21.04.2015 | Сергей Маркедонов

Россия: между Арменией и Турцией

24 апреля 2015 года президент России Владимир Путин прибудет в Ереван. Сайт главы Российского государства сообщает, что в этот день он по приглашению своего армянского коллеги Сержа Саркисяна примет участие в «памятных мероприятиях, посвящённых 100-летию геноцида армян в Османской империи». В рамках визита предполагается также обсуждение «актуальных региональных и международных тем» и двусторонней повестки дня. Между тем за скупыми строчками официального сообщения скрывается сложное дипломатическое маневрирование, в котором события далекой истории перемешаны с актуальной политикой, а укорененные стереотипы, страхи и фобии с жесткой и даже циничной прагматикой.

24 апреля не только Армения, но и многочисленные армянские диаспоры по всему миру (а самые крупные из них находятся в России, США и Франции, трех странах-сопредседателях Минской группы ОБСЕ, занимающейся посредничеством в урегулировании нагорно-карабахского конфликта) будут отмечать столетие геноцида. Именно так в армянском нарративе оцениваются трагические события начала прошлого века в Османской империи. Впрочем, сторонников подобной оценки немало и среди экспертов и политиков, не имеющих никакого отношения к древнему народу, но обладающих значительным влиянием в современном мире.

Совсем иное отношение к событиям столетней давности в Турции. Анкара не один год проводит последовательную политику отрицания геноцида армян. Более того, она выстраивает свои двусторонние отношение в жесткой привязке к отношению той или иной страны к «проблеме-1915». Справедливости ради стоит отметить, что турецкая позиция не является застывшей и неизменной. И для нее характерна определенная динамика. Так, в апреле 2014 года Реджеп Тайип Эрдоган (на тот момент премьер-министр, президентом он стал после выборов 10 августа того же года) выступил с неожиданным заявлением: «Мы желаем, чтобы души армян, погибших в событиях начала ХХ века, покоились с миром, а их внукам передаем свои соболезнования». Год назад турецкий лидер особо подчеркнул: «Нельзя отрицать, что последние годы существования Османской империи для миллионов ее турецких, курдских, арабских, армянских и других подданных, вне зависимости от их религиозной и этнической принадлежности, были сложным периодом, наполненным горькими событиями». Фактически это выступление Эрдогана стало первым соболезнованием армянам от лица официальной власти Турецкой республики. В апреле 2015 года действующий премьер-министр Турции (в недавнем прошлом глава МИД) Ахмет Давутоглу заявил: «Мы снова со всем уважением вспоминаем об оттоманских армянах, погибших во время депортации 1915 года, и разделяем боль с их детьми и внуками».

Однако соболезнование и сочувствие (пусть и на высшем государственном уровне) – это не то же самое, что признание геноцида (понятие «депортация» вряд ли может рассматриваться, как его синоним). Тем паче, что и после признаний годичной давности стратегический курс Анкары на отрицание не изменился. И сегодня политическая элита Турции по-прежнему ревностно следит за тем, как лидеры различных стран или влиятельные политики, духовные лидеры оценивают трагедию 1915 года. За примерами далеко ходить не надо. 12 апреля во время литургии в Соборе святого Петра в Ватикане Папа Римский Франциск заявил: «В минувшем столетии было три масштабных, беспрецедентных трагедии и первая из них, ставшая первым геноцидом XX века, постигла армянский народ». «Сокрытие или отрицание зла подобно кровоточащей ране, которую не забинтовали», - резюмировал понтифик. После этого посла Ватикана пригласили в МИД Турции для разъяснений, а первые лица Турецкой республики, включая и президента, выступили с серией эмоциональных комментариев относительно позиции предстоятеля Римско-Католической церкви.

