальной работы традиционных финансовых потоков, в которых Кипру отведена значимая роль. Не секрет, что две трети инвестиционных потоков России с внешним миром проходит через оффшорные юрисдикции (Нидерланды, Кипр, Швейцария, Люксембург и Британские Виргинские острова), при этом через Кипр проходит 25% инвестиций российских компаний за рубеж и 21% зарубежных инвестиций в Россию. При этом, по признанию премьер-министра Д. Медведева, значительная часть этих средств – средства российских компаний с государственным участием. Несмотря на небольшую, в целом, долю ПИИ в формировании российских инвестиций (6,7% по данным 2012 г.) вывод из игры кипрского офшора может хотя бы временно осложнить и без того вялую инвестиционную активность в стране. Только прямой ущерб от прекращения операций через Кипр может составить до 1,5 п.п. прироста инвестиций в год, или 0,3 п.п. прироста ВВП. Учитывая, что прирост ВВП по отношению к предыдущему году, по оценке МЭР, уже находится около нуля, эти затруднения могут привести к формальной рецессии.

Надежды на то, что российские капиталы, пострадавшие на Кипре, будут интенсивнее вкладываться в экономику России, на наш взгляд, безосновательны. В ситуации нестабильности инвесторы будут искать более комфортные места для сохранности своих сбережений, а Россия таковым не является ни по уровню налогообложения, ни по уровню защиты прав собственности. И создание внутренних офшоров тут не поможет.

Наталья Акиндинова

Материал подготовлен Центром развития

Версия для печати