29.09.2013

Замораживание тарифов естественных монополий: новая стратегия или популистский кульбит?

Помимо секвестра в проекте бюджета-2014 правительство решилось на еще одну экстраординарную меру – замораживание на год тарифов естественных монополий для промышленных потребителей. В условиях многолетней высокой инфляции, стабильного курса рубля и невозможности повышать (после достижения договоренностей о вступлении в ВТО) импортные пошлины ежегодная индексация тарифов не только окончательно подрывала конкурентоспособность российской промышленности, но и превратилась в механизм перекачки и так небольших финансовых ресурсов в пользу газовой монополии. В такой ситуации замораживание тарифов выглядит чуть ли не панацеей. На самом деле это хотя и лекарство, но довольно горькое и с возможными побочными эффектами, которые делают необходимым принятие дополнительных мер лечения хиреющей экономики.

Декларируемая новым министром экономики А. Улюкаевым политика по отношению к тарифам естественных монополий необычна. Она удивляет не только тем, что тарифы для промышленности замораживаются на год (такого не было никогда, кроме кризисного 1998 года, когда цены на электроэнергию в рублевом выражении сократились на 6%, а на железнодорожные перевозки – на 19%), но и тем, что в дальнейшем правительство намерено проводить их индексацию с понижающим коэффициентом к потребительской инфляции (в 2000-е годы тарифы, в основном, опережали инфляцию, за исключением 2004, 2007 и 2011–2012 гг. для железных дорог).

С одной стороны, от этого шага есть очевидные плюсы. Затраты одной только обрабатывающей промышленности на продукцию естественных монополий (то есть на топливо, энергию, железнодорожные перевозки и природный газ как сырье для производства) очень значительны. В первом полугодии текущего года они, по нашим оценкам, составили в одной только обрабатывающей промышленности порядка 690 млрд. руб., или немногим менее 8% стоимости произведенной продукции. Таким образом, замораживание тарифов даст обрабатывающей промышленности в расчете на первое полугодие 2013 г. приблизительно 50–60 млрд. руб. экономии и (при прочих равных) позволит сократить темпы роста цен в обработке в целом примерно почти на 1 п.п. в год. Наиболее значима заморозка цен для таких секторов, как производство стройматериалов, металлургия, целлюлозно-бумажное производство, химическое производство, деревообработка, где доля затрат на продукцию монополистов составляет в цене от 11 до 21%, а также для электроэнергетики, где она в 10 раз превышает общероссийский уровень, который превышает 4,5% в среднем для всех секторов экономики.

Динамика и уровень трудовых, энергетических и сырьевых издержек – один из важнейших факторов конкурентоспособности национальной экономики (наряду с инновационными показателями). В условиях высокой инфляции и укрепления реального эффективного курса рубля (примерно на 70% в 2004–2013 гг.), а также быстрого роста заработной платы, опережающего рост производительности труда (что связано с дефицитом кадров и низкой их мобильностью по территории России), относительно низкий уровень цен на энергоносители и электроэнергию мог бы являться важным конкурентным преимуществом российской промышленности. Вспомните, как воспрянула экономика России после кратного снижения цен на газ, электроэнергию и заработных плат в валютном выражении после мощной девальвации в 1998 г. Однако сейчас девальвация сама по себе не спасет, так как сильно вырос уровень загрузки мощностей и слишком высока зависимость многих производств от импортных комплектующих и оборудования. Но снижение или торможение роста затрат, не сопровождаемое валютным шоком, помочь сможет, так как позволит сохранить еще имеющийся гандикап России по ценам на продукцию естественных монополий в абсолютном выражении.

Уровень цен на электроэнергию в России в валютном выражении для промышленности и населения составляет около 50 и 40% соответственно, от среднего значения для 33 развитых и среднеразвитых стран в базе данных Мирового энергетического агентства (IEA). Цена дизельного топлива и бензина составляет в России не более 60% от среднего значения для базы IEA. При этом если ориентироваться на нефтегазодобывающие страны из этой же базы, то цены в России окажутся все равно на треть ниже4. С другой стороны, у замораживания тарифов есть и минусы. И это не только возможное сокращение инвестиционных программ естественных монополий, которые формируют примерно четверть всех инвестиций в основной капитал в России. В конце концов, монополии могут поджаться: скинуть накопленный в корпоративных резервных фондах «финансовый жирок», умерить аппетиты в области инвестиций за рубежом (порты в Греции и прочее), отказаться от ряда не просчитанных до конца «строек века», высвободить часть людей, что снизит дефицит кадров в других сферах экономики, и наконец (по очереди, но не по важности), неплохо было бы ликвидировать необъяснимые повышающие коэффициенты к стоимости строительства различных объектов, которыми (коэффициентами) славятся все монополии.

Не секрет, что в России существует большое количество экспертов, которые считают оправданным и необходимым приближение внутрироссийских цен на энергоносители к некоему условно мировому уровню. Свою позицию они обосновывают высоким уровнем энергоемкости российской экономики. Действительно, энергоотдача российской экономики в 2010 г. по сравнению с 1990 г. относительно среднемирового уровня выросла незначительно: с 50% от среднемирового уровня до 52% и с 43,8% до 46,8% – относительно стран с высоким уровнем дохода. Правда, если убрать период 90-х годов, когда экономика России структурно перестраивалась, а новые промышленные мощности (без которых нельзя снизить энергоемкость), практически не вводились в строй, то окажется, что в 2000-е годы процесс снижения энергоемкости и электроемкости ВВП в России и других странах СНГ шел достаточно активно. Так, в период с 2002 по 2009 гг. уровень энергоемкости и электроемкости экономики в России и странах СНГ относительно остальных стран мира сократился примерно на 26%, с 249% от среднемирового уровня до 186% и с 257% до 190%, соответственно. В России, Казахстане и Украине можно говорить о снижении относительной энергоемкости ВВП за этот период на 11, 1,3 и 20% соответственно, то есть Россия выглядит лучше нефтяного Казахстана, но хуже Украины, которую в силу схожести экономик часто называют Россией без нефти.

Мы считаем, что сохранение относительно низких цен на энергоносители для российской промышленности должно стать элементом структурной политики в России – не так уж и много у отечественной промышленности конкурентных преимуществ. Говоря о перспективах использования замораживания тарифов (как меры поддержки обрабатывающих секторов и стимулирования диверсификации сырьевой экономики), следует иметь в виду в качестве цели переход в дальнейшем к их повышению, но темпами гораздо ниже инфляции. При этом снижение энергоемкости, которое, несомненно, необходимо для российской экономики, является результатом новых инвестиций, а не роста цен на энергоносители6. Лучшим же стимулом для инвестиций является здоровая конкуренция, которой так не хватает в нашей стране, в том числе в ТЭКе и на транспорте. А «лучшим» тормозом для инвестиций является пресловутый инвестиционный климат, о необходимости радикального улучшения которого, между прочим, постоянно говорят и правительственные чиновники.

Валерий Миронов

Материал подготовлен Институтом «Центр Развития» (НИУ ВШЭ) под ред. Сергея Алексашенко

Версия для печати