07.10.2013 | Сергей Маркедонов

«Грузинская мечта» и политическая реальность: год спустя

Год назад, 1 октября 2012 года предвыборный блок «Грузинская мечта -Демократическая Грузия», ведомый известным бизнесменом Бидзиной Иванишвили получил большинство на парламентских выборах. 25 октября того же года вновь избранный высший представительный орган власти страны проголосовал за утверждение лидера победившей коалиции главой правительства. В истории периода, открывшегося «революцией роз» в ноябре 2003 года, еще нельзя было поставить точку, но это стало более, чем значимым и твердым многоточием.

Выборы в представительные органы власти в постсоветских республиках (особый случай Молдова, являющаяся парламентской республикой), как правило, являются событиями второго плана. По накалу страстей они намного уступают президентским кампаниям. Однако для Грузии начало эпохи Саакашвили и ее закат проходили именно под знаком парламентских выборов. «Революция роз» началась как протест против фальсификаций на выборах в высший законодательный орган страны 2 ноября 2003 года. Через двадцать дней противники тогдашнего президента Эдуарда Шеварднадзе захватили здание парламента, а еще через день итоги выборов были аннулированы. Эти события открыли дорогу на политический Олимп Михаилу Саакашвили, пришедшему во власть под лозунгами восстановления территориальной целостности страны, преодоления национального унижения и укрепления государства.

«Революция роз» не выполнила своей основной задачи – реализации демократических свобод, но помогла восстановить утраченные при президенте Шеварднадзе функции государства», – сказал в одном из своих интервью известной радиостанции «Deutsche Welle» германский эксперт Уве Хальбах. Не оспаривая выводов уважаемого эксперта, добавим лишь, что такой цели, как демократизация (не надо путать ее с экономической либерализацией) Саакашвили и его команда не ставили. Свидетельств тому немало, начиная от пресловутой истории с Глданской тюрьмой, заканчивая изменением правил по ходу игры при подготовке к избирательным кампаниям разного уровня и силовыми разгонами оппонентов (в ноябре 2007 и в мае 2011 гг.). Отдельной сточкой стоило бы сказать и про военные авантюры летом 2004 и летом 2008 гг. в Южной Осетии и попытки разморозить два этнополитических конфликта.

При этом Саакашвили удалось минимизировать коррупцию, выдавив ее с низшего и среднего уровня на элитарный и приструнить откровенный криминал. Однако его политика с точки зрения ресурсов была плохо просчитана. В чем же заключались его просчеты? Во-первых, была переоценена роль США и ЕС в поддержке Грузии, в то время как роль и интересы России были не приняты в расчет. В особенности это касается возможностей прямого вмешательства Москвы в ситуацию в Абхазии и в Южной Осетии. Вспоминается, как во время встреч с высшими грузинскими чиновниками (в 2006-2008 гг. автор этих строк многократно лично встречался с такими государственными деятелями Грузии, как Темури Якобашвили, Бату Кутелия, Гига Бокерия, Каха Бендукидзе, Георий Барамидзе) рефреном звучал следующий тезис. Балканский казус 1995 года (когда Хорватия при одобрении и поддержке со стороны США и их союзников подавила непризнанную Республику Сербская Краина) будет повторен на Южном Кавказе, а ленивая российская бюрократия ничего с этим не поделает, благо, не 1992 год на дворе. При этом абсолютно упускался из виду тот факт, что, несмотря на всю риторику, страны Запада были сильно заинтересованы в России, а конфронтация с Кремлем (тем более военная) в их планы не входила. В итоге подарка в виде Цхинвали и Сухуми Саакашвили не получил, и именно эти идеи «розовой революции» оказались недостижимыми.

