11.11.2013 | Марина Войтенко

Российская экономика: диагноз и ожидания

На минувшей неделе МЭРпонизило  прогнозсоциально-экономического развития до 2030 года. Больших пересчетов предыдущеговарианта не потребовалось. Просто консервативный (наихудший) сценарий предыдущегопрогноза стал рассматриваться как базовый. Краски немедленно потускнели.

По даннымМинэкономразвития, к 2030 году доля России в мировом ВВП уменьшится до 3,4% с4% в 2012 году. Темпы роста экономики в 2013–2030 годах будут отставать отроста мировой экономики и окажутся в 1,5 раза ниже, чем предполагалось весной,– в среднем 2,8% против 4,3% с постепенным затуханием роста к концу периода – до 3,1% до 2020 года(против 3,6% в мартовской версии прогноза), до 2,5% в 2020—2025 годах (против3%) и до 1,8% в 2026—2030 годах (против 2,5%).

Единственное,что несколько поднимает настроение, предполагаемое ускоренное снижение инфляции– до средних 3,4% в год против 4,1% ожидавшихся ранее. Причем к 2027 году ееуровень не должен превышать 2%. Остальные проектировки показателейсоциально-экономического развития не радуют. Реальная заработная плата, поновому варианту прогноза, будет расти не на 4,8%, а на 3,6% в год. Такимобразом, к 2030 году она увеличится не на 132%, а лишь на 89%. При этом уровеньбезработицы составит 5,5%, а не 5%. Темпы роста инвестиций – в среднем 4,3% в год, в то время какранее они прогнозировались на уровне 5,9 процента. К 2030 году они вырастут в2,1 раза (а не в 2,8), объем производства – на 45% (76%), розничныйтоварооборот – на 78% (126%). По сравнению с 2012 годом объем ВВП увеличится на56% вместо прогнозировавшихся ранее 104%.

Приэтом, комментируя для СМИ 7 ноября параметры новых ориентировок, глава МЭРАлексей Улюкаев подчеркнул, что «ухудшениепрогноза социально-экономического развития России до 2030 года может затянутьдостижение целей, поставленных в так называемых майских указах президента РФВладимира Путина». И «даже сохранение тех, в общем-то, невысоких темповроста, которые заложены в прогноз, предполагает напряженную работу». Из тогонемногого, что повышено в прогнозе, – объемы экспорта нефти на фоне падения ценна нее[1]. Тоесть, поддерживать, по сути, стагнацию в рамках консервативного сценарияпланируется только за счет сырьевого рынка.

Безусловно, все это – «страшилка»,объясняющая чего можно ожидать, если экономика останется на инерционнойтраектории. Примечательно, что оценки МЭР оказались по многим параметрам хужеэкспертных. Согласно результатам проведенного Институтом «Центр развития» НИУВШЭ в конце октября опроса профессиональных прогнозистов[2]относительно их видения перспектив 2013–2014 годов и до 2022 года, 3%-ный рост,который еще недавно казался неправдоподобно низким, теперь выглядит почтинедостижимым. Этой отметки, согласно консенсус-прогнозу, Россия достигнет лишьчерез десять лет – к 2022 году ВВП увеличится только на 29%. Большинствоучастников опроса наиболее вероятной перспективой считают ежегодные темпы роста2,5-3,0 процента.

То есть, в том, что наступило времядесяти «тощих» лет, практически никто сомневается. При этом доля экспертовполагающих, что следующий экономический кризис в России будет связан не спадением цен на нефть, а с внутренними факторами, увеличилась с 28–32% в2011-2012 годах до 68% в 2013-ом.

В этих обстоятельствах закономеренвопрос, а что ожидает бюджет (как выражение обязательств государства),насколько его конструкция прочна и устойчива. Одна из версий ответа – от ИЭП.им. Е.Т.Гайдара – впечатляет.

На основе официальных прогнозовпроведена оценка так называемого бюджетного разрыва РФ (Russia’s fiscal gap) с временным горизонтом до концавека. Выяснилось, что приведенные к текущему моменту будущие расходыправительства, включая обслуживание госдолга, превышают ожидаемые доходы на8,4% приведенной стоимости прогнозируемого ВВП. Иными словами, будущеебюджетной системы в России – нарастающая несбалансированность. Абсолютнаяоценка разрыва за весь период – 890 трлн. рублей. Поправить дело можно(естественно, в модели) либо однократным увеличением налогов на 29% споследующим замораживанием этого уровня, либо сокращением на 24% всех расходови отказом от их дальнейшего роста, либо какой-то комбинацией этих подходов.

Приемлемого решения, как видим,нет. Но, важен смысл посыла – так как сейчас, обращаться с публичными финансамибольше нельзя.

