27.08.2015 | Петр Морозов

Правосудие имени Сенцова-Васильевой

25 августа российская правоохранительная система продемонстрировала стране и миру два своих контрастных лица: звериную жестокость в отношении украинского кинорежиссера, выступавшего против перехода Крыма под юрисдикцию России, и сверхгуманность в отношении российской чиновницы, уличенной в масштабном расхищении государственной собственности. Олегу Сенцову суд назначил 20 лет колонии строгого режима по очевидно сфабрикованному обвинению в организации террористического сообщества и подготовке терактов. Евгения Васильева, главная героиня скандального дела «Оборонсервиса», едва появившись в колонии, получила условно-досрочное освобождение и немедленно покинула место заключения.

В Ростове-на-Дону Северо-Кавказский окружной военный суд вынес приговор в отношении крымского режиссера Олега Сенцова и его товарища Александра Кольченко. Первый получил 20 лет лишения свободы (лишь на три года меньше, чем запрашивало гособвинение), второй – 10 лет. И если Кольченко не отрицал, что участвовал 18 апреля 2014 года в поджоге офиса симферопольского отделения «Единой России», вызвавшего незначительный ущерб, то против Сенцова вообще не было представлено никаких прямых улик в совершении преступлений. Тем не менее, суд признал доказанными выдвинутые против Сенцова обвинения в том, что он организовал в Крыму террористическую группу, являвшуюся структурным подразделением запрещенного в России «Правого сектора», вербовал сторонников, организовал поджоги офисов местных пророссийских организаций и готовил взрывы памятников. Суд проигнорировал доводы защиты о том, что все эти обвинения основываются на показаниях двух ранее осужденных людей, которые заключили сделку со следствием, причем один их них прямо в зале суда заявил, что оговорил Сенцова под воздействием применявшихся в ходе следствия пыток и что от всех своих показаний отказывается.

Весь ход судебного процесса в Ростове-на Дону свидетельствовал, что его результат спрограммирован заранее, а судьи выполняют чисто техническую функцию. По словам Сенцова, сотрудники ФСБ после ареста сразу сказали ему, что он получит 20 лет, если не даст нужных показаний. Судя по всему, спецслужбы очень стремились показать, что в момент перехода под крыло России в Крыму существовало опасное террористическое подполье, но их доблестные сотрудники раскрыли его. 20 лет лишения свободы – крайне суровое, жестокое наказание, его не так часто дают даже убийцам. Реальная же вина крымского режиссера Олега Сенцова состояла лишь в том, что он является убежденным патриотом своей страны – Украины, активно участвовал в киевском Майдане, а в период бурных крымских событий публично обсуждал происходящее, не скрывая своей антироссийской позиции. Этого оказалось достаточно, чтобы представить его в роли лидера «крымских террористов».

Известность Олега Сенцова как талантливого начинающего кинорежиссера, очевидная надуманность обвинений и запредельно суровый приговор не могли не вызвать широкого резонанса в кинематографической среде и политическом мире. С призывами освободить Сенцова и протестами против приговора выступили мировые и отечественные кинознаменитости, высокопоставленные представители Евросоюза и ПАСЕ. Ясно, что адвокаты Сенцова и Кольченко будут подавать апелляцию в Верховный суд, а затем обращаться с иском в ЕСПЧ. Однако российской власти в ситуации холодной войны с Западом, в атмосфере осажденной крепости наплевать на заявления своих и зарубежных кинодеятелей, а критические по отношению к Москве выступления европейских институтов игнорируются или отвергаются как покушение на российский суверенитет.

В свою очередь, решение Судогодского районного суда об условно-досрочном освобождении Евгении Васильевой свидетельствует, что в условиях патриотической консолидации власть может игнорировать и широко распространенное мнение собственных граждан. Дело о многомиллиардном расхищении государственной собственности в Минобороны и подведомственном ему «Оборонсервисе», фигуры экс-министра обороны Анатолия Сердюкова и его фаворитки в служебном и личном смыслах Евгении Васильевой стали в массовом сознании символом коррупции на верхних этажах чиновной пирамиды. Поначалу это дело активно велось следственными органами и широко транслировалось на федеральных телеканалах. Гражданам, охваченным протестными настроениями, пытались внушить: после возвращения в президентское кресло Владимира Путина в России нет неприкасаемых, с расхитителями и мошенниками на всех уровнях будет вестись беспощадная борьба.

Однако с подъемом «консервативной волны» обнаружилась линия Кремля на сворачивание публичной разоблачительной активности в отношении представителей правящей верхушки и гашение ранее вспыхнувших наиболее взрывоопасных коррупционных скандалов. Вначале практически сухим из воды вышел Анатолий Сердюков, который был обвинен лишь в мелком эпизоде по статье «халатность», а в начале 2014 года попал под амнистию, объявленную по случаю 20-летия Конституции.

А вот теперь на свободе оказалась и Евгения Васильева, которая в течение более двух лет раздражала широкую публику своим богемным стилем жизни в условиях домашнего ареста в шикарной квартире в самом дорогом районе Москвы. В ходе судебного процесса по делу «Оборонсервиса» сумма вменяемого Васильевой и ее подельникам ущерба для государства чудесным образом сократилась с 3 млрд. рублей до 800 млн. в конечном гособвинении, а затем и до 200 млн. в приговоре. После того, как Пресненский суд Москвы 8 мая приговорил Васильеву к пяти годам лишения свободы в колонии общего режима, стали вообще происходить загадочные вещи. Еще до вступления приговора в законную силу она исчезла из СИЗО, и некоторое время никто не знал ее местонахождение. 23 июля, за месяц до рассмотрения в Мосгорсуде апелляционной жалобы по делу, Васильеву вроде бы доставили в колонию во Владимирской области, но толком ее там никто не видел. И уже 13 августа она подала в районный суд ходатайство об УДО, а 25 августа суд это ходатайство удовлетворил и вопреки всем правилам постановил освободить Васильеву в тот же день.

Юристы отмечают абсолютную исключительность всей истории с УДО главной фигурантки дела «Оборонсервиса» для российской судебной практики. Очевидно, что без заступничества на самом верху, за рамками собственно судебной системы, ничего подобного произойти просто не могло. Бросается в глаза демонстративность нарушений УПК в процессе освобождения Васильевой от прохождения наказания. Власть даже не скрывает, что есть граждане, на которых, в силу известных лишь власти причин, не распространяются обязательные для всех законы и правила. А есть другие граждане, вроде участников «болотного дела» и прочих противников режима, в отношении которых закон оборачивается исключительно своей карательной стороной.

Возможно, тот факт, что судебные решения в отношении Олега Сенцова и Евгении Васильевой были приняты в один день, – простое совпадение. Но это совпадение, несомненно, символично. И в том, и в другом случае российская судебная система расписалась в своей полной подчиненности исполнительной власти. А власть, в свою очередь, показала, что соблюдение законности отнюдь не входит в число ее приоритетов.

Версия для печати