06.04.2015 | Татьяна Становая

«Тангейзер»: многоуровневый конфликт

Решение новосибирского суда, не нашедшего в опере «Тангейзер» оскорбления чувств верующих, не прекратило противостояние вокруг Новосибирского театра, его директора Бориса Мездрича и режиссера. РПЦ продолжала требовать снятия оперы с репертуара и запрета на ее постановку. На стороне православных деятелей выступили региональные власти Новосибирской области, а также Министерство культы РФ. Противостояние противников и сторонников оперы завершилось отставкой директора театра.

При этом кадровое решение сопровождалось выступлением заместителя главы администрации президента Магомедсалама Магомедова, предложившего заранее отсматривать весь репертуар театров (что было расценено как попытка ввести цензуру). Однако на этом скандал не окончился: новым директором театра был назначен глава Михайловского театра Владимир Кехман, против которого расследуется уголовное о мошенничестве. Сам Кехман обвинил в своих бедах лично главу Сбербанка Германа Грефа.

Ситуация вокруг оперы «Тангейзер» оказалась многослойной. В первую очередь, она подняла проблему вмешательства власти и «общественности» в культурную сферу. Фактически произошёл раскол: часть властной элиты (всех уровней), а также представителями церкви и консервативной частью общества выступила на одной стороне, а т.н. «прогрессивная общественность» - на другой. Линия раскола лежит в отношении к вопросу о том, как должны регулироваться вопросы, имеющие общественную значимость с точки зрения уязвимости чувств больших социальных групп. В данном случае речь может идти не только о православных верующих. Вопрос гораздо шире: оскорбленными могут посчитать себя представители и других конфессий, и отдельных социальных групп, и «патриоты»-консерваторы (например, как это было в ситуации вокруг опроса, проведенного телеканалом «Дождь», о блокаде Ленинграде). Здесь же рождается и другая проблема: если такие ограничения должны быть установлены, то кем и как они могут регулироваться?

Вариантов тут предлагается несколько: судебное разбирательство, силовое противостояние и административное вмешательство органов власти. В первом случае речь идет о возможностях административного и уголовного преследования. Административный процесс (ч.2 ст.5.26 КоАП РФ, умышленное публичное осквернение религиозной или богослужебной литературы, предметов религиозного почитания, знаков или эмблем мировоззренческой символики и атрибутики либо их порча или уничтожение) театр выиграл: новосибирский суд закрыл дело за отсутствием состава правонарушения (хотя прокуратура вскоре обжаловала это решение). Однако уголовное дело могло быть возбуждено, но СКР с этим не торопился (была начата лишь доследственная проверка по статье 148 УК РФ «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий»). Митрополит Новосибирский и Бердский Тихон, инициировавший, по сути, процесс против театра, потребовал от СКР и ФСБ дать опере правовую оценку, однако затем специально подчеркивал, что не просил возбуждать уголовное дело. Были и заявления представителей РПЦ о нежелательности уголовного преследования авторов оперы.

Такая «гуманная» позиция РПЦ может объясняться тем, что РПЦ опасается радикализации своего образа, в то время как более мягкими методами добиться «учета мнения верующих» можно в гораздо более широком масштабе.

Зато сторонников уголовного преследования авторов оперы гораздо больше среди «охранителей». Глава комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций, член фракции ЛДПР Ярослав Нилов признал к привлечению режиссера оперы «Тангейзер» Тимофея Кулябина к уголовной ответственности. «Я сторонник, что лучше одного человека привлечь к уголовной ответственности, чем дать другим возможность публиковать подобного рода материалы и порождать желание у других мстить, совершать теракты, в результате которых могут погибнуть совершенно невинные люди, включая вас и меня», – заявил он РСН.