Наверное, национальное поражение (учитывая разницу весовых категорий Грузии и РФ) можно было бы и пережить, если бы не высокая социальная цена внешне либертарианских экспериментов команды Саакашвили. И в этом был еще один его просчет. Не столько экономический, сколько социальный и политический. Увлекшись реформаторством и ломкой старых устоев, Саакашвили недооценил укорененный патернализм среди своих избирателей. В канун парламентских выборов прошлого года безработица в Грузии составляла 30-40% (и в это число не включались сельские жители, поскольку предполагалось, что земля и является их трудом и хлебом насущным). При этом 64 % всех бедных людей было сосредоточено в селе (Грузия остается по преимуществу крестьянской страной). Официальный Тбилиси любил позиционировать себя как последовательного проводника либеральной политики. Однако либертарианство либертарианством, а уровень т.н. «неуточненных расходов» в бюджете Грузии на момент прошлогодних выборов составлял 19,6%.

Второй раз переоценка Запада сыграла с Саакашвили злую шутку в ходе парламентской кампании-2012. Затеяв конституционные реформы для перераспределения полномочий в пользу премьер-министра, президент Грузии открывал себе путь к пересадке в кресло главы правительства по истечении своей второй легислатуры. Оставалась только одно победить на парламентских выборах его партии «Единое национальное движение». Однако США и ЕС не хотели победы любой ценой и повторения сценария 2007-2008 гг. В итоге консолидированной международной поддержки Саакашвили не получил.

Таким образом, главный оппонент грузинского президента Бидзина Иванишвили не был каким-то особым гением от политики. Он просто сумел актуализировать патерналистские настроения и социальное недовольство политикой третьего президента республики. Известный олигарх смог мобилизовать протестные голоса и скоординировать действия разрозненной оппозиции, которая раньше воевала на два фронта (против президента Грузии и внутри своих рядов).

Однако этим его достижения, как политика, не исчерпываются. После победы на парламентских выборах Иванишвили вовсе не выглядел триумфатором (если не говорить о внешних спецэффектах). У него не было на тот момент ни единой команды (это была коалиция политиков, недовольных президентом и доминированием «Единого национального движения), ни целостной программы или стратегии развития.

Отсюда и популистские меры типа секвестра расходов для Госканцелярии (аналог администрации президента в РФ) и мэрии, и непродуманные до конца заявления об открытии железнодорожного сообщения через Абхазию, и уголовные преследования чиновников, близких Саакашвили (особняком стоит дело Вано Мерабишвили, некогда всесильного главы МВД и «серого кардинала» грузинской политики). Не стоит забывать, что после того, как Иванишвили взял под свой контроль правительство (парламентское большинство позволило ему это сделать) у президента были в руках достаточные конституционные полномочия (для того, чтобы отправить правительство в отставку), а сторонники Саакашвили имели свои позиции в Совбезе, Госканцелярии, судейском корпусе. Были они и среди послов в ведущих странах мира и международных организациях, включая США, НАТО, Евросоюз, отдельные страны ЕС.

Тем не менее, шаг за шагом Иванишвили отнимал кусочки власти у своего оппонента. Делалось это и с помощью фактических шагов (таких как упомянутые выше уголовные преследования, а также ротация дипломатического корпуса и чиновничества), так и с использованием формально-правовых процедур. Так 25 марта 2013 года парламент Грузии в третьем чтении проголосовал за принятие конституционной поправки, ограничивающей властные полномочия президента страны. После этого и до октября нынешнего года (поправка носит временный характер) глава грузинского государства уже не мог отправлять в отставку правительство без согласия парламента. При этом в случае несогласия депутатского корпуса президент потерял конституционное право распустить высший представительный орган страны и объявить новые выборы. Немаловажная тема и консолидация своей собственной команды. Иванишвили четко дал понять, кто в «Грузинской мечте» хозяин. Так его расхождения с Ираклием Аласания (сомневавшимся в необходимости перехода к парламентской республике и обдумывавшим участие в президентских выборах) разрешились тем, что последний сохранил за собой министерский пост, но утратил позицию вице-премьера правительства.

