29.04.2013 | Марина Войтенко

Экономическому росту требуется «ремонт»

В последнюю неделю апреля Минэкономразвития (МЭР) опубликовало итоги первого квартала 2013 года. По отношению к соответствующему периоду прошлого года ВВП увеличился на 1,1%. Промышленность показала нулевой результат (в обработке темпы роста, правда, составили 1,2%). Индекс производства продукции сельского хозяйства прибавил 2,3%, инвестиции в основной капитал – 0,1%, строительство – 0,6%. Более внятные результаты у реальных располагаемых доходов населения, реальной заработной платы и оборота розничной торговли – соответственно «+5,3%», «+4,2%» и «+3,9%». Их динамика опережает рост производительности труда, но, тем не менее, поддерживает потребительский спрос, который ощутимо слабея, все еще не позволяет экономике лечь в дрейф.

Статистика фиксирует замедление роста ВВП пятый квартал подряд – с 4,1 в январе-марте 2012 года. Заметим, что на фоне глобального хозяйства РФ не выглядит исключением. Замедление динамики – общезначимый феномен. Темпы мирового ВВП, достигнув в 2010 году 5,2%, в 2011-ом «сжались» до 3,7%, а в 2012-ом до 3,1%. Показатель развитых стран уменьшился с 1,6% в 2011 году до 1,3% в 2012-ом, развивающихся – с 6,2% до 5,1%. В начале 2013 года квартальные темпы в сравнении с октябрем-декабрем прошлого года среди ведущих экономик оказались выше лишь в США и Японии. Торможение продолжили Китай, Индия и Бразилия. В Евросоюзе рецессия постучалась в двери стран «ядра». Учитывая складывающуюся ситуацию, МВФ во второй декаде апреля снизил на 0,2 п.п. прогноз-2013 для мира в целом до 3,3%, развитых и развивающихся стран – соответственно до 1,4% и 5,3%.

Тренды глобальной экономики напрямую сказались на России – внешнеторговый профицит первого квартала текущего года снизился на 15% в сравнении с аналогичным периодом годом ранее. Самое же неприятное – это итоги января-марта 2013 года с исключенной сезонностью. В этом случае темпы ВВП, промпроизводства и строительства находятся в области отрицательных значений – «-0,1%», «-0,8%» и «-0,5%» к четвертому кварталу 2012 года. Заметно «тускнеют» и показатели, характеризующие неинвестиционный спрос: реальные доходы и заработная плата – 1,9% и 1,3%, торговая розница – 0,3%. Вложения в основной капитал – в «зеленой зоне» - 0,8%. По сравнению с необходимыми темпами (и прогнозом МЭР по году в 4,6%) это, скорее, можно назвать стагнацией.

Отрицательный квартальный результат ВВП (после сезонной очистки) дал повод МЭР укрепиться в прогнозе-2013, который предполагает, что годовой темп роста составит лишь 2,4%. При этом в министерстве не исключают, что экономика осенью может попасть уже в «неочищенную» рецессию, признаком которой является падение ВВП как минимум два квартала подряд. У этой гипотезы, заметим, довольно высокая вероятность, и ее наступление будет определяться, прежде всего, динамикой апреля-мая. Пока же эксперты заговорили о том, что экономика уже по итогам второго квартала может оказаться в положении, которое обычно определяется как «техническая» или «автономная» рецессия. Под этим термином понимается сокращение в течение двух кварталов сезонно сглаженного ВВП. Причем (что важно!) трехмесячный темп в годовом выражении (то есть, в сравнении с аналогичным прошлогодним периодом) может показывать рост.

По оценке экспертов Центра развития НИУ ВШЭ, за 2000-2012 годы произошло 47 таких «технических» рецессий (без учета глобального спада в 2008-2009 годах) в 24 странах. По меркам мирового хозяйства, ситуация абсолютно штатная, которую правительства и денежные власти рассматривали не как повод для паники, а напоминание о необходимости коррекции экономической политики с упором на решение структурных проблем. При этом Россия, напоминают эксперты, находится еще в относительно комфортном положении.

