05.05.2015 | Сергей Маркедонов

Выборы без шансов на признание

3 мая 2015 года в непризнанной Нагорно-Карабахской республике (НКР) состоялись парламентские выборы. Обычно в таких случаях принято писать о неоднозначной реакции международного сообщества и коллизии между принципом территориальной целостности государств и права наций на самоопределение. Между тем, при всех имеющихся коллизиях вкупе с политической целесообразностью, нельзя не заметить, что в подходах России и Запада в отношении к парламентской избирательной кампании в НКР присутствует единство (хотя бы по формальным признакам). Редкий случай в условиях нынешней конфронтации из-за Украины! В отличие от Абхазии и Южной Осетии Москва, Вашингтон и его союзники не ведут споров о политической и правовой субъектности Нагорного Карабаха. Между тем, и здесь есть свои нюансы, на которые следовало бы обратить внимание.

Сопредседатели Минской группы ОБСЕ (представители США, Россия и Франция), занимающие посредничеством в урегулировании нагорно-карабахского конфликта за два дня до голосования выступили с совместным заявлением о том, что не будут признавать итоги избирательной кампании. Впрочем, внимательное прочтение текста данного документа не может не вызвать ощущение противоречия. С одной стороны, сопредседатели американский дипломат Джеймс Уорлик, его российский и французский коллеги Игорь Попов и Пьер Андрие говорят о том, что не принимают «результатов этих выборов в качестве фактора, влияющего на правовой статус Нагорного Карабаха».

Но с другой стороны они фиксируют следующее положение: «В контексте всеобъемлющего урегулирования конфликта мы признаем роль народа Нагорного Карабаха в определении своего будущего». В схожем ключе выступил и официальный представитель Госдепа США Джеффри Ратке. В его изложении позиция официального Вашингтона выглядит, как непризнание НКР в качестве «независимого суверенного государства», и как следствие, отказ принимать итоги выборов от 3 мая 2015 года. В то же самое время, споуксмен Госдепартамента, повторив фразу про необходимость учета мнения народа Нагорного Карабаха в «контексте всеобъемлющего урегулирования конфликта», особо отметил, что его ведомство не намерено выносить «поспешные суждения» относительно статуса спорной территории до завершения международных переговоров на эту тему.

В отмеченных выше противоречиях никакой принципиальной новизны нет. Они - суть отражение противоречий, заложенных в так называемых «Обновленных Мадридских принципах», являющихся фундаментом переговорного процесса по урегулированию застарелого армяно-азербайджанского конфликта. В них присутствуют и тезисы о территориальной целостности Азербайджана и деоккупации районов, занятых армянскими силами, но в то же время ставится вопрос о юридически обязывающем референдуме для определения окончательного статуса Нагорного Карабаха. Но ведь никто не даст гарантий, что итоги волеизъявления окажутся стопроцентно соответствующими интересам Баку. Тем паче, что процедура организации этого «базового принципа» на сегодняшний день не выглядит качественно проработанной. Между тем, именно она может оказаться той ложкой дегтя, которая испортит большую бочку миротворческого меда.

Говоря о состоявшихся непризнанных выборах, следует учитывать и тот контекст, который сложился вокруг них (и складывался вокруг НКР вообще). Майское волеизъявление прошло в условиях если не полной «разморозки» этнополитического конфликта, то при значительном повышении рисков в области безопасности. 2014 год в Нагорном Карабахе был отмечен значительным ростом количества инцидентов на линии соприкосновения сторон. Это особенно проявилось в конце июля - начале августа и в ноябре. В последнем случае азербайджанские вооруженные силы сбили армянский вертолет Ми-24 (погибли трое членов экипажа). Инцидент 12 ноября 2014 года стал первым случаем уничтожения боевой машины авиации в зоне конфликта, начиная с мая 1994 года, то есть с вступления в силу соглашения о прекращении огня. Конфронтация между Россией и Западом из-за Украины не может не оказывать своего негативного влияния и на мирный процесс в Нагорном Карабахе, прежде всего, на согласованность и координацию действий по предотвращению (как минимум, минимизации) вооруженных инцидентов.