К президентским выборам (они пройдут 27 октября) Иванишвили сумел подготовить лояльного себе кандидата. Им стал Георгий Маргвелашвили. В новых реалиях значение президентского поста совсем не то, что раньше, реальная власть в соответствие с конституционными изменениями будет сосредоточена в руках премьера, поддерживаемого парламентским большинством. И согласно различным социологическим замерам у Маргвелашвили на сегодняшний день самый высокий уровень популярности. Это, конечно же, не гарант успеха в день голосования. Однако если выборы выиграет кандидат от «Грузинской мечты» есть надежда на то, что впервые после распада СССР, в стране состоится прецедент цивилизованной, то есть мирной и демократической (то есть посредством выборов) передачи высшей власти от одного лидера к другому. Сегодня в Грузии и за ее пределами активно обсуждают заявление Иванишвили о его возможном уходе из власти после того, как будет подведена черта под эпохой третьего президента страны. Однако важен ведь не сам уход, как таковой, а та функция, которую будет выполнять нынешний премьер-министр. Станет ли он «национальным лидером» или просто попытается дирижировать политикой из тени? Пока на эти вопросы нет твердых ответов. Не исключено, что таким образом, глава правительства пытается приковать интерес к собственной персоне. Тем паче, что до многих содержательных сюжетов у правительства руки так и не дошли. Что, в общем-то, и понятно. Весь год фактически ушел на то, чтобы консолидировать власть в своих руках и переломить двоевластие в свою пользу.

Что же касается грузинской внешней политики, то за год Иванишвили сумел ее в значительной степени прагматизировать. Еще со времен избирательной кампании он выдвинул такую идею, как нормализации отношений с Россией, но не ценой пересмотра стратегических отношений с США и их союзниками по НАТО. Некоторые наблюдатели ждали от него геополитических разворотов. Кто-то подозревал в связях с Россией, кто-то сомневался в возможностях установить дружеские отношения с Западом. Однако премьер-министру Грузии удалось посрамить многих скептиков. По части пронатовской и проамериканской риторики Иванишвили фактически продолжил курс президента страны. Уже в ноябре 2013 года на саммите ЕС и стран «Восточного партнерства» должны быть парафированы соглашения Грузии с Евросоюзом об ассоциации. При премьере Иванишвили Грузия продолжила участие в афганской операции, несмотря на ощутимые военные потери. Как прагматик Иванишвили не может не понимать, что кампания в Афганистане обнаруживает слишком большой зазор между возможными приобретениями в будущем и человеческими потерями в настоящем.

Однако со стороны России он не видит того предложения, на которое он мог бы как грузинский политик позитивно отреагировать. Россия не собирается выступать гарантом территориальной целостности страны. Почему – тема отдельной монографии. По факту это так. И это заставляет Бидзину Иванишвили осторожничать. В обществе сильны страхи относительно северного соседа и незащищенности Грузии. НАТО же дает хотя бы некоторую иллюзию такой защищенности. И это ни один грузинский политик не может игнорировать, будь он трижды прагматиком. Самое главное, что, пожалуй, хорошо усвоил Иванишвили, это то, что США и ЕС не готовы превращаться в орудия грузинских интересов. Поддержать устремления Тбилиси? Да. Оказать политическую поддержку? Конечно! Но ни в коей мере не вступать в открытое противостояние с Москвой ради амбиций небольшой кавказской республики. Иванишвили освободил Вашингтон и Брюссель от забот своего экстравагантного оппонента. При этом нормализация с Россией имеет шансы на превращение в нечто более реальное, чем встречи между Григорием Карасиным и Зурабом Абашидзе. Если только заявления о кооперации по безопасности на кавказском пограничье перейдут в практическую плоскость. Это не будет означать полномасштабного восстановления отношений, ведь статусные вопросы Абхазии и Южной Осетии по-прежнему разделяют две страны. Но успокоение горячих голов вполне вероятно.

Впрочем, самое тяжелое и интересное у «мечтателей» впереди. После 27 октября 2013 года трудно будет перекладывать всю ответственность на Саакашвили и его эпоху, а также объяснять неудачи необходимостью политического сосуществования с оппонентами. Превращение «Грузинской мечты» в грузинскую реальность пойдет ускоренными темпами.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати