09.11.2015 | Марина Войтенко

Экономика в точке равновесия

К началу ноября заметно усилился поток официальных заверений от МЭР и Минфина, что экономика достигла «дна» и теперь главный вопрос в том, как быстро она сможет от него оттолкнуться. О наступившей в экономике «точке равновесия и баланса» 3 ноября на совещании с членами правительства высказался и Президент РФ Владимир Путин.

Основания для таких выводов дали итоги сентября. ВВП и промвыпуск (с очищенной сезонностью) в помесячном выражении вышли в плюс (0,3% и 0,8% соответственно); падение инвестиций замедлилось; безработица, снизившись, вернулась к июльским значениям[1] и т.п. Несколько изменились и ожидания экспертов. Так, консенсус-прогноз «Интерфакс»[2] показал снижение ВВП-2015 на 3,8% (на 0,1% лучше оценки МЭР) и нулевой прирост в следующем году. Наблюдатели отметили: это – политкорректный компромисс между предположениями, с одной стороны, МЭР и Минфина – рост 2016 года в 0,7-1,0% – и ЦБ РФ, с другой.

Напомним, что представляя 3 ноября в Госдуме РФ проект основных направлений денежно-кредитной политики на 2016-2018 годы, Эльвира Набиуллина подтвердила ранее сформулированные регулятором предположения базового сценария (при среднегодовой цене Urals в $50 за баррель): темпы ВВП-2016 в годовом выражении останутся отрицательными, небольшое положительное значение обнаружится в 2017 году, а в 2018-ом могут составить 2,0-3,0%. В поквартальной динамике темпы обещают стать положительными к середине следующего года.

5 ноября эту точку зрения продублировала Еврокомиссия, отметив, что в 2016-ом «существующие структурные сложности, вероятно, не будут разрешены в рамках комплексных усилий по проведению реформ». Европейский банк реконструкции и развития и вовсе уверен – спад следующего года составит 1,2%. Стоит, впрочем, отметить, что предыдущая оценка насчитывала минус 1,8%.

Вместе с тем, немало куда более позитивных версий. Глава Минфина Антон Силуанов надеется, выраженный рост начнется уже в первом квартале будущего года. По консервативному сценарию ВЭБа, ВВП увеличится примерно на 1% (при оживлении нефтяного рынка – на 1,3-1,6%, если же к этому добавить стимулирующие бюджетную и монетарную политики, то темп может разогнаться и до 3%). В Sberbank CIB тоже считают реалистичным достичь 2,5% положительной динамики ВВП, правда, с оговоркой – если тенденции сентября продолжатся в течение всего квартала.

Однако эта предпосылка, по мнению экспертов, не выглядит железобетонной аксиомой. Консенсус-прогноз итогов октября (первые официальные данные на этот счет появятся 16-18 ноября), проведенный «Интерфаксом», зафиксировал, например, углубление спада промпроизводства с сентябрьских 3,7% (год к году) до 4,1%. Динамика PMI при этом неоднозначна. В обработке показатель в октябре вырос до 50,2 пункта против 49,1 пункта месяцем ранее. Но при этом PMI сферы услуг обвалился с 51,3 пункта до 47,8 пункта. В результате совокупный индекс объемов производства (обработка + услуги) упал с 50,9 пункта в сентябре до 49 пунктов. Промышленность, уверены эксперты, была поддержана, прежде всего, гособоронзаказом. Кроме того, предприятия наращивали запасы (работали «на склад») в расчете на будущий спрос. Устойчивость восстановления на военно-промышленных анаболиках неочевидна. По сути, сектор продолжает пребывать в стагнации и его текущая динамика все еще мало репрезентативна для выводов об общеэкономическом оживлении.

Консенсус-прогноз по инвестициям тоже не радует. Их падение усилилось до 6,7% в годовом выражении после 5,6% в сентябре. Тем не менее, прогноз по году – спад на 7,8%, лучше ожиданий МЭР (-9,9%). Вместе с тем, следует иметь в виду, что даже такой экспертный оптимизм на деле означает снижение нормы накопления в текущем году до 17-18%. Из чего следует, что при самом наилучшем стечении обстоятельств темпы будущего роста не могут быть выше 1,5%.

Ожидается, что торговая розница несколько затормозит падение: октябрь – минус 10,0%, сентябрь – минус 10,4%. Перспективы дальнейшего замедления спада размыты. По официальным предположениям, реальные зарплаты снизятся в 2015 году на 8-9%. По экспертным заключениям, картина тусклее – в малом бизнесе (пятая часть занятых «в белую») потери достигают 15%, у госслужащих – 25%. По опросам Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), режим экономии на текущих покупках «включили» в 2015 году 54% респондентов (в июле таких было 49%).

Прогнозы по инфляции и курсу рубля до конца года изменились мало. Рост цен ожидается на уровне около 13%, валютные «планки» – 64,1 рубля за доллар США и 70,4 рубля за евро. В то же время, финансовые аналитики обращают внимание на риски усиления курсовой волатильности в ноябре-декабре (в опросе Bloomberg на это указали 77% участников).

