10.01.2006 | Георгий Мирский

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА ГЕНЕРАЛА ШАРОНА

На этот раз самый прославленный боевой генерал израильской армии встретился с единственным противником, одолеть которого ему не под силу. Когда бы ни закончилась последняя битва Ариэля Шарона, ясно одно: с политической сцены ушел человек, которого, пожалуй, можно назвать наиболее крупным политиком на сегодняшнем Ближнем Востоке. Немного раньше его ушли такие сильные лидеры, как Ясир Арафат, иорданский король Хусейн и сирийский президент Хафез Асад, и равных этим людям по масштабу в регионе уже не осталось.

Что касается самого Израиля, то из поколения мастодонтов, создававших и отстаивавших в войнах еврейское государство, действующим политиком остается лишь Шимон Перес. Время делает свое дело...

Ариэль Шарон, предки которого жили в России, родился на палестинской земле и еще юношей вступил в ряды бойцов, сражавшихся за создание еврейского государства. Он участвовал во всех войнах, которые вел Израиль. В войне за независимость (1948 - 1949 гг.) Шарон проявил себя как смелый и инициативный солдат и вскоре, став офицером, создал особое подразделение коммандос - 101-ю часть, которой он и командовал. Эта часть выполнила в начале 50-х годов много дерзких рейдов вглубь арабской территории в ответ на нападения партизан-федаинов. Позднее Шарон стал командиром 202-й парашютной бригады, первой воинской части такого рода в израильской армии. Вот что писал о нем в своей книге 'Арабо-израильские войны' тогдашний начальник военной разведки Израиля Хаим Герцог, впоследствии ставший президентом страны: 'Полковник Шарон был своего рода легендарной личностью в израильских вооруженных силах. Плотный, похожий на головореза, не терпевший возражений и критики, властный, крайне независимый, умеющий настоять на своем, он походил на Паттона, американского генерала с манерами мушкетера'. В 1954 г., когда войны не было, но происходили стычки на граница, он был ранен в ходе боя с египтянами. В войне 1956 г. Шарон командовал бригадой, отлично проявившей себя в сражении за Синайский полуостров, а спустя 11 лет, там же, на Синае, во время 'шестидневной войны' он уже в чине генерал-майора командовал танковой дивизией, разгромившей несколько египетских соединений. И в третий раз, все там же, на Синайском полуострове, в ходе 'войны Судного дня' в октябре 1973 года, танковая дивизия Шарона осуществила самую дерзкую и важную операцию всей кампании - форсировала Суэцкий канал и переправилась на его западный берег, на территорию Египта, в то время как целая египетская армия находилась на восточном берегу, на израильской земле. Египтяне были отрезаны от своего тыла и почти окружены. Понадобилось вмешательство США и СССР, чтобы предотвратить их капитуляцию.

Это был звездный час генерала Шарона. Любопытно, что в ходе этой войны он еще до форсирования канала по собственной инициативе и вопреки приказам командующего фронтом не ограничивался оборонительными действиями, а предпринимал атаки, за что командование трижды (!) хотело его сместить с должности, но министр обороны Моше Даян не дал своего согласия - и в конечном счете оказался прав. Авторитет Шарона в войсках был огромен: возвращаясь с войны, солдаты писали мелом на броне танков: 'Арик Шарон - царь Израиля' (древняя иудейская формулировка, не имеющая отношения к монархии, а лишь обозначавшая любовь воинов к победоносному полководцу).

Вскоре после этого Шарон занялся политикой и в 1973 г. стал одним из создателей блока Ликуд. В 1982 г. уже в должности министра обороны он уговорил премьер-министра Бегина разрешить израильской армии вторгнуться в Ливан для того, чтобы уничтожить находившиеся на юге этой страны вооруженные формирования Организации освобождения Палестины, которыми командовал Ясир Арафат. Получив 'добро' от премьера, Шарон в типичной для него манере не ограничился разгромом палестинцев, а оккупировал половину Ливана, и газеты опубликовали фотографию генерала, пьющего кофе в ресторане в центре Бейрута. А затем случился эпизод, породивший неугасимую ненависть палестинцев к Шарону: он добился избрания на пост президента Ливана Башира Жмайеля, лидера христианских боевиков-фалангистов, которые в ходе полыхавшей тогда в стране гражданской войны воевали с палестинскими отрядами. Не успев вступить в должность, Жмайель был убит, и разъяренные фалангисты, уверенные, что это покушение было делом рук палестинцев, ворвались той же ночью в лагеря палестинских беженцев в бейрутских кварталах Сабра и Шатила. Во время страшной резни были убиты сотни беженцев, в основном женщин, детей и стариков. Ни один израильский солдат в этом не участвовал, но ответственность за данное преступление была вполне справедливо возложена на командование израильских войск, которое должно было сознавать, что может произойти, и принять меры для обеспечения безопасности беженцев. Израильское общество было возмущено, командиры израильских войск были отданы под трибунал, Шарон был смещен с должности.

