10.10.2013 | Алексей Рощин

Прикрыть «разворот»

В развернувшейся бурной дискуссии вокруг условий заключения в российских местах лишения свободы, вызванной нашумевшим «письмом Толоконниковой», есть кое-что необычное. А именно – ее размах. Ток-шоу, посвященные этой «горячей» теме, прошли, кажется, на всех федеральных телеканалах, где вообще есть формат ток-шоу; выводы комиссии правозащитников активно транслировались и комментировались в теленовостях. Даже на официознейшем «Радио России» в специальной передаче «для заключенных и про заключенных» письмо Толоконниковой зачитывали, обсуждали и комментировали весьма сочувственно. Почему вдруг такой всплеск?

Разве Толоконникова раскрыла какую-то доселе неслыханную информацию? Или она первая, кто постарался привлечь внимание российского общества к проблеме пыток, издевательств и принудительного труда в российских тюрьмах? Наконец, разве Толоконникова – первая медийная фигура, попавшая в заключение уже в наше время?

Конечно же, нет. И до этого заключенные самыми разными способами пытались привлечь к себе общественное внимание – причем не только письмами и голодовками, но даже и восстаниями. Были среди них и известные лица. Были и даже более шокирующие факты, чем издевательства над женщинами-швеями: например, всего год назад заключенный Евгений Хомичев рассказал в своем видеообращении о том, что в одной из колоний Челябинской области зеков заставляют заниматься утилизацией радиоактивных и токсичных веществ. Этот сюжет даже прошел по НТВ (http://www.ntv.ru/novosti/318101) – и что? И ничего. Дальше была привычная тишина. И никаких ток-шоу.

Почему же доселе все разоблачения не имели и десятой части такого резонанса, как сегодня? Есть версии, что наступившая, явно ненадолго, «эпоха гласности» вызвана изменениями в руководстве ФСИН, и что таким образом новое руководство облегчает себе «зачистку поляны».

Однако, на мой взгляд, причины глубже. Как бы ни было всемогуще ФСИН – едва ли оно могло бы «дать отмашку» для расширенного разговора на такую «больную тему» федеральным каналам типа ОРТ или НТВ. Здесь, по всей видимости, были задействованы механизмы более высокого уровня.

Ведь параллельно с «делом Толоконниковой» проходит обсуждение бюджета, а также выдвигаются более чем смелые инициативы правительства касательно не просто урезания расходов, а, по сути, разворота государственной политики РФ в сторону постепенного ухода государства из социальной сферы. В этой ситуации как можно более бурное и эмоциональное обсуждение жутких условий труда и жизни в колониях служит двойной цели: с одной стороны, отвлечения общественного внимания, и, с другой стороны, «выпускания пара».

Сами же по себе прошедшие ток-шоу весьма любопытны – прежде всего, точкой зрения допущенных к ним «представителей народа». Интеллигенты (которым не терпелось похвастать собственным широким кругозором), конечно, вовсю приводили примеры тюрем на Западе, в Америке и, особенно, в Европе – про которые в России и так уже давно сложилось мнение, что «в европах не тюрьма, а санаторий». А «люди из народа» им в ответ, волнуясь, доказывали, «что у нас, как у них, нельзя». Почему? Да потому что нельзя, чтобы в тюрьме было лучше, чем на воле!

Люди из народа, волнуясь, объясняли: у нас, особенно «за пределами МКАД», жизнь настолько сера, скудна и однообразна, что, сделай мы у себя «тюрьмы как на Западе» - безусловно, множество людей захочет туда переселиться на время, просто для того, чтобы иметь гарантированную крышу над головой, кусок хлеба и, к примеру, «возможности для обучения», какие есть у Брейвика: на русской воле-то такого фиг найдешь! Таким образом, получается, что пытки и издевательства в тюрьмах – необходимое условие для того, чтобы тюрьма была все-таки наказанием для преступников. Ибо просто «лишение свободы» для многих никаким наказанием и не является. Они этой свободы и так не имеют, задавленные нищетой. А ту свободу, что есть, многие охотно бы обменяли на теплые нары, сытную баланду и человечных, участливых надзирателей. И только, мол, угроза постоянных побоев, пыток холодом и голодом, гомосексуальных издевательств и принудительного труда по 16 ч в сутки и делает тюрьму нежелательным местом для большинства российского народонаселения.

Версия для печати