В ЦБ РФ, между тем, не видят дальнейшего ослабления рубля на среднесрочном горизонте в силу исчерпания эффекта переноса валютного курса на внутренние цены и снижения его корреляции с котировками нефти (пока она держится на уровне 0,6-0,7). По мнению зампреда Банка России Сергея Швецова, «есть потенциал снижения ставок, как и сокращения инфляции к концу года». Насколько справедлив этот вывод, покажут уже ближайшие недели. Пока же ясно, что решающим фактором торможения роста цен остается низкий уровень потребительского спроса. Кроме того, меньше традиционного в завершающемся 2015 году будет и уровень предновогодней бюджетной эмиссии – 150 млрд рублей неизрасходованных средств будут направлены в антикризисный фонд-2016.

Окончательная же ясность с бюджетом 2016 года наступит только к началу зимы (13 ноября Госдума рассмотрит его в первом чтении, планируя завершить работу к 3 декабря). В частности будут получены окончательные ответы по размерам тарифов на услуги естественных монополий, величине регулируемых цен, индексаций пенсий и прочих социальных выплат и т.п. От степени жесткости итоговых бюджетных параметров будет зависеть и скорость замедления инфляции.

В Минфине рассчитывают, что годовой показатель может оказаться ниже 7% уже в марте-2016. В ЦБ РФ видят наступление «события» не ранее октября. Эксперты в большинстве своем считают прогноз регулятора более реалистичным, поскольку в нем, по-видимому, заложена вероятность реализации риска повышенной курсовой волатильности вследствие повышения ставок ФРС США и Банком Англии. Вместе с тем, достижимость цели по инфляции-2016 в 6,4% остается под вопросом. Такова, к примеру, и точка зрения Счетной палаты, выраженная в ее заключении по проекту бюджета.

Согласно опросам ФОМ, с июля по октябрь доля россиян, считающих, что следующие 12 месяцев станут «хорошим временем для экономики» выросло с 9% до 27%. Тренд позитивен, но до точки невозврата ему все еще не близко. У российского хозяйства, обустраивающегося на «дне» спада в «точке равновесия и баланса», по-прежнему сохраняются немалые риски, порождаемые неопределенностью содержания экономической политики и ее направленности на структурные преобразования.

Под этим углом зрения бюджет-2016 отнюдь не выглядит ориентированным на решение задач развития. При сохранении де факто доли непроизводительных расходов (силовой блок и социалка составляли в 2015 году 60%, в 2016-ом на них запланировано 59,8% всех затрат) главная макроэкономическая проблема бюджетной системы – балансирование доходов и трат в условиях резкого падения нефтецен[3], убеждены в НИУ ВШЭ, откладывается «на потом». При этом вложения в человеческий капитал – основу будущей конкурентоспособности экономики – заметно сокращаются. По расчетам НИУ ВШЭ в 2016 году к 2012 году в бюджетной системе в целом они будут меньше – на образование на 14%, на здравоохранение – почти на 20%.

По оценкам экспертов, дискуссия в парламенте внесет в расходную часть страны лишь косметические изменения, главным образом во внутреннюю структуру уже установленных статей. Вместе с тем, нельзя исключить новаций по доходам. Минувшая неделя наглядно показала, что «идейный потенциал» здесь далеко не исчерпан.

В поисках путей максимально возможного наполнения бюджета за счет поступлений от нефтяной отрасли при одновременном стимулировании инвестиционного потока в нее (дабы не допустить снижения добычи) сломано уже немало копий. Однако решения о выборе единого механизма, позволяющего в налогооблагаемой базе учитывать затраты по проектам, по-прежнему нет. Введение налога на финансовый результат в ближайшей перспективе не просматривается. Для ряда месторождений как новых (например, на шельфе), так и старых (выработаных на 80% и более по состоянию на 1 января 2006 года), действуют «адресные преференции». Первые налогами практически не обременены вовсе, ставка НДПИ со вторых на пике разработки составляет 70% от утвержденной[4]. Остальные высоко выработанные площадки под льготы до сих пор почти не попадали, налоговые выплаты у большинства из них достигают 80% от выручки, а, стало быть, мотиваций и средств для дополнительных капвложений там не прибавлялось.

Теперь, судя по попавшей в деловые СМИ презентации МЭР «Структурная реформа на рынке нефтедобычи в России», представленной на заседании президентской комиссии по ТЭКу 27 октября, министерство предлагает распространить льготу на ряд давно разрабатываемых месторождений Западной Сибири[5], но за плату. Причем выкупить преференции нужно авансом – на 5-10 лет вперед. По информации РБК, цена льготы, предположительно, будет высчитываться как разница между суммой, которую компании заплатили бы в течение этого срока при действующей ставке НДПИ, и льготной налоговой ставкой налога для истощенных месторождений. Стоимость льготы определяется как приведенная стоимость выпадающих налоговых поступлений, поясняется в презентации Минэкономразвития.

