31.03.2005 | Валерия Филимонова

КУДА КАЧНЕТСЯ МАЯТНИК РЕВОЛЮЦИИ?

За последние полтора года по странам СНГ прокатилась волна "цветных" революций: оппозиционные силы республик выводили своих сторонников на улицы и свергали действующую власть. "Маятник" "розовой" революции, начавшейся в Грузии, меняя цвет, качнулся сначала в сторону Украины, затем - Киргизии. Какие уроки необходимо извлечь из революционных событий, происходящих вокруг России? Будет ли "революционный маятник" продолжать раскачиваться?

На вопросы, связанные с развернувшимися на постсоветском пространстве событиями, мы попросили ответить наших экспертов: Михаила Виноградова, Святослава Каспэ, Юрия Любашевского и Станислава Радкевича.

1. Насколько "заразна" "оранжевая" революция? Кто следующий после Киргизии?

2. Насколько массовыми окажутся оппозиционные настроения в СНГ?

3. В какой степени Россия может себе позволить участвовать в урегулировании вспыхивающих конфликтов в странах Содружества?

МИХАИЛ ВИНОГРАДОВ - руководитель департамента политического консультирования Центра коммуникативных технологий "PRОПАГАНДА":

1. "Оранжевая революция" "заразна", прежде всего, с психологической точки зрения. До недавних пор одного лишь стремления к власти было отнюдь не достаточно для ее захвата: требовались поддержка большинства населения, мощный организационный ресурс, кадровый актив, а иногда и силовой потенциал. События в Киргизии предлагают иную модель: для победы, оказывается, достаточно проявить политическую волю, воспользовавшись растерянностью или слабостью власти. С учетом того, что власть в государствах СНГ стала слабее, перед "революционерами" открываются неплохие перспективы.

Революция в Киргизии способна породить и колебания среди правящих элит - по сценарию ГДР или Чехословакии 1988-1989 годов, главы которых были растеряны в связи с развернувшимися реформами в Венгрии и Польше. При этом руководители "нереволюционизированных" стран будут колебаться между соблазном "подавить в зародыше" ростки революции и заняться ее профилактикой с помощью уступок общественному мнению.

2. На территории СНГ вряд ли остается страна, которая может чувствовать себя полностью защищенной от эксцессов, подобных киргизскому. Для ряда стран подобные потрясения создают риск распада и уничтожения государственности (Киргизия, Таджикистан).

Есть страны, где политический процесс малопрозрачен, а значит, существующие в обществе противоречия не выходят на поверхность и слабо осмыслены действующей властью (Туркмения, Узбекистан, Азербайджан).

Существуют страны с традиционно развитым демократическим правосознанием (Армения, в определенной степени - Молдова и Беларусь), и события в Киргизии выглядят вызовом для местной оппозиции.

Больше других защищены Россия и Казахстан, но и для этих стран, с их курсом на обеспечение выживания действующей власти через раздробление и атомизацию оппозиции, события в Киргизии, где слабая оппозиция одержала победу, тоже служат уроком. При этом в России возможны попытки повторить "оранжевый сценарий" в ряде проблемных регионов (Башкирия, Ингушетия) - здесь уместны аналогии с волной "суверенизации" республик внутри РСФСР в 1990-1991 годах.

3. К возможному российскому посредничеству страны СНГ будут относиться с настороженностью. Примеры успешных миротворческих миссий (например, грузино-абхазский конфликт) девальвируются настойчивостью Москвы в вопросе о невыводе войск из стран, где они оказались размещены (прежде всего - в Грузии). Из пяти упомянутых революций российское вмешательство было относительно эффективным (хотя и не слишком осмысленным) только в Абхазии.

В искренность миротворческих намерений России страны СНГ не особенно верят, а прагматических мотивов для таких действий не просматривается. Дипломаты продолжают декларировать (а иногда и отстаивать на практике) вполне мифологические цели, либо (что еще чаще) поступают ситуативно или вообще бездействуют. В России полноценной дискуссии о национальных интересах страны во внешней политике так и не произошло. Импульс для нее могла бы дать, например, инициатива о роспуске СНГ и сохранении из всей громоздкой структуры только Договора о коллективной безопасности, но вероятность такого шага со стороны Кремля весьма невелика.

СВЯТОСЛАВ КАСПЭ - руководитель аналитической службы Фонда "Российский общественно-политический центр":

1. В действительности все те революции, которые прокатились в последнее время по постсоветскому пространству и которые принято объединять в единый "радужный поток", очень различны и по своим движущим силам, и по конкретным сценариям смены власти, и по побочным эффектам этой смены, и по роли внешнего фактора. Скорее всего, совершенно разными окажутся и их последствия для тех стран, в которых они произошли.

