30.03.2016 | Сергей Маркедонов

Республиканцы Грузии: выбор собственного курса

Во внутриполитической жизни Грузии рождается новая интересная интрига. Национальный комитет Республиканской партии огласил планы на предстоящую осеннюю парламентскую избирательную кампанию. Данное событие само по себе вряд ли привлекло бы столь пристальное внимание. Но республиканцы - это не просто один из многочисленных грузинских политических брэндов. До последнего времени партия была частью правящей коалиции.

Представители республиканцев занимали ряд важных государственных постов. Так спикером парламента является Давид Усупашвили, а Тинатин Хидашели занимает пост министра обороны. В грузинских условиях эта должность является де-факто позицией руководителя параллельного МИД, поскольку именно минобороны курирует переговоры о возможном вступлении страны в НАТО, а также программы военно-политической кооперации с Альянсом. Североатлантический курс Грузии является на сегодня ее стратегическим выбором и точкой консенсуса между властями и оппозицией. Не менее важную символическую нагрузку имеет и пост министра по вопросам примирения и гражданского равноправия (его также занимает представитель Республиканской партии Паата Закареишвили). Можно сколько угодно иронизировать по поводу мизерных шансов Тбилиси на восстановление грузинской территориальной целостности. Но данная цель, как и вступление в НАТО и в Евросоюз является одной из национальных приоритетов, вокруг которой власть и ее оппоненты также готовы объединиться поверх имеющихся разногласий и конфликтов.

28 марта 2016 года республиканцы распространили информацию о том, что пойдут на выборы в высший представительный орган страны самостоятельно без партнеров по коалиции «Грузинская мечта». При этом и Давид Усупашвили, и Тинатин Хидашели призвали отделять вопрос об электоральных перспективах республиканцев и их участии в правительстве. Оба лидера партии постарались опровергнуть слухи об их возможной отставке, как минимум до старта предвыборной кампании. Какой бы противоречивой ни выглядела данная позиция, она имеет свои вполне рациональные резоны. Слова об обязательствах перед избирателями - обычная в таких случаях риторика. Конечно, партия хотела бы сохранить за собой ресурсы участника правящей коалиции (пускай и в ограниченном виде) для более удачного вступления в выборную гонку.

Впрочем, помимо желания самих республиканцев существуют и устремления их партнеров (хотя партнеров ли?) по «Грузинской мечте». Разногласия между ними открылись отнюдь не вчера и особым секретом не являются. В этой связи обоснованным кажется мнение корреспондента «Независимой газеты» Юрия Рокса: «Складывается парадоксальная ситуация: чем больше республиканцы говорят, что остаются в Г[рузинской]М[ечте], чем настойчивее министр обороны Тина Хидашели уверяет, что не собирается покидать пост, тем жестче звучат прогнозы о том, что коалиция доживает последние дни». В любом случае решение о самостоятельном электоральном плавании республиканцами уже принято. С ним придется иметь дело всем грузинским политикам, и провластным, и оппозиционным.

После того, как в результате парламентских выборов в октябре 2012 года «Грузинская мечта» пришла к власти, эта коалиция пережила немало внутренних потрясений и конфликтов. Иного трудно было ожидать, поскольку данная конструкция была ориентирована на решение фактически одной задачи - отстранение от власти Михаила Саакашвили и минимизация влияния его сторонников из ЕНД (Единого национального движения). В настоящее время третий президент Грузии осваивается в украинской политике, а его ближайший сподвижник и «серый кардинал» Вано Мерабишвили пребывает в местах не столь отдаленных. При этом у коалиции был явный дефицит по части содержательных проектов, как внутреннего, так и внешнеполитического характера. На международной арене курс на сближение с НАТО был продолжен, хотя на российском направлении новое правительство и стало демонстрировать большую прагматичность. Во внутренней политике по сравнению со временами Саакашвили (и выстроенной им «вертикали») появилось такое новшество, как надзор за деятельностью официальных органов власти со стороны Бидзины Иванишвили, главного организатора и вдохновителя победы над ЕНД, покинувшего премьерский пост и формально не являющегося каким-либо должностным лицом. К слову сказать, этот фактор воспринимался «мечтателями» неоднозначно.