В нынешнем году Турция отмечает столетие битвы при Галлиполи во время первой мировой войны (эти события в историографии называют также Дарданелльской операцией). И хотя для Османской империи первая мировая война стала последним ударом, от которого она уже не оправилась, конкретное сражение с войсками Антанты было для нее успешным. Оно завершилось победой османских войск и показало, что «больной человек Европы» даже на смертном одре в состоянии оказывать эффективное сопротивление. В 1915 году атака на проливы (борьба за контроль над ними была одним из ключевых внешнеполитических вопросов конца XIX-начала ХХ столетия) со стороны Антанты (на тот момент союзной Российской империи) успехом не увенчалась.

Сто лет спустя, в 2015 году в торжественных мероприятиях, посвященных битвы при Галлиполи примет участие спикер нижней палаты российского Федерального собрания Сергей Нарышкин (в официальной иерархии страны - четвертый человек). «На следующей неделе мне посчастливится быть в Турции, на этот раз в Стамбуле, для участия в праздновании столетия Дарданелльской операции», заявил онна встрече с главой Великого Национального Собрания (парламента) Турции Джемилем Чичеком 14 апреля. Между тем в Армении, и среди армян диаспоры турецкие мероприятия рассматриваются, как своеобразный отвлекающий маневр. Более того, они расцениваются, как оскорбительные действия для памяти армян, переживших (по словам Эрдогана!) «сложный период, наполненный горькими обидами».

Таким образом, и в Ереване, и в Анкаре стороны готовятся к своим юбилеям. И чествуя героев и жертв прошлого столетия, они не перестают думать о вызовах и проблемах настоящего времени. Это и продолжающаяся турбулентность на Ближнем Востоке, и неразрешенный нагорно-карабахский конфликт, и украинский кризис (не стоит забывать того воздействия, которое имеет крымскотатарская проблема на общественное мнение и экспертное сообщество внутри Турции). В этой ситуации Россия оказывается в непростой ситуации.

С одной стороны, событие, имеющее для Армении и армянского мира, цементирующее значение. При этом Ереван - стратегический союзник РФ на постсоветском пространстве. В этом контексте стоит упомянуть и членство в ОДКБ, и вступление в ЕАЭС (которое далось армянской элите не без сомнений и борений), и многочисленную общину армян внутри РФ. Не следует забывать о позиции официального Еревана по Крыму. Здесь есть, конечно, свои нюансы. Обратим внимание на формулировки пресс-релиза о телефонном разговоре Владимира Путина и Сержа Саркисяна от 19 марта 2014 года, размещенного на сайте президента Армении: «В этом контексте собеседники коснулись ситуации, сложившейся после проведения референдума в Крыму и констатировали, что это является очередным примером реализации права народов на самоопределение путем свободного волеизъявления». Таким образом, ответственность за оценку разделяется между главами РФ и Армении, позиция армянского лидера не выглядит его эксклюзивным мнением. Однако другие партнеры России (хоть на Востоке, куда Москва осуществляет свой «разворот», хоть среди членов ЕАЭС) были куда более осторожными.

С другой стороны, оказавшись в состоянии конфронтации с Западом и испытывая жесткий дефицит партнеров на международной арене, Москва вынуждена диверсифицировать свои контакты. Как следствие, интерес к Турции. Во-первых, потому, что здесь наработан определенный задел (особенно в экономике). И неслучайно еще в марте 2011 года председатель межпарламентской российско-турецкой группы дружбы Салих Капусуз заявлял о том, что между двумя странами достигнут «небывалый по историческим мерам высокий уровень политического доверия». О стратегическом характере двусторонних отношений не раз говорили и Владимир Путин, и Реджеп Тайип Эрдоган. Во-вторых, Анкара проявила дипломатическую сдержанность по вопросу о крымских татарах (с учетом, как исторических связей Турции и Крыма, так и значительного общественного и лоббистского давления на турецкие власти внутри страны, включая и личные обращения Мустафы Джемилева к Эрдогану). Оживление дискуссий на эту тему внутри Турции не стало препятствием для того, чтобы в декабре 2014 года «Газпром» и турецкая компания «Botas» подписали меморандум о взаимопонимании по строительству морского газопровода из России в Турцию через Черное море. Мощность газопровода составит 63 млрд. кубометров газа. При этом Анкара, хотя и обладает второй по численности армией в НАТО, при каждом удобном случае стремится дистанцироваться от Вашингтона. Как минимум, пытается поднять свою капитализацию во взаимоотношениях с США