Наконец, есть и более радикальная позиция, которой придерживаются православные активисты или отдельные представители РПЦ. Показательно, что архимандрит Тихон (Шевкунов), которого называют духовником Владимира Путина, используя слова святителя Иоанна Златоуста, не исключил и силового ответа «хулителям»: «И если нужно будет ударить, не отказывайся, — ударь его по лицу, сокруши уста его, освяти руку твою ударом; и если обвинят тебя, повлекут в суд — иди». Уголовный же кодекс, по его мнению, - это буфер, который должен охранять общество от конфликтов: то есть, по сути, сдерживать порыв оскорбленных православных наказать кощунников, что можно расценивать и как демонстрацию силы.

Таким образом, так или иначе, РПЦ апеллирует к государству, требуя от него и более жесткого законодательства, и активных судебных разбирательств, угрожая православными войнами. Такое нагнетание обстановки приносит свои плоды. Например, на прошлой неделе православные активисты подкинули на порог МХТ имени Чехова голову свиньи (характерно, что такая практика существует у европейских ультраправых, которые таким образом действуют против мусульман – в России ее заимствовали деятели, утверждающие, что отстаивают традиционные ценности). Таким образом они выступили против постановки «Идеальный муж» Константина Богомолова. Также протестующие положили ко входу в театр плакат с нецензурными выражениями и стали скандировать: «Россия без богохульства».

Государство на этом фоне занимало изначально весьма отстраненную позицию, и, вероятно, внутри власти тут не было консенсуса и определённости. Сюжет с «Тангейзером» не является столь политически острым для власти, как это было с делом Pussy Riot, на базе которого, по сути, ковалась православная «духовная скрепа». Однако тогда выступление девушек в Храме Христа Спасителя было и личным вызовом Путину: группа была однозначно оппозиционной. В этот раз речь шла все-таки о региональном деполитизированном сюжете. Именно поэтому, например, постановка освещалась на центральных госканалах, а ее режиссер приглашался на программы, авторы которых не опасались критики «сверху».

Ситуация продолжала нагнетаться в течение всего марта. Православные проводили акции протеста у театра – крупнейшая акция собрала около 2,5-3 тысячи человек, в ней участвовали не только церковные деятели, но и депутат Госдумы Николай Валуев, и местные законодатели из фракций «Единой России» и «Справедливой России». А новосибирская интеллигенция писала в Москву письма в защиту театра, за который также вступились и многие авторитетные театральные деятели. Минкульт РФ тогда ограничился советом создателям «Тангейзера» извиниться перед верующими. Однако новосибирская епархия РПЦ устами своего представителя, офицера запаса ФСБ Александра Красова признала извинения недостаточными. РПЦ требовала более радикального решения: «несмотря на решение руководителей театра убрать из постановки скандальный постер, инцидент не будет исчерпан. «Из «кулябинщины» должен быть полностью исключен образ Иисуса Христа», либо спектакль должен «быть раз и навсегда» исключен из репертуара театра, заявил Красов, призвав министра культуры Владимира Мединского обозначить свою личную позицию. «Данное письмо прошу считать и официальным обращением в Генеральную прокуратуру, Следственный комитет, Федеральную службу безопасности и Счетную палату РФ», — подытожил Красов 22 марта.

Против театра выступили и новосибирские «единороссы», ужесточал свою риторику и губернатор Владимир Городецкий. Таким образом, на конец марта конфликт перешел в новую стадию: он стал неразрешимым и необратимым. Кроме того, тут важно отметить и историческую особенность Новосибирска – «академического» города, в котором еще при советской власти имело место публичное недовольство местной интеллигенции вторжением советских войск в Прагу или введением войск в Афганистан. Вмешательство Москвы в региональные дела тут всегда рассматривалось особенно негативно. Неудивительно, что новосибирские интеллигенты организовали 5 апреля митинг против клерикализма и в поддержку «Тангейзера» митинг, альтернативный «православному» - в нем участвовали около 2,5 тысяч человек, примерно столько же, сколько и в «православном» митинге.

После того, как было принято решение об увольнении Мездрича, появляется совершенная иная плоскость измерения конфликта: аппаратно-политическая.

