17.03.2005 | Валерия Филимонова

ЧЕЧНЯ БЕЗ МАСХАДОВА: ЧТО ДАЛЬШЕ?

В средствах массовой информации по-прежнему обсуждается тема гибели одного из лидеров чеченских боевиков - Аслана Масхадова. На страницах прессы рассматриваются самые противоречивые версии: от умышленного убийства до естественной смерти террориста от переохлаждения. Даже у представителей российских и чеченских правоохранительных органов нет единой версии гибели боевика.

Как бы там ни было, Масхадов - мертв, и назрела необходимость дать прогноз дальнейшего развития событий. Мы попросили Михаила Виноградова, Святослава Каспэ, Игоря Писарского и Станислава Радкевича ответить на два вопроса:

1. Как может, на Ваш взгляд, отразиться убийство Масхадова на внутриполитической жизни Чечни?

2. Какие политические последствия может повлечь это событие для России?

Михаил ВИНОГРАДОВ - руководитель департамента политического консультирования Центра коммуникативных технологий "PRОПАГАНДА":

1. Гибель Масхадова лишает Алу Алханова и Рамзана Кадырова формального повода для консолидации. Мотивов, которые могут теперь заставить этих политиков выступать хотя бы по отдельным вопросам вместе, становится все меньше и меньше. Интересно, что их соперничество в немалой степени стимулируется федеральным Центром (присвоение Рамзану Кадырову звания Героя России - один из шагов в этом направлении). Другое дело, что Алу Алханов внешне относится к этому довольно спокойно, благодаря чему его антирейтинг и среди населения Чечни, и у российского общественного мнения куда ниже, нежели у Кадырова-младшего.

Что же касается чеченского сепаратизма, то нет оснований говорить о его уничтожении. Уместно напомнить, что взятие в августе 1996 года отрядами сепаратистов Грозного произошло менее чем через четыре месяца после гибели Дудаева. Модель присутствия в России так и не стала для жителей Чечни более привлекательной, нежели идея независимости. На сегодня у большинства граждан Чечни нет ощущения, что от них здесь что-то зависит. Но это отнюдь не означает однозначной лояльности к российской власти. Жители Чечни привыкли ориентироваться на того, кто сильнее.

Предыдущие теракты ("Норд-ост", Беслан, рейд в Ингушетию, августовские бои в Грозном и т.п.) были примечательны тем, что каждый раз происходили неожиданно и не вытекали из логики внутриполитической ситуации в Чечне. Поэтому говорить о новых закономерностях, которые повысят угрозу или, наоборот, снизят опасность подобных терактов, было бы преждевременно. Но если окажется достоверной официальная информация о том, что с убийством Масхадова будет ликвидирован центр координации боевых действий, то именно локальные теракты могут стать основной формой активности чеченских сепаратистов.

2. Проблема российской политики в Чечне по-прежнему состоит в том, что самыми актуальными являются социальные и политические вопросы, но федеральные власти бросают основные силы на решение пропагандистских задач. Поэтому приходится демонстрировать прогресс "мирного процесса" и "политического урегулирования", создавать режим наибольшего благоприятствования футбольному клубу "Терек" (таким вниманием государства пользовался разве что ташкентский "Пахтакор" после гибели основного состава команды в конце 70-х годов XX века), пытаться заменить топоним "Чечня" "Чеченской Республикой" в государственных СМИ (интересно, что во время декабрьской пресс-конференции в Кремле Владимир Путин довольно быстро сбился и стал произносить "запрещенное" слово "Чечня").

В пропагандистской ловушке Центр оказался и после гибели Масхадова - с одной стороны, еще недавно все высшие чиновники утверждали, что "Масхадов никем не командует и ничего не решает", с другой - слишком велик соблазн продемонстрировать его гибель как начало "нового этапа" "урегулирования в Чечне". При этом очевидно, что Москва ощущает себя довольно неуютно из-за крайне прохладной реакции на убийство Масхадова со стороны американских и европейских политических деятелей.

По итогам событий последнего года федеральной власти следует озаботиться не столько "чеченской", сколько "кавказской" политикой. Нестабильная ситуация в Дагестане, растущая вовлеченность в чеченскую войну Ингушетии и Кабардино-Балкарии, волнения в Карачаево-Черкесии, обострение напряженности в Адыгее в связи с проектами ее присоединения к Краснодарскому краю - все это демонстрирует наличие немалого протестного потенциала в каждом из этих регионов, и на его силу убийство Масхадова никак не повлияет.

Святослав КАСПЭ - руководитель аналитической службы Фонда "Российский общественно-политический центр":

1. Вместе с террористом Масхадовым убит миф как о возможности переговоров с ним, так и о наличии среди сепаратистов каких-то "умеренных" сил. Каких именно? В чем выражается их "умеренность"? Какими фактами она подтверждается? Какое влияние они имеют на силы "неумеренные" - ответов на эти вопросы так и не было дано. Оставляя за скобками тот очевидный моральный постулат, что уничтожение кровавого преступника есть дело, безусловно, благое, и анализируя исключительно политические аспекты ликвидации Масхадова, следует разделить последствия краткосрочные и среднесрочные (о долгосрочных перспективах чеченской проблемы сегодня ответственно говорить невозможно).