Согласно расчетам министерства, сейчас добыча на этих недоинвестированных истощенных месторождениях сокращается на 3-4% в год, тогда как «покупные» же льготы позволят увеличить ее в целом по России к 2024 году на 20 млн тонн, а госказна получит не менее $5 млрд дополнительных поступлений от НДПИ в год. Предполагается, что на время действия льгот налоговый режим по конкретным участкам останется неизменным По версии МЭР, добычникам это даст возможность сохранить и/или даже увеличить стоимость активов и нарастить ликвидность. Но, в условиях дороговизны заемных средств и непредсказуемых цен на нефть оплачивать льготу на годы вперед рискованно, тем более что и длительность действия анонсированных гарантий предсказать проблематично.

Напомним, еще в начале лета премьер-министр Дмитрий Медведев во время заседания правительства по подготовке бюджета на 2016 и два последующих года однозначно указал на недопустимость повышения фискальной нагрузки на бизнес. «Налоговая нагрузка на экономику не должна увеличиваться. Это наш основной подход, который мы с вами выработали и который был утвержден и на уровне президента, и на уровне правительства. Мораторий на принятие таких решений будет действовать в этом году и следующие три года. Причем это касается как, собственно, фискальной составляющей, так и неналоговых сборов и платежей …», – объявил тогда премьер. Теперь же вопреки ранее утвержденным планам принято решение о сохранении в 2016 году ставки вывозной таможенной пошлины на нефть на уровне 2015-го – 42%. При сокращающейся прибыли это будет означать рост фискального бремени.

Понятно, что решить проблему бесперебойного наполнения бюджета при одновременном стимулировании инвестиционного потока может только выстраивание институционально-регулятивной среды, предусматривающей долгосрочные стабильные и учитывающие интересы и бизнеса, и населения «правила игры». Но точечные меры «ручного управления» не представляют такой возможности, а лишь усиливают структурные дисбалансы. Однако такого рода решения продолжают только множиться. На минувшей неделе, например, премьер Дмитрий Медведев пообещал точечную поддержку предприятиям, где будет складываться тяжелая ситуация с трудоустройством, отметив, что субсидиями уже «были поддержаны крупные предприятия, на которых сложилась наиболее тяжелая ситуация[6]».

Точечные меры (а потребуется их, судя по всему, немало) должны быть обеспечены доходами. К сожалению, такого рода решения нередко сильно непрозрачны. Понятно, например, что расчет базы по единому налогу на вмененный доход должен ежегодно уточняться с учетом инфляции. Но, на будущий год размер ЕНВД в МЭР предлагают увеличить сразу на 16%. Получается одно из двух – либо министерство само не сильно верит в свои же прогнозы роста цен, либо все разговоры о поддержке малого бизнеса – не более чем упражнения в риторике, а на деле – во главе угла остается фискальный интерес. Кстати, та же новация со ставками, перекрывающими инфляцию, имеет место быть и в случае с торговым сбором.

Наблюдаемая эрозия объявленного ранее правительством трехлетнего налогового моратория – наглядная иллюстрация тому, что «точка равновесия» не просто яркая метафора из политического словаря, а еще и крайне непростая ситуация, когда возможности послекризисного роста, по сути, вровень обесцениваются неопределенностью и непредсказуемостью экономической политики. Именно в этом, пожалуй. и состоит главный риск-2016. Текущий же уровень готовности госуправления решить задачи развития на основе структурных трансформаций и их поддержки бюджетной и денежно-кредитной политиками располагает к предположению, что процесс восстановления экономики будет и трудным, и длительным.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] Между тем, рынок труда, несмотря на кажущуюся стабильность, остается средоточием системных рисков. Весьма показательны данные Минтруда по структуре безработицы –30,5% всех безработных в РФ (более 1 млн человек) – молодые люди в возрасте от 14 до 29 лет.

^[2] В опросе приняли участие аналитики Альфа-Банка, «ВТР Капитал», Института экономической политики им. Е.Т.Гайдара, «Открытие Капитал», Райффайзенбанка, «Ренессанс Капитал», «Уралсиба», Центра развития НИУ ВШЭ.

^[3] По оценкам, ребалансировка рынка crude oil, то есть, ликвидация превышения предложения над спросом (в настоящее время чуть более 1 млн баррелей в сутки), в том числе с учетом полномасштабного участия в поставках Ирана, потребует не менее полутора-двух лет. При этом ожидаемая равновесная цена на первых порах окажется в интервале $60-65 за баррель.

^[4] Напомним, согласно действующему законодательству, размер НДПИ устанавливается ежемесячно и рассчитывается, исходя из котировок Urals и среднего курса рубля к доллару США за предшествующий период.

^[5] В основном крупных, таких, как, например, Самотлорское и Малобалыкское месторождения «Роснефти», Вынгапуровское «Газпром нефти» и Федоровское «Сургутнефтегаза». Речь идет примерно о 25 месторождениях с добычей на каждом свыше 1 млн тонн в год.

^[6] Среди таких компаний, по его словам, были группа «ГАЗ», «АвтоВАЗ», «КамАЗ» и Тверской вагоностроительный завод.

Версия для печати