04.03.2016 | Сергей Маркедонов

Армения-НАТО: партнерство без иллюзий и завышенных ожиданий

2 марта 2016 года министр обороны Армении Сейран Оганян встречу и переговоры с Джонатаном Перишем, заместителем помощника генсека НАТО по вопросам оборонной политики и планирования. Делегация Альянса прибыла в Ереван в последний день зимы. Целью своего визита она обозначила обсуждение перспектив сотрудничества с Арменией.

Судя по тем оценкам, которые прозвучали из уст натовских чиновников, они были удовлетворены итогами поездки. Так, 3 марта представитель управления политики и безопасности штаб-квартиры Альянса Штефан Эльгерсма в ходе семинара «Отношения Армении-НАТО: перспективы и вызовы в преддверии Варшавского саммита» заявил, что Брюссель высоко ценит участие Еревана в «международных миротворческих операциях, и ее приверженность продолжению сотрудничества в этом направлении». При этом стоит отметить, что Штефан Эльгерсма особо оговорил такой сюжет, как членство Армении в Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). По его словам, оно «полностью совместимо с целями партнерства» республики с Альянсом и «Программой действий индивидуального партнерства».

Тема «НАТО и Армения» представляется актуальной по нескольким причинам. Во-первых, в российском политическом и экспертном сообществе любые движения республик бывшего СССР в сторону Североатлантического альянса и Евросоюза вызывают серьезные опасения. Они особенно усилились после украинского кризиса, приведшего к самой масштабной конфронтации России и Запада после окончания «холодной войны».

Во-вторых, Армения в этом ряду занимает особое место. К североатлантическим устремлениям Грузии и Украины уже успели привыкнуть. Очередные заявления их официальных представителей о желательности и полезности скорейшего присоединения к «североатлантическому семейству» воспринимаются негативно, но как нечто привычное. Тем паче, страны Запада сами пока не обещают Тбилиси и Киеву быстрого разрешения вопроса об их натовском статусе. 3 марта 2016 года глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер заявил, что Украине потребуется как минимум пара десятилетий для присоединения к НАТО или к ЕС. Но Армения - это единственная республика Закавказья, которая состоит в ОДКБ, а с января 2015 года является членом Евразийского экономического союза. Оба эти проекта рассматриваются руководством РФ, как основные интеграционные приоритеты на постсоветском пространстве.

Впрочем, для Еревана куда важнее не коллективные проекты, а двустороннее сотрудничество с Москвой. Тот же самый ОДКБ не раз становился предметом острой критики со стороны армянского руководства за невнятную позицию по нагорно-карабахскому урегулированию и, в особенности по инцидентам на линии соприкосновения сторон и вдоль международно признанной армяно-азербайджанской границы. Так, в октябре 2014 года, принимая в Ереване Генсека Организации Николая Бордюжу, президент Армении Серж Саркисян заявлял буквально следующее: «Милитаристские и армянофобские заявления Ильхама Алиева не находят соответствующего отклика со стороны наших партнеров по ОДКБ, что могло бы сдерживать авантюристские устремления азербайджанских руководителей». Под занавес же прошлого года в Москве на саммите ОДКБ армянский лидер констатировал: «Безусловно, у каждой страны - свои интересы, свои приоритеты, но это обстоятельство не должно противопоставляться общим интересам и взаимным обязательствам стран - участников организации».

Иное дело - российско-армянская военно-политическая кооперация. Еще в 1995 году между РФ и Республикой Армения был подписан Договор о создании на армянской территории российской военной базы в Гюмри на границе с Турцией сроком на 25 лет. В августе 2010 года Москва и Ереван подписали протокол, продлевающий пребывания российского объекта на армянской территории до 2044 года. С этого времени согласно внесенным поправкам база должны обеспечивать безопасность не только РФ, но и Армении совместно с ее национальной армией.

Актуальность двусторонней кооперации только возросла в связи с конфронтацией между Россией и Турцией из-за ситуации в Сирии (впрочем, до этого Москва и Анкара имели немало разночтений в подходах к различным этнополитическим проблемам на Кавказе и в Черноморском регионе). Официальный Ереван куда четче, чем другие евразийские союзники Москвы высказался по поводу действий турецких ВВС и политической позиции Анкары. На упомянутом выше московском саммите ОДКБ от 21 декабря Серж Саркисян заявил: «Данный шаг Турции никак не способствует консолидации международных усилий, направленных на противодействие терроризму, урегулирование ситуации в Сирии и восстановление мира в регионе».

Известный эксперт из ереванского Института Кавказа Сергей Минасян прав, когда говорит о том, что усиление российского военного присутствия в Армении в конце 2015 года стало лишь следствием более ранних договоренностей, достигнутых до инцидента с российским бомбардировщиком. Действительно, еще в апреле прошлого года сообщалось о создании единых систем ПВО в Восточной Европе, Центральной Азии и на Кавказе в рамках СНГ. Президент России Владимир Путин 11 ноября года распорядился подготовить документ с Арменией о создании объединенной региональной системы ПВО в Кавказском регионе. Однако российско-турецкая конфронтация придала особую остроту всем этим планам, и если угодно, дополнительную символическую нагрузку. 23 декабря 2015 года министры обороны РФ и Армении Сергей Шойгу и Сейран Оганян подписали соглашение о совместной системы противовоздушной обороне. Тогда же в декабре поступила авиатехника более новых модификаций. В определенных информационных и политических условиях все эти шаги были интерпретированы многими, как укрепление «оси» Москва-Ереван. Естественно, интенсифицировались дискуссии и о противоположной ей «оси» Анкара-Баку. Тем паче, жесткие конфронтационные заявления турецких политиков и дипломатов относительно решения нагорно-карабахского конфликта не заставили себя долго ждать.