В среднесрочной перспективе это событие, безусловно, является успехом курса на "чеченизацию" конфликта, то есть на отделение, условно говоря, "агнцев" от "козлищ" (хотя это, конечно, те еще "агнцы" - взять хотя бы "страшного мальчика" Рамзана Кадырова), на тесный альянс с первыми и последовательное уничтожение вторых (предпочтительно, но не обязательно - руками первых). Строго говоря, это и есть "политическое решение" чеченского конфликта, о необходимости которого так долго говорили... все.

Другое дело, что это решение не одномоментное, растянутое во времени и с негарантированным результатом, поскольку ошибки, грозящие срывом всей стратегии, возможны на каждой стадии ее реализации. Но любые упования на возможность разового и тотального урегулирования конфликта, подобного чеченскому, попросту фантастичны - так не бывает, это дело долгое, мучительное и неизбежно кровавое. Провал Хасавюртовских соглашений (причем, о провале их свидетельствует даже не только состоявшееся в конце концов массированное вторжение в Дагестан, но и сам modus vivendi квазинезависимой Ичкерии, неотъемлемой частью которого были похищения людей, работорговля, полное бессилие того же Масхадова и т.д.) подтвердил это экспериментально.

2. Что же до краткосрочных последствий, то они определяются, прежде всего, тем досадным обстоятельством, что Масхадов был убит раньше, чем реально руководящий террористической активностью Басаев. Теперь все зависит от того, достаточны ли находящиеся в его распоряжении ресурсы для ее продолжения и, не исключено, активизации. Если да - именно новых террористических атак и следует ожидать.

Однако Россия и так - вместе со всем современным миром, политически свободным и информационно открытым - обречена жить в условиях террористической угрозы. Когда устойчивость правительства прямо зависит от мнения граждан, а граждане при этом имеют мгновенный доступ к информации о происходящем в режиме реального времени - террор просто-напросто функционален, поскольку позволяет с минимальными ресурсами добиваться максимального ослабления действующей власти (как это показало, скажем, падение правительства Испании, последовавшее в результате взрывов в Мадриде в марте 2004 г.).

Как сказано в одной неплохой книге: "Терроризм - это довесок к свободе… желаете свободы - вот, получите вместе с терроризмом; не желаете терроризма - гоните свободу". Так что краткосрочные последствия ликвидации Масхадова вполне могут оказаться трагическими и с новой остротой поставить перед Россией вопрос о выборе между свободой и безопасностью. Слишком отчаянная погоня за призраком безопасности (которую на самом деле обеспечить не может уже никто и ни в одной точке земного шара) способна и негативно отразиться на деле российской свободы. Произойдет это или нет - зависит исключительно от вменяемости и ответственности общества и государства.

Игорь ПИСАРСКИЙ - председатель Совета директоров Агентства "Р.И.М. Портер Новели":

1. Очевидно, что развернется межличностная и межтейповая борьба за сомнительное "наследство " Масхадова. При этом не следует забывать, что Масхадов был фигурой, имеющей основания претендовать на легитимность. У любых других потенциальных лидеров боевиков таких оснований нет. Вместе с тем, я не испытываю иллюзий относительно того, что это событие автоматически вернет сепаратистов в лоно пророссийского чеченского правительства.

Потенциальная "драчка" между командирами разрозненных бандитских формирований, видимо, на руку Алханову, но результат ее зависит, как минимум, от трех обстоятельств:

- способности сепаратистов договориться между собой и выдвинуть лидера;

- готовности Запада к ведению хоть каких-то бесед с этим лидером;

- готовности спонсоров бандитов продолжать финансирование под нового лидера.

2. Перед Россией открываются две возможности: либо новые миротворческие инициативы, либо уничтожение плохо координируемых бандитских формирований без всяких переговоров. Не являясь специалистом в ведении военных действий, могу предположить, что последнее затруднено, в том числе, в связи с наступлением весны, появлением "зеленки" и т.д. Боюсь, однако, что возможности для компромиссов либо исчерпаны, либо крайне к этому близки.

Станислав РАДКЕВИЧ - руководитель департамента аналитики ГК "НИККОЛО М":

1. Внешне ничего не изменится. В Чечне будет без конца тянуться ситуация "между собакою и волком" - ни войны, ни мира. Чеченское общество - союз "вождеств" (тейпов). Чеченцы не принимают атрибуты государства - демократию, федерализм и т.д. - не потому, что не хотят, а потому, что не могут. Вот уже второй век Россия пытается силой навязать чеченцам чуждые им способы существования, но это все равно, что заставить рыбу ходить по земле. Ничего не выйдет, есть логика эволюции. Смерть одного человека, даже такого незаурядного, как Аслан Масхадов, не способна ни ускорить этот процесс, ни остановить его.

2. Кремль пытается изобразить убийство Масхадова как великую победу. На это работают все три основных телеканала, и кто-то из россиян, возможно, поверит пропагандистам. Возможно, даже несколько повысятся основные рейтинги президента Путина, поколебленные монетизацией льгот. Но не надолго. Ведь в свое время убийство Джохара Дудаева обсуждали недели две, не больше. Примерно такого же масштаба будет "сенсация" и в случае с Асланом Масхадовым. В России давно привыкли к убийству как способу решения политических проблем. Этот первобытный способ применяют даже тогда, когда явно просматривается полдесятка других.

Версия для печати