В ноябре 2014 года в отставку был отправлен глава оборонного ведомства Ираклий Аласания, а за ним свой пост покинул Алексей Петриашвили, министр по европейской и евроатлантической интеграции. После этого лидер партии «Свободные демократы» Аласания, заявил о ее выходе из коалиции «Грузинская мечта». В мае прошлого года после исчерпания лимита на отставки в Грузии появилось новое правительство, в котором республиканцы усилили свои позиции (должность главы минобороны именно тогда досталась Тинатин Хидашели). Под занавес 2015 года о своем уходе заявил премьер-министр Ираклий Гарибашвили, но утверждение нового кабинета после этого носило, скорее технический, а не политический характер. Подавляющее большинство министров сохранило свои позиции, а на состав коалиции эти изменения не повлияли.

Но уход республиканцев (а их самостоятельное электоральное плавание в реальности означает «развод» с «мечтателями» хотя бы на время выборов, если осторожно предположить, что распада коалиции не произойдет до этого) представляет собой явление особого порядка. Прежде всего, потому, что сама Республиканская партия выделяется среди не только грузинских, но и вообще постсоветских политических объединений. Во-первых, она не является электоральной однодневкой, возникшей под конкретный избирательный цикл. Официально партия ведет свою историю еще с советских времен. 21 мая 1978 года братья Леван и Давид Бердзенишвили, Вахтанг Дзабирадзе, Вахтанг Шония объявили о создании данного объединения. В условиях СССР многопартийность была невозможна. Шестая статья Конституции 1977 года провозглашала КПСС «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций». В этой связи отнюдь неслучайным было то внимание к деятельности республиканцев, которое проявляли «соответствующие инстанции» (те же братья Бердзенишвили подвергались преследованиям за антисоветскую деятельность). В постсоветский период партия заняла свое место во внутриполитической жизни Грузии. Она была и остается весьма заметным явлением.

Во-вторых, республиканцы имеют четкие и последовательные идейно-политические установки. В то время, когда Эдуард Шеварднадзе еще не «стучался в двери НАТО», Республиканская партия выступала против членства страны в СНГ, российского военного присутствия и заявляла о необходимости движения в стороны Запада. И этот подход сохранился у них до сегодняшнего дня. Можно считать его идеалистическим, спорить с ним, но не признать политической принципиальности республиканцев нельзя. В-третьих, республиканцы не раз доказывали, что готовы во внутриполитической борьбе ставить вопросы демократии выше властных приоритетов. Так было во времена Звиада Гамсахурдиа (хотя в 1990 году все силы Грузии, даже Компартия выступали единым фронтом за выход из СССР). Так было и во времена Саакашвили, когда республиканцы, поддержав поначалу «революцию роз» и уход Шеварднадзе, встали в оппозицию третьему президенту страны (сначала из-за расхождений по Аджарии, а затем и по более широкому спектру внутренних проблем). Добавим к этому, что депутаты от партии выступали критически против односторонних и авантюрных подходов Саакашвили к «собиранию Грузии». Например, Ивлиан Хаиндрава (на тот момент депутат) в 2004 году произносил слова про «дневное и ночное правительство» страны, не способное обеспечить мирную интеграцию Южной Осетии и ответственное за эскалацию насилия. Своей особой позицией по двум де-факто образованиям был известен и нынешний министр Паата Закареишвили (который все постсоветские годы вел активный контакт с абхазскими и югоосетинскими коллегами, изучал ситуацию в двух республиках и критиковал Тбилиси за неумение искать компромиссы). Все это, конечно, не означает, что Закареишвили или Хаиндрава были готовы обсуждать уход Абхазии или Южной Осетии или позитивно относились к действиям Москвы. Но понимать нюансы грузинской политики и политиков крайне важно для любого специалиста по региону. Добавим к этому, что в отличие от ЕНД, делавшего ставку на НАТО, США и жесткую силу, республиканцы были в большей степени проевропейски ориентированы (а некоторые представители этой партии в частных разговорах с автором настоящей статьи даже упрекали Вашингтон в «империализме», мало отличимом от российского аналога). И последнее (по порядку, но не по важности). В партии есть яркие лидеры, но трудно найти «вождя», каким был для ЕНД Саакашвили.

В этой связи уход республиканцев будет своеобразной выемкой ценностного компонента из «Грузинской мечты», которая после «развода» с недавними партнерами окончательно станет жестко прагматичной силой, ориентированной на удержание власти. Трудно сказать, в какой степени самостоятельное плавание усилит собственно республиканские позиции. Не исключено, что, потеряв поддержку коалиции, они превратятся в миноритариев. Но кем бы в итоге они не стали, дополнительной остроты предстоящим выборам, они уже добавили.

Сергей Маркедонов - доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета

Версия для печати