Увольнение директора новосибирского театра произошло тогда, когда конфликт уже стал событием федерального значения с перспективой быстрой эскалации. Это неизбежно могло нанести удар по и без того не самым сильным позициям министра культуры Владимира Мединского. Увольнение директора могло рассматриваться им как возможность проявить политическую волю и показать свою дееспособность в ситуации, которая могла обернуться политическим конфликтом, привлекшим внимание Кремля. Кроме того, коалиция с Московской патриархией могла усилить аппаратный вес министра, а отношения с либералами он уже давно испортил. В комментарии по поводу увольнения Мездрича Минкульт признал наличие оскорбления чувств верующих, то есть солидаризировался с позицией РПЦ, которую отверг новосибирский суд (по сути дела, это уже цензура в сочетании с фактической подменой собой судебных органов).

Попытка Минкульта самоутвердиться накладывалась на другую конфликтную ситуацию, связанную с перераспределением полномочий в вопросах проведения межнациональной политики. Эскалация конфликта стала поводом для упрека со стороны Кремля в адрес министра культуры. «Я сегодня беседовал с Министерством культуры. Наверное, надо на каком-то этапе смотреть репертуар, особенно государственных театров», — заявил заместитель главы администрации президента, курирующий межнациональные отношения, Магомедсалам Магомедов. Он поддержал увольнение директора театра, но фактически признал это решение запоздавшим, а позиция министерства в его словах казалось недостаточно решительной. Магомедов выступил с более радикальных охранительно позиций, заявив, что постановки, подобные «Тангейзеру», не должны допускаться за счет бюджета, а все проекты должны предварительно просматриваться на предмет наличия там потенциально оскорбительных сюжетов.

Нельзя исключать, что позиция Магомедова была в определённой степени детерминирована борьбой внутри власти за нацотношения, которые после ликвидации Минрегиона курировал Минкульт. Умеренная критика со стороны Кремля могла быть частью сопровождения процесса выведения этих полномочий в отдельное агентство, которое и было создано президентом на прошедшей неделе. Магомедов ранее неоднократно призывал передать функции по нацполитике Кремлю. При этом он является, пожалуй, самым маловлиятельным заместителем руководителя АП – эта должность стала для него компенсацией за смещение с поста главы Дагестана.

Наконец, третье измерение конфликта вокруг «Тангейзера» - кадровое. Новым главой Новосибирского театра был назначен Владимир Кехман – бизнесмен с весьма неоднозначной репутацией. Придя на пост директора Новосибирского театра, он тут же подтвердил готовность защищать в полной мере «чувства верующих»: он первым делом снял постановку «Тангейзер» с репертуара. Высока вероятность и ухода режиссера Тимофея Кулябина. Однако интрига с его назначением касалась совсем другого сюжета: банки давно судятся с его компанией JFC, которая ранее занимала треть российского рынка бананов. Сразу после назначения в компаниях Кехмана прошли обыски, а сам он обвинил в давлении на него президента Сбербанка Германа Грефа (подробнее об этом в материале ниже). Назначение ставит закономерный вопрос: насколько адекватна кадровая политика, при которой игнорируется факт уголовного преследования назначенца.

История с закрытием постановки оперы «Тангейзер» и снятием директора Новосибирского театра показала, что внутри власти дискурс между умеренной либеральной частью и консерваторами больше не актуален: дискуссия разворачивается между консерваторами о степени жесткости должной политической линии. Недостаточное усердие негативно сказывается на политико-аппаратных позициях и может сопутствовать утрате части полномочий (не обязательно при этом являясь причиной такой утраты). Консервативный тренд приобретает совершенно иные формы: от морализаторства власть переходит к директивному регулированию культурной сферы, обсуждаются новые механизмы фильтрации культурного контента. Этот тренд будет перекраивать пирамиду ценностей и всех вовлеченных во власть игроков, ставя на первый план приоритеты умения защищать традиционные ценности и чувства верующих. Но и перестараться в этом вопросе тоже невыгодно – слишком усердный чиновник может быть обвинен в неспособности купировать скандал.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати