17.06.2015 | Сергей Маркедонов

Российские геополитические качели

Завершив торжественный прием по случаю Дня России, президент Владимир Путин отправился в Баку. Два дня его визита в столице Азербайджана были до предела насыщены событиями. Он принял участие в церемонии открытия Первых европейских игр, а также провел переговоры с азербайджанским и турецким коллегой. Фактически в рамках одной бакинской поездки были объединены сразу несколько политических повесток. В данном случае речь идет о двусторонних отношениях РФ с Азербайджаном и Турцией, а также о международном позиционировании Москвы в условиях жесткой конфронтации с Западом. Попытаемся рассмотреть каждую из них.

У визитов российских лидеров в Баку своя особая история. Первый президент РФ Борис Ельцин за весь период своего пребывания у власти не нанес ни одного официального визита в Азербайджан. Прикаспийскую республику он посетил только в апреле 2005 года уже в качестве почетного отставника. Таким образом, Путин стал первым главой российского государства, который побывал в этом качестве в Баку после распада Советского Союза. Впервые это произошло в январе 2001 года. Тогда по итогам его официального визита были подписаны Бакинская декларация и совместное заявление о принципах сотрудничества на Каспии. В память о первом путинском визите в азербайджанскую столицу была даже выпущена специальная марка. И начиная с 2001 года каждый новый визит либо российских руководителей, либо делегации высокопоставленных чиновников в Баку становится поводом для разговоров о «поворотном пункте» в двусторонних отношениях между Россией и Азербайджаном. Так было во время визитов Владимира Путина в феврале 2006 года, Дмитрия Медведева в июле 2008 и в сентябре 2010 года. Особняком в этом ряду стоит бакинский вояж Владимира Путина в августе 2013 года. Он стал первым визитом в Закавказье «вернувшегося» в президентское кресло российского лидера. Чуть менее двух лет назад поездка Путина стала своеобразной «ломкой» негативного тренда, который обозначился в 2012 году, когда Москва и Баку не смогли договориться об условиях эксплуатации Габалинской РЛС. И хотя с военной точки зрения станция не имела для интересов РФ критической важности, сам уход Москвы из одного из объектов на постсоветском пространстве был символическим. Затем в 2013 году Россия вышла из соглашения по транспортировке азербайджанской нефти по трубопроводу «Баку-Новороссийск», а также сократила импорт газа из прикаспийской республики. Августовским визитом Путин (а с ним и целая группа высокопоставленных чиновников) смог восстановить перекос в двусторонних отношениях, которые с первого дня после распада СССР развивались как череда подъемов и спадов. Достигнутый баланс был призван укрепить прошлогодний визит в Баку министра обороны РФ Сергея Шойгу.

Июньская поездка Путина в Баку происходила вскоре после посещения им Еревана. Традиция уравновешивать посещение одной закавказской страны визитом в другую также не нова. Коли мы вспомнили бакинский вояж в августе 2013 года, стоит также не забывать о том, что в декабре того же года российский президент посетил Армению (начав свою программу с Гюмри, где расположена 102-я военная база РФ и сделав заявление о том, что Москва не собирается уходить из Закавказья). В 2010 году по схожему алгоритму действовал и президентский «местоблюститель Дмитрий Медведев», когда после посещения Армении (и достижения договоренностей о пролонгации российского военного присутствия) состоялся визит в Азербайджан (где стороны согласились на демаркацию и делимитацию государственной границы). РФ стала первым соседом Азербайджанской республики, с кем пограничный вопрос был урегулирован, хотя история с анклавами Храхоба и Урьяноба говорит о том, что некоторые «овраги» для бумаги оказались забыты (почему - отдельный вопрос, выходящий за рамки данной статьи). Как бы то ни было, Москва пытается сохранять баланс между Баку и Ереваном. И не будь церемонии открытия Европейских игр (события важного для внешнеполитической Азербайджана и сопоставимого в какой-то мере с приемом «белой Олимпиады» в Сочи), Кремль нашел бы повод «сверить часы».

Баку сейчас пытается позиционировать себя, как богатая невеста, придирчиво выбирающая женихов. С одной стороны, несмотря на все призывы и намеки, Азербайджан не стремится в ЕАЭС. С другой стороны, чувствуя интерес к себе со стороны США и ЕС (особенно в плане конструирования «альтернативной энергетики» с целью ослабления российского доминирования), Баку откровенно тестирует Запад на предмет перемещения «красных линий» в области прав человека и всевозможных свобод. Так перед теми же Европейскими играми власти прикаспийской республики отказали в аккредитации многим журналистам из стран ЕС. Буквально за несколько дней до церемонии открытия спортивного праздника из Баку была депортирована Эмма Хьюз, известная своим критическим взглядом на азербайджанскую внутреннюю политику. Все эти действия не привели к какому-то тотальному пересмотру подходов США и их союзников к Азербайджану. В этом контексте понятно стремление Москвы «держать руку на пульсе» и не допустить окончательного дрейфа прикаспийской республики в сторону Запада, что впрочем, проблематично в силу приверженности ее властей ценностям «суверенной демократии», которые для Москвы свои.

Вернемся, однако, к апрельской поездке Владимира Путина в Ереван. Этот визит был совсем не рядовым событием. Глава Российского государства принял участие в траурных мероприятиях, посвященных трагическим событиям столетней давности в Османской империи. И он был среди тех немногих президентов, кто дал однозначную оценку прошлому: «Мы искренне сопереживаем армянскому народу, испытавшему одну из самых страшных трагедий в истории человечества. Более полутора миллионов мирных людей были убиты, искалечены, а свыше шестисот тысяч – изгнаны из родных домов, подверглись массовым репрессиям. Были разрушены многие бесценные памятники архитектуры и духовные святыни, сожжены древние книги и бесценные рукописи. События 1915 года потрясли весь мир, а в России были восприняты как собственное горе. Сотни тысяч беззащитных и потерявших кров армян, миллионы получили убежище на территории России и были спасены».

Надо ли объяснять, какую реакцию спич Путина вызвал в Анкаре? Турецкие политики и дипломаты самого высокого уровня вспомнили России не только Крым, но и прегрешения времен СССР и Российской империи. Что называется, от Восточной Европы и Центральной Азии до Северного Кавказа. Впрочем, в такой реакции нет ничего принципиально нового. Представители Анкары всегда жестко и бескомпромиссно комментируют любые выступления политиков хоть из Вашингтона, хоть из Москвы, если те употребляют слово «геноцид» в связи с событиями 1915 года в Османской империи. За примерами далеко ходить не надо вспомним хотя бы недавний скандал, вызванный словами Папы Римского. Или историю с отзывом посла из Парижа после того, как во Франции было принято решение о введении уголовного наказания за отрицание геноцида (то есть за официальную позицию турецкого правительства). Однако посол Турции вернулся во французскую столицу. И с Папским престолом, скорее всего, Анкара продолжит сотрудничество. Встреча Путина с Реджепом Тайипом Эрдоганом в Баку показала, что история историей, а прагматика сегодняшнего дня важна для сторон не менее. Тем паче, что во встрече двух лидеров был и определенный психологический подтекст. Особенно учитывая недавние парламентские выборы в Турции, где правящая партия не смогла решить стоящие перед ней проблемы. Точнее сказать, осложнила их решение. И в этой связи подтверждение прежних договоренностей также имело определенное значение.

Более того, какими бы ни были российско-турецкие противоречия, у Анкары сложные отношения с Западом. Неготовность же ЕС к реальной, а не пиаровской интеграции с Турецкой Республикой (что нынешний ее президент еще в бытность главой правительства ставил в качестве одного из внешнеполитических приоритетов) также усилила евроскептицизм турецкой элиты. Чем не преминул воспользоваться Путин, бросив ироничную фразу про Турцию, как представительницу всего ЕС на Европейских играх.

Таким образом, в июне 2015 года российские качели качнулись в сторону Азербайджана и Турции. Но это движение не означает того, что не последуют возвратные движения. Более того, прежний курс на прагматическую кооперацию с Баку и Анкарой и союзничество с Ереваном (где соображения безопасности выходят на первый план) сохраняется.

И последнее (по порядку, но не по важности). Российская внешняя политика, нравится нам это или нет, становится все более эмоциональной. И хорошо знакомые нам по прежним временам соображения прагматики (и иной раз цинизма) все чаще дополняются политическими «психологизмами», дидактическими нравоучениями и наступательной иронией. Было видно, что для Путина отсутствие лидеров ЕС на церемонии открытия первых Европейских игр - это повод для подчеркивания лицемерия западных партнеров, которым многое в сегодняшнем Азербайджане не нравится, но которые не рискуют его открыто критиковать. Как это было в канун игр в Сочи с Россией. Увы, к сожалению, нельзя не признать определенных резонов для такой оценки. При этом «большой стиль», замешанный на игнорировании всяких внешних советов и не допускающий вмешательства извне, вызывает у российского лидера неподдельную политико-эстетическую симпатию. Этого в Баку он и не пытался скрывать.

Сергей Маркедонов – кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ

Версия для печати