14.04.2014 | Валерий Выжутович

Над мораторием нависла гильотина

Если Россию исключат из Парламентской ассамблеи Совета Европы, она может снять мораторий на смертную казнь. Такое заявление сделал сенатор Игорь Морозов, и тема была подхвачена политиками, экспертами, журналистами.

Сейчас в Госдуме находятся несколько законодательных инициатив, связанных с «высшей мерой». В каких-то из них содержатся предложения об окончательной отмене смертной казни, в каких-то, наоборот, звучат призывы к ее применению. Прямых сигналов к снятию моратория как будто бы нет. Заместитель председателя Комитета по международным делам Леонид Калашников считает, что это невозможно даже в том случае, если Россию исключат из ПАСЕ. Член российской делегации в ПАСЕ, глава думского комитета по делам СНГ Леонид Слуцкий говорит, что неприменение смертной казни «определяется гуманностью нашего государства», которое ранее не отказалось от моратория даже из-за «серьезных потрясений и терактов». Того же мнения и уполномоченный по правам человека Элла Памфилова. Она надеется, что ПАСЕ не станет подталкивать Россию к выходу из организации, поскольку это ударит по правам человека в России. «Внутреннее законодательство России, - сказала Памфилова, - очень жестко связано с международными обязательствами, и для развития страны крайне важно, чтобы эти обязательства сохранялись».

Год назад было все же более твердое ощущение, что Россия не вернется к смертной казни. Ощущение это укрепляла тогдашняя блиц-дискуссия на верхних этажах власти. Поводом для нее послужило высказывание министра внутренних дел Владимира Колокольцева. Комментируя убийства девочек в Набережных Челнах и Иркутской области, министр заявил что не видит ничего предосудительного в смертной казни за особо жестокие преступления. «Я считаю, что смертная казнь в таких случаях - это нормальная реакция общества на свершившийся факт», - сказал министр, подчеркнув, что выражает личное мнение. Высказывание, пусть даже неофициальное, высокого должностного лица по вечно горячей, неостывающей теме не могло остаться без комментариев. В том числе и со стороны представителей власти. «Обсуждение этого вопроса в практической плоскости не стоит», - процитировал Интерфакс сотрудника администрации президента. Против возвращения смертной казни высказался в те дни председатель Госдумы Сергей Нарышкин. С аналогичным заявлением выступил и глава думского комитета по законодательству Павел Крашенинников, сказав, что применение такого наказания способно успокоить общественное мнение, но «не устранит корень зла»: «Дело даже не в наших обязательствах перед Советом Европы. Проблема значительно глубже: отмена смертной казни нужна нам, поскольку государство не должно быть инструментом мщения». О необходимости вернуть смертную казнь заявили тогда только депутаты-коммунисты. Но теперь ситуация меняется. Россия перестает с почтением оглядываться на Запад и «общим аршином» европейского образца мерить себя вновь не желает.

Мораторий на смертную казнь был введен в 1996 году и открыл России двери в Совет Европы. Можно назвать поддающийся точному исчислению минимум сторонников этого моратория: 150. Именно столько людей, приговоренных к «высшей мере», ждут окончательного решения своей участи. Однако международный протокол об отмене смертной казни Россия до сих пор не ратифицировала. Затянувшаяся неопределенность начинает все больше раздражать ее европейских партнеров, не понимающих, почему страна, на словах разделяющая международные принципы гуманизма, не хочет узаконить отказ от «высшей меры». Ссылки на терроризм не принимаются.

Подходящий момент для отмены смертной казни в России, кажется, не наступит никогда. Как-то так получается, что всякие разговоры на эту тему вроде бы не ко времени. Зато призывы казнить за жестокие преступления звучат постоянно. Мы их слышали, например, когда был оглашен приговор «битцевскому маньяку», признанному виновным в сорока восьми убийствах и трех покушениях. Подобные призывы звучали и после громких терактов. О радикальном способе обуздания лютых преступников, пользуясь каждым новым поводом, одобрительно отзывались многие российские политики. Выразительнее всех однажды высказался Владимир Жириновский: «Трибунал! Казнить на Красной площади в Москве!»

Ничего удивительного. Депутаты с думской трибуны произносят то же самое, что говорят между собой, сидя на кухне, сотни тысяч, а может, и миллионы их соотечественников. Социологи уже перестали проводить опросы на эту тему ввиду заведомой предрешенности их результатов. Но если власть будет считаться с массовыми воззрениям на сей предмет, то «высшая мера» неотменима. Ни в одной стране общественное мнение не одобряет милосердия государства к отпетым душегубам. Нужна политическая воля. Не будь ее, просвещенная Европа до сих пор практиковала бы казни «по просьбам трудящихся».

Владимир Путин до сих пор ни разу не поддержал идею вернуться к «высшей мере». Он с его интересом к истории знает, наверное, сколько российских правителей в свое время пытались покончить с казнями и чем потом все кончилось.

Дело, конечно, не только в исторической традиции, не в том, что христианская заповедь «не убий» в России веками сочеталась с жесточайшими казнями, не в том, что на главной площади страны церкви и поныне соседствуют с Лобным местом. Дело в сегодняшних наших реалиях. Пока ежедневно на просторах страны человеческая жизнь истребляется в масштабах конвейерного потока, пока она не стоит ни копейки, до тех пор общественное мнение будет восставать против упразднения «высшей меры». Сами же споры о том, не пора ли и нам приобщиться к мировой цивилизации, исключающей из правового обихода пулю, электрический стул или виселицу, уже стали в России навязчивыми до отвращения - по причине их полнейшей бесплодности. Иногда кажется: если на что и пора вводить мораторий, так, пожалуй, на эту дискуссию, лишенную в наших общественных обстоятельствах всякого практического смысла.

Версия для печати