Впоследствии Шарон, уже будучи министром сельского хозяйства, а затем министром строительства, активно занимался созданием все новых и новых еврейских поселений на оккупированных палестинских землях; его даже называли ' отцом поселенцев '. Но казалось, что большой политической карьеры у него уже не получится. Все переменилось в 1999 г., когда его избрали лидером Ликуда. А в сентябре 2000 г. Шарон совершил очередной неординарный поступок - прошелся по Храмовой горе в Иерусалиме, где находятся две священные мусульманские мечети. В принципе евреям это не запрещено, но ввиду репутации Шарона среди палестинцев данный поступок вызвал у них такой взрыв возмущения, что моментально начались ожесточенные столкновения, переросшие в 'интифаду', вооруженное противостояние палестинских боевиков с израильскими властями. Но это не помешало Шарону одержать победу на выборах в феврале 2001 г. и стать премьер-министром. Он повторил свой успех на выборах 2003 г.

Дальнейшие события свежи в памяти: отказ Шарона признавать в качестве партнера по переговорам о мирном урегулировании Арафата, которого он изолировал и фактически держал под домашним арестом в Рамалле вплоть до смерти палестинского лидера; вооруженные рейды в палестинские города; 'точечные удары' с воздуха по лидерам палестинских террористических организаций в ответ на взрывы, совершавшиеся боевиками-смертниками; начало строительства 'стены', т.е. разделительного барьера между Израилем и Западным берегом; формальное согласие с принципами 'дорожной карты' - плана урегулирования конфликта на базе идеи создания двух государств на земле 'исторической Палестины' при фактическом сохранении курса, целью которого является категорическое недопущение образования палестинского государства в границах, существовавших до 1967 г. и со столицей в Иерусалиме; нежелание даже слышать о возможности ликвидации еврейских поселений на Западном берегу и о возвращении на землю Израиля палестинских беженцев.

Шарон никогда не признавал основных идей, лежавших в основе договоренностей, достигнутых в Осло в начале 90-х годов. Тот вариант палестинского государства, на который он скрепя сердце был вынужден под давлением США согласиться в последние годы, неприемлем для палестинцев. Но беспрерывно находиться в состоянии войны и терактов тоже невозможно, и Шарон в конце концов это понял. На что же он рассчитывал, какова была его долгосрочная стратегия? Об этом мы уже не узнаем. Можно лишь предполагать, что, действуя кнутом и пряником, Шарон намеревался продемонстрировать палестинцам бесперспективность вооруженной борьбы. И один 'пряник' он успел им дать: ошарашив своих собственных сторонников из Ликуда, он даже без согласования с палестинским руководством в одностороннем порядке принял решение об уходе из Газы и с присущим ему напором, оправдывая свое прозвище 'бульдозер', добился его осуществления вопреки возмущенным протестам чуть ли не половины еврейского населения Израиля.

Шарон пожертвовал меньшей частью оккупированных земель с тем, чтобы попытаться увековечить фактический контроль Израиля над большей их частью - Западным берегом. Зная его, трудно себе представить, что он согласился бы ликвидировать наиболее крупные и важные еврейские поселения на Западном берегу. Но именно в таких намерениях его подозревали не только сами поселенцы, для которых он из 'отца' сразу превратился в 'предателя', но и руководящие деятели его собственной партии. Устав от борьбы с ними, Шарон совершил последний в своей политической жизни экстраординарный, поразивший всех поступок: он вышел из партии, которую сам когда-то создавал. Покинув Ликуд, он создал новую партию Кадима, переманил в нее многих видных ликудовцев и заручился при этом поддержкой своего вечного политического противника (но при этом личного друга) Шимона Переса. Правда, Перес, лидер левой партии Авода, только что проиграл борьбу за руководство в ней, уступив место относительно молодому и амбициозному Амиру Перецу.

Кадима, судя по опросам, имела неплохие шансы выйти на первое место на выборах в кнессет, назначенных на 28 марта, и получить примерно 40 мест, что позволило бы Шарону даже без Ликуда и Аводы приобрести нужное большинство в кнессете (61 голос) благодаря союзу с мелкими партиями - обычная практика в Израиле. Но сейчас все карты смешались. Исполняющий обязанности премьер-министра и новый лидер Кадимы - ближайший и верный соратник Шарона Эхуд Ольмерт. Автору этих строк доводилось с ним встречаться - он производит впечатление сильного, энергичного, компетентного человека. Однако Ольмерт - это не ' человек партии', он толковый администратор (был мэром Иерусалима и министром финансов), но ему не хватает качеств публичного политика и харизмы. Он не очень популярен в массах и среди израильской политической элиты. Лидером Кадимы и премьером может стать другой политик.

Второй вариант - относительное большинство получает Ликуд, и тогда правительство возглавит Нетаньяху, опять-таки, если сумеет привлечь другие партии. Менее всего вероятна победа Аводы и приход к власти Переца. Не исключена коалиция Ликуда и Кадимы. В любом случае ни один политик уже не будет обладать теми качествами, которые были у Шарона: жесткий и агрессивный генерал буквально на глазах стал за последние годы наиболее искусным политическим деятелем страны, умевшим и лавировать, и комбинировать, и навязывать свою волю. Даже при всем недовольстве, вызванном историей с уходом из Газы, никто не мог сравниться с Шароном по популярности в народе. Люди верили, что столь мощная личность найдет выход из положения, сумеет обеспечить безопасность страны. И один из тревожных аспектов нынешней ситуации в том, что новый лидер государства, кто бы это ни был, будет чувствовать, что он обязан быть не менее жестким, чем Шарон, и может занять еще более неуступчивую позицию в отношении палестинцев. А это не сулит ничего хорошего для перспектив мирного урегулирования.

Георгий Мирский - доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН

Версия для печати