Реакция экспертного сообщества навсе эти «проекции в будущее» оказалась вполне ожидаемой. Многие отметили, чтомежду экспертами и правительственными экономистами возникает консенсус –потенциал роста ВВП составляет порядка 2,0-2,5%, если не переходить к новоймодели, то есть проводить глубокие структурные реформы, способные дать навыходе масштабное улучшение ведения бизнеса и инвестиционного климата.

Отсюда и диагноз – экономическийрост сдерживается ограничениями, которые лежат на стороне …. проводимойэкономической политики.

Тем не мене, прогнозы – дажереалистичные до шока – не догма. Теперь это – уже руководство к выживанию,когда в зоне риска оказывается исполнение государством собственныхобязательств, и властям предстоит рассматривать свои планируемые действияименно под этим углом зрения.

Этот подход, как представляется, вполной мере был продемонстрирован на совещании у Владимира Путина по вопросамрасходования средств Фонда национального благосостояния. Во вступительном словеПрезидент РФ высказался предельно ясно: «Обеспечение высоких темповэкономического роста – вот о чем нам нужно думать, прежде всего».

Понятно, что крупныеинфраструктурные проекты – и повод, и предмет такой «принудительной задумчивости».Суверенные (в случае с ФНБ) госинвестиции призваны стать генератором частныхвложений и дать тем самым импульсы и общеэкономическому росту, и развитиюсоответствующих территорий, и укреплению уверенности бизнеса, и многомудругому.

Казалось бы, все яснее ясного,дискуссии о том, можно ли и как именно тратить средства ФНБ, закончены. К томуже 5 ноября премьером Дмитрием Медведевым подписан пакет решений, где четкоопределены все необходимые условия и соответствующие процедуры[3].

И, тем не менее, 6 ноября ВладимирПутин провел совещание по вопросу, который он там же с точки зрения ускоренияроста назвал «факультативной вещью». Причина, на наш взгляд, в фундаментальнойсути сигналов, выданных Президентом РФ «городу и миру».

Во-первых, предельно четко и жесткосказано: «те, кто полагает, что мы можем позволить себе полностью израсходоватьэтот фонд, глубоко заблуждаются». Действующее положение о ФНБ позволяетпотратить до 40% его средств (то есть, 1 трлн. 148 млрд. рублей из общегообъема на 1 ноября в 2 трлн. 845 млрд. рублей). Напомним, однако, что в разгаркризиса на депозит в ВЭБе размещено уже 628 млрд. рублей. К тому же в этом годуприняты политические решения направить на инвестпроекты 450 млрд. рублей (300млрд. рублей – согласно распоряжению премьера №2044-р от 5 ноября ужераспределены на модернизацию БАМа и Транссиба и строительство ЦКАД).

Остается не так уж и много. Всепоследующее финансирование становится поэтому в однозначную зависимость отнаполнения ФНБ новым денежным потоком.

Во-вторых, за «сухой остаток-2013»в 124 млрд. рублей (БАМ и Транссиб, по словам главы МЭР Алексея Улюкаева, могутполучить еще 26 млрд.) претендентам придется сильно побороться. Списокпроектов-победителей первый вице-премьер Игорь Шувалов обещал представить черездве-три недели. О фаворитах судить сложно. Кроме, пожалуй, некоторых намеков намосковский авиационный узел и ряд предложений РФПИ, под которые он уже привлек$9 млрд. иностранного капитала.

В-третьих, в основе выбора, помимофизического наличия под проект возобновляемых «длинных» ресурсов, обязательноеразделение рисков с частными инвесторами и квалифицированная экспертиза. Поэтим критериям к многим из заявок сразу возникли вопросы.

Больше всего их, как оказалось, кРЖД в связи с проектом строительства высокоскоростной магистрали Москва-Казань(работу над его финансовым обоснованием рекомендовано продолжить[4]) изаявке «Росатома» на 80 млрд. рублей для выкупа 34% в проекте строительства АЭС«Ханхикиви-1» (Финляндия[5]).

Таким образом, вопрос об отдачесредств ФНБ в контексте поиска новых источников ускорения экономического ростастановится основополагающим для последующих решений. Фактором, способствующимсдержанности, является и опыт ВЭБа, получившего в кризис средства из ФНБ,теперь же оказавшегося перед необходимостью пополнения капитала на сумму от 600млрд. до 1,2 трлн. рублей. Из них как минимум 400 млрд. рублей предстоитпривлечь в связи с высокой вероятностью дефолтов по кредитам, выданным ВЭБом нанерыночных условиях под санацию Связьбанка, банка «Глобэкс», Проминвестбанка.Еще 135 млрд. рублей – высокие риски по кредитам под объекты в Сочи, гарантомпо которым выступал «Олимпстрой», ныне уже не имеющий возможности покрыватьубытки. Заметим, что вины ВЭБа в этом нет, он честно и своевременно исполнил то,что ему поручали делать.