В этой связи непраздным является вопрос о том, как повлияют визиты первых российских лиц в Армению и в Турцию на динамику отношений в треугольнике Москва-Анакара-Ереван (который, конечно же, соприкасается с другими смежными углами и фигурами). Рискну предположить, что значительных прорывов ожидать не следует. Еще 20 лет назад, в апреле 1995 года российская Госдума приняла Заявление «Об осуждении геноцида армянского народа в 1915-1922 гг.». Тогда это признание было сделано на фоне отрицательной динамики в российско-турецких отношениях. Отягощенных конфликтом в Чечне (тогдашнее общественное мнение Турции было резко критическим в отношении к политике РФ, а некоторые министры правительства позволяли себе крайне нелицеприятные оценки действий Москвы) и серьезными расхождениями по широкому комплексу проблем от Кипра до армяно-азербайджанского конфликта. В том конкретно-историческом контексте признание геноцида армян со стороны России выглядело даже в глазах турецкого истеблишмента чем-то вполне логичным и оправданным.

Однако достигнув своего дна в середине 1990-х годов, российско-турецкие отношения затем, существенно трансформировались в лучшую сторону. Этому помогло и жесткое размежевание Москвы с Рабочей партией Курдистана (отказ от предоставления Абдулле Оджалану политического убежища и осуждение террористическую деятельность этой организации) и своеобразный «размен» этой проблемы и Чечни. Символично, что позиция по поддержке российской территориальной целостности была озвучена в самый разгар второй чеченской антисепаратистской кампании в ноябре 1999 года во время официального визита тогдашнего премьер-министра Турции Бюлента Эджевита.

В нынешних же условиях, российский президент не будет делать каких-то новых деклараций. Признание событий 1915 года уже имеется на российском официальном уровне и новый визит помимо деловой повестки дня будет данью памяти жертвам прошлого, но не демонстрацией политической актуализации. Анкара же, заинтересованная в диверсификации своей евразийской политики и в экономической кооперации с Москвой, скорее всего, не станет со своей стороны излишне драматизировать путинский визит (другое дело, если бы он решился признать геноцид впервые). И хотя в последние дни турецкая пресса живо обсуждает поездку президента РФ в Ереван (явно с критическим уклоном), орудия «главного калибра» сохраняют отстраненное спокойствие. И даже если с их стороны, будут какие-то комментарии, думается, в целом они не нарушат того, что турецкий эксперт Бюлент Араз называл «соревновательным партнерством, а ректор университета Кадир Хас Мустафа Айдын- «странным партнерством»(учитывая имеющиеся расхождения Москвы и Анкары на Сирию, Крым и Кавказ). Тем паче, участие Нарышкина в юбилейных торжествах станет проявлением определенного «респекта» Кремля в отношении Турции.

Как и на Южном Кавказе, так и в Евразии в целом, Москва продолжит курс на аккуратное лавирование. Союзничество с Арменией (при сохранении определенных льгот по военным поставкам) и рыночные отношения с Азербайджаном и Турцией. В условиях острого дефицита партнеров на международной арене. Готов заранее согласиться с тем, что такая прагматика выглядит предельно прагматичной (и даже циничной). Она не очень щадит эмоции и чувства простых людей (понятных по-человечески, но не всегда принимаемых в расчет политиками). Но при этом она не подрывает тот порядок, который путем сложных хитросплетений складывался в южной части постсоветского пограничья.

Версия для печати