Роднит же их между собой, строго говоря, одно: чудовищная слабость власти в недоучрежденных, недоконституировавшихся постсоветских "политиях". Вот так, в считанные недели, дни и даже часы, одним дуновением ветерка истории, "не взрывом, но всхлипом", говоря словами Томаса Стернза Элиота, действительную власть устранить нельзя. Так может развалиться лишь власть, в существовании которой значительная часть граждан особой нужды не ощущает - или даже ощущает острую потребность в избавлении от нее.

В одном случае - хорошо организованный миллионный майдан, в другом - импровизированный митинг в несколько сот человек. Но и там, и там, по другую сторону условных "баррикад" (которые, кстати, нигде даже не понадобилось возводить), - ничто, вакуум, политический морок. "Заразность" революционного процесса именно этим и обусловлена - серийным разоблачением "голых королей", в результате чего соблазн протестировать "на одетость" собственного короля охватил оппозиционные группы уже не только всей Северной и Центральной Евразии (это-то наверняка), но даже Зимбабве! Поэтому следующим может оказаться практически кто угодно, и предсказать, где географически остановится цепочка рушащихся доминошных костяшек, сейчас невозможно. Зато можно предположить, где она остановится политически.

2. Политически "цветные революции" остановятся там, где власть продемонстрирует и докажет собственную силу - но не в примитивной версии штыков, пулеметов и танков, а силу политическую, то есть просто-напросто достаточный уровень легитимности в глазах собственного народа. Штыки, как известно, прекрасная вещь, но на них неудобно сидеть. Более того - опасно: слишком долгое сидение на штыках, установление тотального политического контроля и полное устранение политической конкуренции, поначалу продлевая срок жизни режима, в конечном счете приводит к тому, что даже "бархатной революцией", "всхлипом" отделаться уже не удается. Поэтому, например, Туркменбаши стоило бы внимательнее изучить опыт предшественников, в частности, другого крупного социального экспериментатора Николае Чаушеску. То же самое можно было бы порекомендовать и лидерам, пока не столь далеко продвинувшимся по этому пути, но присматривающимся к нему как к избавлению от кошмара "цветной революции". Этот путь ведет в тупик. Тупик оканчивается стенкой.

Как можно обрести искомую политическую силу? Помимо вещей очевидных и сотни раз сказанных (реальная борьба с коррупцией, одновременно - и институциональная, и персональная; позитивная экономическая динамика; элементарная эффективность государственного аппарата и т.д.), есть еще одно обязательное условие. Это поддержание - не просто допущение, а именно поддержание - определенного уровня политической конкуренции (уровня количественного и качественного; минимально приемлемые пороговые значения разнятся от страны к стране).

Власть, блокирующая политическую конкуренцию, может, кстати, руководствоваться даже не какими-то прямо людоедскими соображениями или страхом за свою безопасность/собственность, но и, например, понятным по-человечески желанием избавиться от досадных, непрофессиональных, популистских и т.д. помех в реализации своей программы. Любой менеджер прежде всего хочет, чтобы ему не мешали.

Но политика несводима к менеджменту.

Во-первых, дефицит политической конкуренции (а следовательно, внешнего контроля и механизмов обратной связи) немедленно сказывается именно на технологическом качестве процессов принятия и реализации решений, а снижение эффективности власти влечет за собой утрату выданного ей гражданами кредита доверия.

Во-вторых, неизбежно возникают подозрения, что власть ограничивает политическую конкуренцию потому, что боится. Она, может быть, боится даже не за себя, а за страну - надо ведь признать, что во многих странах СНГ одна мысль о последствиях прихода к власти нынешних оппозиционных групп способна вызвать абсолютно обоснованный ужас. Но если власть демонстрирует страх, она воспринимается как слабая. А власть, воспринимаемая как слабая, действительно слаба, и в конечном счете прийти ей на смену могут именно те самые клоуны и проходимцы, которых в противном случае не стоило бы и брать в расчет.

Отсюда следует, что гарантией стабильности в постсоветских государствах является замещение моноцентрической системы, в которой отчаянно одинокая вертикаль власти окружена населенной политическими варварами пустыней, многоголовым (и многоногим - в смысле множественности социальных опор), внутренне конкурентным политическим классом. Его различные фрагменты были бы взаимно приемлемы, не внушали бы друг другу нестерпимого ужаса и отвращения, а осуществляемый посредством легальных электоральных процедур обмен ролями "власть-оппозиция" не воспринимался бы как игра с нулевой суммой, результат которой уже никогда не сможет быть пересмотрен. Речь, строго говоря, идет о взращивании вменяемого элитного резерва, проблема отсутствия которого является сегодня центральной - но это предмет отдельного разговора.