Между тем, кавказская геополитика, как впрочем, и любая другая, это далеко не всегда черно-белая картинка. Тонов и полутонов здесь всегда намного больше, чем жесткого противопоставления НАТО и России. Более того, в тех случаях, где такое двухцветное восприятие завладевает умами государственной и дипломатической элиты, развитие ситуации по негативному сценарию намного более вероятно. Говоря же об Армении и Североатлантическом альянсе, следует иметь в виду, что их контакты возникли не вчера и не сегодня. Еще 28 января 2007 года в Ереване во время торжественных мероприятий, приуроченных к 15-летнему юбилею создания армянской национальной армии тогдашний министр обороны Армении (а ныне президент) Серж Саркисян публично заявил о «большом значении» кооперации его страны с НАТО: «Сотрудничество способствовало модернизации армии и внедрению международного опыта, и ныне этот процесс продолжается». Армянские военные контингенты (хотя и немногочисленные) принимали участие в международных операциях в Косово, Ираке и в Афганистане, за что неоднократно получали высокие оценки со стороны натовских представителей.

Для продвижения Еревана в сторону североатлантической интеграции есть немалые ограничители. Прежде всего, речь о факторе Турции (имеющей вторую армию в Североатлантическом альянсе после США). Анкара последовательно поддерживает позицию Азербайджана в нагорно-карабахском конфликте (хотя позицию Баку по российско-турецкой конфронтации или по конфликту в Сирии нельзя назвать тождественной подходам президента Реджепа Эрдогана) и инфраструктурные проекты, увеличивающие изоляцию Армении от внешнего мира. Но самое главное - это двусторонние армяно-турецкие отношения, имеющие собственную динамику даже вне карабахского контекста. Но и сам контекст их никак не улучшает. Как следствие, опасения того что «ценой вопроса» для пропуска Армении на Запад может стать отказ в той или иной форме от Нагорного Карабаха, превратившегося в фундамент постсоветской идентичности армянского государства. Тем паче, Альянс не планирует пересматривать стратегические отношения с Турцией, а ЕС, несмотря на критику Баку за нарушения прав человека, не готов купировать энергетическое партнерство с прикаспийской республикой.

В нынешних условиях радикальный пересмотр этого подхода кажется маловероятным. Однако нельзя не заметить, что попытки обозначить такие сюжеты, как издержки от существования «государства-крепости» и от союзничества с Россией предпринимаются в экспертных, медийных кругах и в социальных сетях. Не замечать их, рассматривая, как откровенно маргинальные, было бы неправильным. Если конечно, не ограничивать перспективы российско-армянского сотрудничества горизонтом очередной избирательной кампании.

Однако, ограничители на пути к НАТО не означают отсутствия интереса Еревана к диверсифицированной политике. В сентябре 2013 года армянское руководство сделало выбор в пользу евразийской интеграции, а тема внешнеполитического комплиментаризма как-то потускнела. Но она вовсе не исчезла, а лишь ушла в тень. Для Армении критически важно не допустить монополизации карабахской темы Азербайджаном, имеющим свои резоны для партнерства с Альянсом. К слову сказать, перспективы кооперации прикаспийской республики и НАТО также будут обсуждаться в преддверии Варшавского саммита. Так в сообщении румынского посольства в Баку, распространенном 3 марта, говорится: «Румыния, как координатор деятельности НАТО в Азербайджане, поддерживает и укрепляет сотрудничество между альянсом и Азербайджаном. Азербайджан – очень важный и ценный партнер НАТО». При этом Ереван заинтересован в поддержании конструктивных отношений с диаспорой на Западе. Совокупная численность армян в США и Франции (двух странах - сопредседателях Минской группы ОБСЕ) равна полутора миллионам человек. И это не просто представители распыленного по миру армянского этноса, но и серьезные политические, медийные и экономические лоббисты интересов независимой Армении, чье влияние не стоит переоценивать, но нельзя и игнорировать.

Таким образом, в своей практической деятельности Армения снова доказывает чрезвычайно важный тезис. Внешнеполитические устремления маленькой страны - это не только и не столько выбор между разными центрами силы (что мультиплицирует риски), а попытки найти modus vivendi в отношении с ними. Для натовского вектора у Еревана есть много ограничителей, а союзничество с Россией представляется выгодным здесь и сейчас. Однако армянские дипломаты не могут игнорировать самый крупный в мире военно-политический блок, как и позиции отдельных его членов. Прагматика в таком случае выходит на первый план. Она идет впереди романтических иллюзий и завышенных ожиданий.

Сергей Маркедонов - кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ

Версия для печати