Во-первых, вместо роста безработицы происходит ее сокращение. После январского увеличения до 6,0% в марте она снизилась до 5,7% (с поправкой на сезонный фактор – до 5,2%). Во-вторых, на понижательный тренд вышла инфляция, составившая в марте в годовом выражении 7,0%. В апреле (ожидается, что цены за месяц вырастут на 0,5%, то есть на 2,4% с начала года) этот годовой показатель, по-видимому, окажется в интервале 6,7%-6,9%.

Вместе с тем, сезонно очищенный минус в квартальной динамике ВВП – это громкий сигнал к ускорению перехода к новой российской экономической модели, в идеале независимой от экспорта жидких углеводородов и других видов сырья. Ход «считывания» этого месседжа, однако, показывает как минимум недостаточную совместимость сложившейся системы госуправления с, казалось бы, органическими (то есть, вырастающими из объективных потребностей развития экономики) процессами структурного реформирования.

Состоявшееся 22 апреля у президента РФ Владимира Путина совещание по экономическим вопросам¹ эту коллизию обозначило предельно наглядно. С одной стороны – сохраняющаяся упорная вера в «чудодейственные» меры краткосрочного стимулирования (смягчение бюджетного правила и денежно-кредитной политики, ослабление рубля, административное ограничение маржи у госбанков, наращивание кредитования, государственных инвестиций и гарантий и т.п.). С другой – нарастающее понимание, что такая поддержка сопряжена с разрастающимися рисками макроэкономического разбалансирования и финансовой нестабильности. Поэтому «отсидеться» в обжитом интерьере «ручного управления» не удастся, и структурно-институциональными переменами заниматься все равно придется. По большому счету это нужно было делать еще вчера. Тем не менее, лучше поздно, чем никогда.

По итогам совещания президент поручил к 15 мая представить предложения о дополнительных мерах поддержки экономики. Разнообразных идей на этот счет и в самом правительстве, и в экспертном сообществе, и в предпринимательских союзах и ассоциациях немало. Есть откровенно «экзотические». Например, ускоренная монетизация, то есть рост денежной массы (М 2) по 17-18% в год в ближайшую трехлетку на основе российского аналога программ количественного смягчения по образцу и подобию США, Англии и Японии. За это выступают и Ассоциация российских банков, и РАН.

На минувшей неделе был обнародован доклад ИНП РАН «Новая экономическая политика – политика экономического роста». В нем много тонких наблюдений по поводу диагноза текущего состояния и среднесрочных рисков, низкого качества финансового проектирования и т.п. Все это, между тем, соседствует с практически полным игнорированием рисков краткосрочного стимулирования: они приемлемы потому, что положение сложное. Отсюда и рекомендации масштабной раздачи займов на отраслевых аукционах с зависимостью ставки от уровня рентабельности, и использования средств суверенных фондов для рефинансирования коммерческого банковского кредита, и постановка задачи госинститутам развития поддерживать эмиссию ценных бумаг перспективных компаний через предоставление минимальных гарантий доходности (на уровне гособлигаций) инвесторам.

Инфраструктурные монополии, как например ОАО «РЖД», немедленно вспомнили о пенсионных накоплениях, которые стоило бы направить в низкоокупаемые или вовсе неокупаемые (отдача от них считается как «общеэкономический эффект») проекты сроком от 15 до 30 лет. В ВЭБ, управляющем средствами «молчунов», заявили, что готовы вкладываться, если доходность превышает инфляцию на один процент. Все, что ниже, требует госгарантий. Чем это лучше прямого бюджетного финансирования, большой вопрос² . Впрочем, нет худа без добра. Эти идеи привлекли повышенное внимание правительства как к обоснованию самих проектов, так и к возможным пределам перераспределений и корректировок бюджетных расходов.

Речь, действительно, может идти о наиболее сильнодействующем средстве стимулирования. Все другие сильно ограничены. Эмиссия ЦБ при сложившейся структуре экономики и финансовой системы через считанные месяцы приведет к разгону инфляции. Ослабление же рубля эффективно лишь в условиях, когда экономика может быстро диверсифицировать экспортное предложение (увы, не наш случай).

Однако до какой степени можно увеличивать госрасходы – это очень большой вопрос. На минувшей неделе в интервью газете «Ведомости» глава Минфина Антон Силуанов прямо заявил: «наращивать расходы еще больше – это безумие». В этом есть своя правда. По оценке председателя комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина, в 2012 году в сравнении с 2008 годом доходы бюджета выросли на 3,5%, расходы – на 27%. Для бизнес-аналитиков это означает лишь одно – в дальнейшем будут расти и долги, и налоги, а возможный короткий всплеск экономической активности быстро сменится ее продолжительным угнетением.