И в этой связи отнюдь не случайным представляется ужесточение подходов официального Баку к непризнанным выборам. Если раньше иностранные наблюдатели, посещающие НКР в ходе голосования на парламентских или президентских кампаниях, попадали в «черные списки» МИД прикаспийской республики и становились персонами нон грата, то в 2015 году против них может быть возбуждено уголовное преследование. В заявлении скоуксмена азербайджанского министерства иностранных дел Хикмета Гаджиева 1 мая было недвусмысленно сказано, что действия наблюдателей «будут расценены как грубое нарушение законов Азербайджана, и в их отношении не исключено возбуждение уголовных дел». В апреле нынешнего года азербайджанские власти и правоохранительные структуры уже объявили в розыск словацкого политика Франтишека Миклошко (в 1990-1992 гг. он занимал пост спикера Национального совета Словакии), известного своими симпатиями к Армении и к армянскому движению Нагорного Карабаха. Он не раз публично говорил об НКР, как о «нормальной демократической стране», «оплоте христианства и европейских ценностей», а о выборах в непризнанной республике, как о «референдуме за независимость». Официальная Братислава поспешила отмежеваться от заявлений Миклошко (припомнив попутно, что тот возглавлял Национальный Совет Словакии еще при чехословацких властях), сам же экс-спикер оказался в числе противников Баку «всерьез и надолго».

И, тем не менее, на майских выборах непризнанный Нагорный Карабах, как и прежде, мог похвастаться наблюдателями не только из числа де-факто образований и политическими маргиналами. В Степанакерт приехали такие персоны, как депутат французского парламента Франсуа Рошблуан от департамента Луара (также внесенного в «черные списки» азербайджанского МИД) или экс-представитель ОБСЕ на Кавказе Морис Боннон. Трудно представить себе присутствие таких фигур на выборах в Абхазии или в Южной Осетии. Не говоря уже о том, что НКР до сих пор остается единственным де-факто образованием, получающим поддержку на развитие своих социальных проектов по линии американского правительства.

Однако анализ избирательной кампании в непризнанной республике невозможно свести только к рассмотрению группы внешнеполитических факторов и сюжетов, связанных с рисками для безопасности отдельно взятой «горячей точки». Политический процесс в НКР, несмотря на его непризнание, имеет свою собственную логику. Парламентская кампания 2015 года является уже шестой по счету после распада Советского Союза. У каждой из них была своя особая специфика. Первые выборы состоялись 28 декабря 1991 года фактически в условиях вооруженного конфликта с Баку. Они были логическим завершением кампании по конституированию республики. Именно этот созыв Верховного совета избрал Роберта Кочаряна первым президентом НКР (декабрь 1994 года), что затем открыло ему дорогу на политический Олимп Армении.

Вторая кампания завершилась выборами 30 апреля 1995 года. Это были первые выборы после подписания соглашения о прекращении огня. Они знаменовали собой переход от советской системы к компактному депутатскому корпусу. В 2000 году состоялись уже выборы в Национальное собрание (Верховный совет был переименован вторым составом депутатов). Они шли на фоне отчаянной борьбы гражданской власти и полевых командиров, почувствовавших свою мощь и пожелавших подменить собою институты управления. НКР удалось удержаться от превращения в «армянскую Ичкерию». В июне 2005 года выборы в парламент были зарифмованы со спорами о Конституции (НКР намного позже других непризнанных образований приняла свой Основной закон) и правомерностью использования «косовского казуса» для обоснования собственного самоопределения. Пятая кампания (голосование состоялось 23 мая 2010 года) также принесла с собой некоторые инновации. Это были первые выборы в Национальное собрание при новом президенте (Бако Саакаян, находящийся во главе НКР сегодня сменил в 2007 году Аркадия Гукасяна). Они прошли по новому Избирательному кодексу, который вводил ограничения на переход депутатов из одной фракции в другую. Выборы-2010 сформировали тот состав парламента, который проработал вплоть до нынешнего мая. Напомню, что в итоге депутатами стали выдвиженцы трех политических сил - партии «Свободная Родина», Демократической партии Арцаха и Армянской революционной федерация «Дашнакцутюн» (АРФД). Пять лет назад многие наблюдатели внутри Нагорного Карабаха сетовали на недостаток конкуренции (по сравнению с 2005 годом с дистанции сошло «Движение-88», которое в свое время делало серьезные заявки на участие в политической жизни непризнанной республики).

