07.01.2006 | Алексей Макаркин

УХОДЯЩИЙ НЕПОБЕЖДЕННЫМ

Ариель Шарон – один из последних лидеров, действовавших в героический период истории Израиля. Значительная часть его биографии – это страницы борьбы еврейского государства за выживание. Во время войны 48-го года Шарон командовал ротой, в 56-м – парашютной бригадой, в 67-м – дивизией (к тому времени уже в чине генерала, который он получил, еще не достигнув сорока лет). В 73-м – вновь дивизией, а затем корпусом – его энергия и полководческий талант тогда спасли Израиль от катастрофы в ходе «войны Судного дня».

Выйдя в отставку с военной службы и занявшись политической деятельностью (как и многие его армейские коллеги – вспомним таких генералов-политиков, как президенты страны Герцог и Вейцман, премьеры Рабин и Барак, глава МИД Даян и другие), он долго шел к премьерству, занимая целый ряд постов в различных израильских кабинетах – как «ликудовских», так и коалиционных. Дважды он оказывался в ситуациях, которые могли стать фатальными для менее сильного политика. В первый раз – в 1982 году, когда министр обороны Шарон был обвинен в том, что «умыл руки» во время резни, которую правохристианские вооруженные формирования учинили в палестинских лагерях Сабра и Шатила. Многие в арабском и исламском мире не простили Шарону этих событий, но и в самом Израиле его поведение подверглось осуждению, генерал был вынужден уйти в отставку с поста министра. Но к тому времени его позиции в партии «Ликуд» были столь прочны, что он остался не только в политике, но и в правительстве (только на менее важном посту). Отметим, что Шарон не был непосредственно причастен к этому преступлению – он лишь недооценил масштаб мести фалангистов, только что лишившихся своего главы Башира Жмайеля, убитого террористами. Сейчас, в дни болезни израильского премьера, только фанатики типа нынешнего иранского президента злорадствуют и желают Шарону скорой кончины, вспоминая те трагические события.

Второй раз был в 2000 году, когда Шарон, будучи лидером правой оппозиции, демонстративно посетил Храмовую гору в Иерусалиме, вызвав возмущение палестинцев. В рамках мирного процесса, начатого Ицхаком Рабином и продолженного Эхудом Бараком, такая акция казалась маргинальной, эмоциональным вызовом правого радикала. Но Шарон действовал абсолютно рационально – к тому времени политически слабый кабинет Барака доживал последние месяцы, и люди востребовали человека, способного не говорить правильные слова, а совершить поступок. Акция с посещением Храмовой горы как раз и стала таким поступком.

Однако, став премьером, Шарон начал проводить политику разумную и значительно более взвешенную, чем ожидали многие. Точечные акции по уничтожению лидеров террористов и непримиримое отношение к покойному Ясиру Арафату сопровождались реальными инициативами по мирному разрешению израильско-палестинского конфликта. Может быть, лучше, чем люди, никогда не участвовавшие в войнах, генерал понял, что громкие победы сами по себе не способны обеспечить стабильный мир – не перемирие на 10, 20, 30 лет, сопровождающееся постоянными терактами, а именно мир, требующий компромиссов со стороны всех участников конфликта.

Только Шарон с его репутацией – как удачливого военного лидера, так и традиционно самого жесткого противника любых уступок палестинцам - мог пойти на эти уступки, не вызвав остракизма со стороны израильского общества. А это общество в большинстве своем поверило, что он знает секрет, позволяющий добиться прочного мира и избавить население от надоевшего ощущения осажденной крепости, которую в свое время особенно активно строил именно Шарон. Напомним, что он был руководителем строительства израильских поселений в Палестине, в том числе в секторе Газа, снесенных в прошлом году в рамках шароновской же мирной программы.

Как часто бывает в кризисные моменты истории, люди сделали ставку на человека, способного повести за собой. Отсюда и высокие рейтинги доверия Шарона-премьера, и успех импровизированной партии «Кадима», которая ворвалась на политическую арену и в считанные дни оставила далеко позади традиционных соперников «Ликуд» и «Аводу». До последних дней вряд ли кто-то сомневался в том, что Шарон и после мартовских выборов останется во главе правительства – вопрос был только в составе будущей коалиции во главе с «Кадимой».

Теперь перспективы шароновского политического центра представляются смутными. Преемник Шарона Эхуд Ольмерт – опытный политик (впервые он был избран в кнессет более трех десятилетий назад), но лишен харизмы, не имеет военных заслуг. Кроме того, он не безусловный лидер «Кадимы» - в этом качестве его реальным конкурентом может стать генерал Шауль Мофаз, министр обороны в правительстве Шарона, который хотел стать его преемником во главе «Ликуда», но, здраво взвесив свои шансы, перешел в «Кадиму». Даже если Ольмерту удастся удержать лидерство «Кадимы» в избирательной кампании, то после выборов ему будет значительно сложнее, чем Шарону, создать не просто очередную хрупкую и противоречивую коалицию, а правительство, проводящее осмысленную и последовательную политику. А сейчас, в условиях незавершенности процесса размежевания между израильтянами и палестинцами, Израилю особенно необходим именно такой кабинет министров, ведомый ответственным и сильным лидером.Усилится и конкуренция с «Кадимой» двух традиционных партий. «Ликуд» вновь, как и во второй половине 90-х годов, возглавил Биньямин Нетаньяху, задачей которого является вернуть партии часть «уведенных» Шароном правоцентристских избирателей. У него репутация патриота не хуже Шарона (но без его исторических заслуг), а в качестве одного из лидеров «Ликуда» выступает умеренный глава МИДа Сильван Шалом - это «алиби» партии в связи с упреками в правом радикализме после ухода Шарона и его соратников. Нетаньяху не лишен харизмы, после своего не слишком удачного премьерства набрался опыта (в качестве как партийного деятеля, так и министра), и в случае успешно проведенной избирательной кампании способен хотя бы частично восстановить электоральные позиции «Ликуда».Лидеру «Аводы» Амиру Перецу куда сложнее. Этот профсоюзный функционер без опыта работы в правительстве не может конкурировать ни с Мофазом, ни с Нетаньяху, когда речь идет о проблеме безопасности – самой насущной для современных израильтян. Для многих в собственной партии он слишком внесистемный и левый (с появлением такого лидера у социалистов связан выход из партии ее многолетнего лидера Шимона Переса). Ставка Переца – на смену приоритетов избирателей в ходе избирательной кампании, выдвижение на первый план социальной тематики, особенно в связи с неолиберальными реформами Нетаньяху в бытность последнего министром финансов в шароновском кабинете. Однако большой вопрос, насколько сами избиратели (исключая «ядерный» электорат социалистов) согласятся с такой переориентацией.

В любом случае, настал час тех политиков, которые во время знаменитых войн или были лейтенантами, или даже сидели за школьными партами. Этот процесс начался не сейчас – еще в 1996 году Нетаньяху стал премьером, а спустя четыре года президентом страны был избран 55-летний Моше Кацав, неожиданно обошедший Переса. Только время ответит на вопрос, окажется ли это поколение способным поддержать традицию своих предшественников, которые создали Израиль, отстояли его независимость в войнах, а затем, часто с болью в душе, приходили к пониманию того, что сохранить государство невозможно без трудных компромиссов. Таким был генерал Ицхак Рабин, стоявший у истоков мирного процесса и погибший от руки фанатика. Таким является и генерал Ариель Шарон, который останется в истории Израиля как военачальник, не знавший поражений на войне, и премьер-министр, не побежденный на выборах.

Версия для печати