3. Прежде всего, эта проблема должна быть решена в России. Ее хотя бы нужно начать решать, открыто и публично обозначив тем самым вектор собственного движения в сторону от революции и одновременно предложив сопредельным государствам программу совместных действий, выдержанных в том же самом духе. Это и будет лучшим вкладом России в урегулирование конфликтов на территории СНГ. Кстати говоря, есть основания полагать, что такая программа (разумеется, реальная, а не фиктивная) была бы позитивно воспринята и постсоветской властью, и постсоветской оппозицией, и нашими западными партнерами, поскольку обеспечила бы большую предсказуемость и управляемость политических процессов - в чем заинтересованы все, кроме крайних отморозков. Иные варианты либо неэффективны, поскольку не предотвратят "бархатных революций", либо контрпродуктивны, поскольку приведут к революциям совсем не "бархатным".

ЮРИЙ ЛЮБАШЕВСКИЙ, президент холдинга "Русская школа PR":

1. В вопросе "Насколько заразна "оранжевая революция?" содержится ответ: да, заразна. Кто следующий? Да кто угодно! Поводом могут стать фальсифицированные выборы, как было до сих пор. На честные выборы постсоветская элита неспособна, в том числе и в России. Это - как родовая травма. Практическая неизбежность "разноцветных" революций заключается в том, что именно так всегда происходит распад империй. Распад можно замедлить, можно ускорить, можно гуманизировать. Остановить - нельзя, обратного пути нет. Этапы могут быть сравнительно цивилизованными (Украина), с малой кровью (Киргизия). При диктатуре крови может быть больше.

2. Думаю, волна оппозиционных настроений будет нарастать. Примеры Грузии, Украины, Киргизии будут действовать заражающе. Один механизм (неприятие результатов фальсифицированных выборов) уже успешно отработан, и, скорее всего, возникнут новые механизмы. Возможные конфликты связаны с органическим неумением постсоветской элиты во всех странах СНГ использовать компромисс. Противника непременно надо уничтожать - а кто же такое потерпит? Отсюда неизбежность конфликтов.

3. Разумеется, Россия должна участвовать в предотвращении и разрешении конфликтов. Как именно? Самые простой совет: проанализировать действия российских структур в прошедших конфликтах и поступать наоборот. Если серьезно, следует подсказать руководителям стран СНГ как работать с оппозицией.

Печальный пример Киргизии: критически неверная работа с оппозицией, выталкивание в нее популярных лидеров, отказ дать хотя бы треть мест в парламенте - все это и привело к острому конфликту и вынужденному бегству президента. К сожалению, российская ситуация с оппозицией ушла недалеко, и наш личный пример ничему научить не может.

СТАНИСЛАВ РАДКЕВИЧ, руководитель департамента аналитики ЦПК "Никколо М":

1) Болезнь тем заразнее, чем больше переносчиков и слабее организм "жертв". В случае с "оранжевой революцией" и переносчики в избытке, и потенциальные "жертвы" имеются. Переносчики - СМИ; либерально настроенные граждане СССР, относительно свободно перемещающиеся по территории бывшей империи; посольства и гуманитарные организации некоторых "западных держав". А "жертвы" - это те наши соседи, где острее стоят социально-экономические проблемы и где сохраняются хотя бы слабые ростки оппозиции. На первом месте в "жертвенном" списке стоит Казахстан.

2) Все почему-то говорят о технологиях "цветных" революций и почти никто - об их движущих силах, объективном факторе. Сердцевина новых революционных движений - нарождающийся средний класс. Олигархи приспосабливаются к любому режиму: хоть демократическому, хоть фашистскому. "Низам" вообще все по барабану. А вот средним - украинцам, грузинам, киргизам - термидор бюрократии как кость в горле. Ни бизнес новый не раскрутить, ни наукой позаниматься, ни детей образовать по-современному... Отсюда - энергетика "второй волны" демократических революций. Отсюда же их неизбежность - практически во всех странах, ранее входивших в коммунистическую империю. Схема везде примерно одинаковая: после коммунистов к власти прорываются либеральные демократы, потом всех за горло берет бюрократия, а потом накатывает "вторая волна", "цветные" революции, основная движущая сила которых - средний класс.

3) Если речь идет о президенте и правительстве, то они могут либо поддержать старые, государственно-капиталистические режимы (как на Украине), либо в лучшем случае занять нейтральную позицию (как в отношении Киргизии). Поддержать революционеров нынешнее российское государство не может: гены не позволяют. Но это не касается структур гражданского общества. Политические и общественные организации, предприниматели всех калибров могут и должны сотрудничать с "цветными" революционерами. Тут можно получить вполне очевидные экономические и не вполне, но тоже очевидные политические дивиденды.

Версия для печати