В 2015 году уровень конкуренции был более высоким. Помимо трех сил, представленных в Национальном собрании, к кампании подключились 4 оппозиционные структуры. В итоге две из них оказались в парламенте. Пятипроцентный барьер удалось преодолеть «Движению-88» (6,93). Лидер этой структуры Эдуард Агабекян уже имеет за спиной опыт не только оппозиционной, но и управленческой деятельности (в 2004-2007 году он был мэром столичного Степанакерта). «Национальное возрождение» (партия, основанная в январе 2013 года) во главе с Айком Ханумяном получила 5, 38% голосов. Помимо них три объединения, уже представленные в парламенте, снова получили депутатские мандаты.

Как и пять лет назад победу одержала партия «Свободная Родина» (47, 35% против 46, 4% в 2010 году). На втором месте «Демократическая партия Арцаха» – с 19,1% (что является спадом по сравнению с 28, 6% на предыдущих выборах). Данный тренд отражает определенные корректировки внутри властных групп НКР. Если «Демократическая партия Арцаха» строилась, как основа для поддержки экс-президента Аркадия Гукасяна, то «Свободная Родина» была ориентирована на Бако Саакаяна. «Бронзовыми призерами» стали дашнаки, потерявшие по сравнению с 2010 годом порядка 1,5 % голосов (18,81% против 20,2%).

Таким образом, очередные выборы в экстремальных условиях и без шансов на внешнее признание состоялись. Непраздный вопрос, есть ли в них резон, если возможности получить поддержку и легитимность на международной арене невелики. Думается, что те, кто проживает на территории с оспоренным статусом, видят эту ситуацию иначе. Они не готовы рассматривать себя частью «материнского государства». И за эту неготовность они несут издержки. Про них блестяще написал такой знаток Нагорного Карабаха, как эксперт Фонда Карнеги Томас де Ваал: «Быть руководителем непризнанного государства - незавидная работа… Это означает, что никто не приглашает тебя на международные встречи. Организация Объединенных Наций не отвечает на твои письма. Когда ты посещаешь иностранное посольство, тебя принимает не посол, а первый секретарь». Если же говорить о рядовых людях, то это еще и частые военные инциденты, ограниченность в перемещении по миру. Но до тех пор, пока готовность к издержкам будет сохраняться, комментарии и заявления респектабельных «системных» экспертов, политиков и дипломатов не станут играть определяющей роли в решении судеб НКР.

Не стоит думать также, что позиция Баку, дружбу которого сегодня ищут и на Западе и на Востоке, останется навечно непоколебимой. В своем ежегодном докладе за 2014 году «World Oil Outlook» влиятельное международное объединение стран - экспортеров нефти ОПЕК обнародовало прогноз, согласно которому в течение ближайших трех лет Азербайджану не удастся поднять плану суточной добычи «черного золота» выше 900 тыс. баррелей, а дальше планируется только спад. Прогнозы имеют свойство корректироваться и не выполняться, а энергетическая доминанта прикаспийской республики, напротив, дополняться эффективной диверсификацией национальной экономики, а значит и ее усилением. Возможны разные сценарии. Однако в случае изменения международной конъюнктуры (будь то нормализация отношений Ирана и Запада, урегулирование конфликта на Украине и потепление отношений Москвы и Вашингтона, новая непредсказуемая «арабская весна» или наступление ИГИЛ) вопрос о том, что есть нагорно-карабахский конфликт и каковы его перспективы может звучать иначе, чем сегодня. И в этом случае трудно сказать, какие оценки прозвучат в отношении очередных непризнанных выборов.

Сергей Маркедонов – доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета

Версия для печати