Совещание у Президента РФ еще разнапомнило: состояние финансовой индустрии таково, что вливать в нее новыесуверенные ресурсы можно лишь порционно и с крайней осторожностью. Поэтомулоббисты и начинают проигрывать принципам.

Для старта большой работы надвнутренними источниками роста вовсе даже не плохо. Если также взвешенно иответственно подходить к назревшим структурным реформам и ревизии многихсложившихся регулятивных практик, то впереди нас ждут, пусть и сложные, но «трезвые»годы. И отнюдь не обязательно, что они окажутся «тощими».

Прогнозы же, особенноконсервативные и инерционные, – это, конечно, диагноз. Будем надеяться, что ониеще и повод для выбора правильного и эффективного лечения.

Марина Войтенко – экономическийобозреватель

[1] По ожиданиямМЭР, снижению котировок, в том числе, будет способствовать вероятныйполномасштабный выход ближневосточной нефти на рынок. В итоге цена наэкспортную Urals к 2016 году может снизиться на 30%.

[2] В опросепринял участие 21 эксперт из России и других стран. Среди них: Альфа-Банк, Bank of America Merrill Lynch, CapitalEconomics, Центр макроэкономического анализа икраткосрочного прогнозирования, Экономическая экспертная группа, Энергопроманалитика, HSBC Bank (RR), ING, Институт «Центр развития» НИУ ВШЭ, Институт экономической политики им.Гайдара, Институтнароднохозяйственного прогнозирования РАН, Институт экономики РАН, JPMorgan, КАМАЗ, Номос Банк, Raiffaisen Bank, Центр макроэкономических исследованийСБ РФ,JSFC Sistema, UralSib Finance Corporation, VTB Capital, The Vienna Institute for International Economic Studies (WIIW).

[3] Речь идето постановлении правительства №989 «О внесении изменений в ПП от 19 января 2008года №18», в котором устанавливается: средства ФНБ в финансируемом проекте недолжны превышать 40%, максимальная доля инфраструктурных облигаций винвестпортфеле ФНБ может составлять 50%, минимальный рейтинг эмитентов – нениже «ВВ+» и «Ва1» по аналогии с требованиями для инвестирования средствпенсионных накоплений, доходность инвестиций в долговые обязательства, связанные среализацией проектов, – не менее уровня «инфляция + 1%» и т.п.

Постановление ПравительстваРФ №990 определяет порядок размещения средств ФНБ в ценные бумаги российскихэмитентов, связанных с реализацией самоокупаемых инвестпроектов. Минфиннаделяется правом владельца бумаг, обеспечивающих займ из ФНБ, их продажи,контроля за целевым использованием эмитентом полученных средств.

Наконец, в постановленииправительства №991 прописан порядок оценки целесообразности финансированияпроектов из средств ФНБ и ВЭБ (как государственной управляющей компаниипенсионными накоплениями). Главная новация – принцип «двойного ключа», когдаодобрение должно быть получено в виде совместного заключения Минэкономразвитияи Минфина. Без этого решение правительства РФ не принимается.

[4]Первоначальная стоимость ВСМ-2 составила 1,031 трлн. рублей, затем была сниженадо 855 млрд. рублей (без строительства вокзалов и покупки подвижного состава).Помимо средств ФНБ (150 млрд. рублей) РЖД планирует привлечь 300 млрд. рублейгоссубсидий, 139 млрд. рублей выпусками инфраструктурных облигаций из ПФР,более чем 220 млрд. рублей кредитами и т.п. Между тем, на конец 2013 годасоотношение долг/EBITDA РЖД, пооценкам, составит 2,6. В 2014 году показатель возрастет до 2,7 – предельногоуровня, за которым уже можно получить снижение кредитного рейтинга исоответственно удорожание привлекаемых займов.

Что же касается выпускаоблигаций, то они еще должны быть признаны рынком. Без прозрачности проекта вцелом с точки зрения влияния на долгосрочную финансовую устойчивость корпорацииэтого добиться невозможно.

[5]Предполагается, что окупаемость проекта будет обеспечена заказами предприятиямроссийского атомного машиностроения на оборудование АЭС, а также продажей«Росатомом» причитающейся ему доли электроэнергии на оптовом скандинавскомэнергорынке NordPol. Помимо«тяжелой» схемы возврата средств эксперты обращают внимание и на то, что в2014-2016 годах «Росатому» уже выделяются 96 млрд. рублей для проектастроительства АЭС «Аккую» в Турции.

Версия для печати