Такая определенность еще более усиливается размерностью принимаемых правительством госпрограмм, которые задумывались как важнейшая мера управления эффективностью госрасходов. Пока, к сожалению, получается как-то кривовато: почти половина из 42 госпрограмм, подсчитал Алексей Кудрин, превышает величину расходов трехлетнего бюджета.

В этих условиях едва ли не единственная мера поддержки роста экономики – перераспределение расходов и распечатывание сформированного антикризисного резерва в 200 млрд. рублей. 7 мая правительство намерено внести в Госдуму поправки к бюджету-2013: вместо 516 млрд. рублей в Резервный фонд будет перечислено 149 млрд. рублей, 367 млрд. рублей нефтегазовых доходов предлагается направить в федеральный бюджет на компенсацию выпадающих доходов (прежде всего, от НДС и приватизации); перераспределение расходов между статьями бюджета (с учетом 42 млрд. рублей, взятых из антикризисного резерва) составит 166 млрд. рублей.

Помимо такого «бюджетного маневра» в целях краткосрочного стимулирования роста могут быть также использованы перенос сроков исполнения долговой программы (чтобы оставить экономике больше денег), сдерживание тарифов и регулируемых цен естественных монополий, снижение ставок страховых взносов для индивидуальных предпринимателей, расширение инструментов рефинансирования и предоставления ликвидности (в случае необходимости дополнительно на 1,5-2 трлн. рублей) ЦБ РФ, а также отсрочка (скажем, на один квартал) с введением в действие наиболее жестких требований к формированию банковских резервов под кредитные риски и т.п.

На «прямой линии» Владимира Путина с телезрителями, между тем, выяснилось, что точку в дискуссиях о мерах поддержки экономики даже после 15 мая ставить будет преждевременно. Оппонируя президенту, Алексей Кудрин высказался предельно ясно: «система полумер и полуреформ не сработает», у страны нет программы разворота от нефтяной зависимости. Сам же Владимир Путин, признавая, что водораздел споров – это определение корректировки экономического курса и они нужны, подчеркнул – «фундаментальные основы нашей экономической политики останутся без изменения». Вопрос о том, что концентрация мысли исключительно на краткосрочных стимулирующих мерах умножает риски запаздывания структурных изменений в экономике (и, прежде всего, в ее финансовой системе) как-то сам собой повис в воздухе.

Впрочем, градус внимания президента к структурным реформам явно повысился. Так, Владимир Путин, по сути, признал, что правительство провалило работу над новой «пенсионной формулой». Но, оставил шанс еще раз перезагрузить уже перезагруженное – кабинету министров не исполнилось еще и года. Этот шанс – на деле тест для всей системы госуправления. В целом же понятно, что «ремонт» экономической модели, создающей строго определенные условия для роста, неизбежен. «Строители», правда, никак не определятся, какой именно – косметический или капитальный. Похоже, в РФ уже действует общемировая закономерность – структурные реформы начинаются тогда, когда в казне заканчиваются деньги. Ускорение этого процесса – такая же реальность, как замедление роста³ .

---

1. См. подробнее отчет о совещании на сайте Президента РФ и главу «Экономическое совещание в Сочи» Еженедельного мониторинга Центра политических технологий, выпуск № 16 (599) 22 апреля– 28 апреля 2013 года.
2. В структуре расходных статей бюджета объем предоставляемых гарантий выделяется отдельной строкой.
3. Остальной мир, погрузившись с 2010 года в финансовые консолидации и структурные реформы, с 2014-го намерен либо обрести устойчивые темпы, либо даже их повысить. По прогнозу МЭР, в 2014-2016 годах рост ВВП США составит 2,3-2,8%, Еврозоны ускорится с 0,9% в 2014 году до 1,7% в 2016-ом. В этот же период китайские темпы, поддержанные потенциалом расширения внутреннего спроса, удержатся на траектории выше 7%, Индия совершит переход от 5,8% к 7,0%, Бразилия – с 3,2% до 5%.

Версия для печати