05.04.2016 | Марина Войтенко

Экономические прогнозы: оптимизм и скепсис

Подведя 30 марта итоги февраля, МЭР констатировало: спад приостановился – ВВП после сезонной очистки показал нулевой темп против снижения на 0,1% в январе. В годовом выражении, впрочем, сохранился «минус», за первые два месяца 2016 года – 1,6%, в том числе в феврале – 0,6%. На основе этой динамики глава министерства Алексей Улюкаев предположил, что падение по первому кварталу в целом достигнет «двух процентов с чем-то», при этом годовая инфляция марта может снизиться до 7,4% и сохраниться на этом уровне в апреле. Сходные ощущения у Банка России. Годовой темп сокращения ВВП в январе-марте оценивают в 1,7-2,0%. Главные причины – проседание год к году расходов на конечное потребление домашних хозяйств на 5,5-6,5%, валового накопления основного капитала – на 5-6%. Сезонно скорректированный показатель общеэкономического спада в первом квартале, как ожидается, достигнет 0,3%.

Предположений о потерях ВВП-2016 в 1,3-1,5% центральные банкиры пока не меняют, оставаясь тем самым в общем русле прогнозных оценок. Консенсус-параметр, установленный «Интерфаксом» на минувшей неделе на основе опроса финансистов, насчитывает минус 1,2%. В Sberbank CIB наиболее вероятным полагают минус 1%, хотя и не исключают околонулевой динамики. Более сдержанны в S&P – минус 1,3% в 2016-ом (плюс 1% в 2017 году) и глобальных банках: Barklays – минус 1,0% (+1,5%), Morgan Stanley – минус 2,1% (+0,9%), JP Morgan – минус 1,5% (+0,9%).

На этом фоне оценка МЭР спада-2016 в минус 0,3%, представленная в СМИ 31 марта в рамках обновленной версии базового варианта прогноза на 2016-2019 годы выглядит самой оптимистичной. При среднегодовых ценах на Urals в $40 за баррель в текущем году, в $45 в 2017-ом и в $50 в 2018-2019 годах со следующего года экономика выйдет в рост (ВВП-2017 увеличится на 1,4%, затем на 2,3% и 2,5% соответственно)[1]. Вместе с тем, несмотря на возможные положительные значения основных экономических показателей, во втором полугодии набранная рецессионная инерция обусловит в целом отрицательные итоги-2016: промвыпуск – минус 0,6%, инвестиции – спад на 3,1%, реальные располагаемые доходы населения – сожмутся на 4,1%, торговая розница – потеряет 3,3%.

Прогноз уже вызвал немало вопросов о реалистичности предположений в связи с неочевидностью того, как в нем учтен баланс рисков устойчивости бюджетной системы, сложная ситуация в глобальном хозяйстве и существующее «пространство для маневра» в экономполитических решениях в условиях приближающихся парламентских выборов.

К тому же и статистические артефакты с ростом промвыпуска (в феврале на 1% в годовом выражении) в марте, похоже, «пошли трещинами» – индекс деловой активности обрабатывающих отраслей (PMI на основе опросов Markit Economics) продолжил длящееся уже с октября-2015 падение – до 48,3 пункта после 49,3 пункта в последний месяц зимы. Экономика, таким образом, и это чистая правда, продолжает выживать, но пока никак не расположена к развитию.

Отсюда и второй полюс наблюдаемого потока прогнозов – скепсис, на сей раз, пожалуй, наиболее концентрировано представленный двумя сценариями (в зависимости от уровня нефтецен), подготовленными Центром развития НИУ ВШЭ. При «нефти по 35» ВВП-2016 упадет на 1,6%. Спад продолжится и в 2017-2019 годах, составляя в среднем 1%, слабый рост на тот же 1% вероятен лишь в 2020 году. При Urals, вышедшей на планку в $50 за баррель, положение дел выглядит получше: спад в текущем году на 0,8%, затем нулевой рост-2017, следующие пару лет вновь рецессия с глубиной 0,8% и 0,4% соответственно, и, наконец, рост-2020 на 0,7%. Суммарное падение ВВП по обоим вариантам может достичь 8,1 и 5,6%. При этом зарплаты бюджетников в реальном выражении «похудеют» на 22-30%.

Подчеркнем, что общая предпосылка столь неблагостных предвидений – сохранение существующих структурных и институциональных ограничений и госуправленческого статус-кво. Эксперты, впрочем, оговариваются – давление в пользу изменений экономической политики будет нарастать вместе с рисками движения по ложным путям повышения налоговой нагрузки, эмиссионного финансирования дефицита федерального бюджета и прочих рецептов безоглядного наращивания денежного предложения.

В свою очередь «идеальный образ» правильной (в том числе и структурной) политики заложен в базовый прогноз МЭР. Скорость разворота в этом направлении, однако, (главным образом из-за сохраняющейся несогласованности повестки развития) по-прежнему остается трудно определяемой. Это, в конечном счете, и питает скепсис прогнозистов. За исключением, конечно, тех, кому он положен по занимаемой должности.

Помимо содержания экономической политики принципиальным основанием сбываемости официальных ожиданий остается, по меньшей мере, неухудшение «периметра внешних обстоятельств». Между тем, риски глобального хозяйства требуют повышенного внимания.

В британском журнале The Economist (см. редакционную статью в номере за прошедшую неделю) уверены: замедляющийся общемировой рост не означает неизбежности новой глобальной рецессии. Вместе с тем, рынки беспокоит остановившийся рост корпоративной прибыли (ожидается, что в первом квартале прибыль компаний, входящих в S&P 500 будет ниже на 6,2%, чем год назад[2]) и резкое сокращение инвестиционных расходов (в 2015 году их мировой объем обрушился на 12%). По оценке S&P, падение сохранится в ближайшем будущем – в реальном выражении глобальные инвестиции-2017 не превысят уровня 2008 года.

Выступая 29 марта в Экономическом клубе Нью-Йорка, глава ФРС Джанет Йеллен произнесла ключевую фразу: «Я считаю уместным осторожное продолжение корректировки кредитно-денежной политики Федеральным комитетом по открытым рынкам (FOMC)». Рынки вздохнули с облегчением – в ближайшие недели, может быть, даже до июня ужесточения не будет. Потом, правда, с вероятностью около 80% последуют два-три повышения fed fund (базовой ставки). Но, по итогам года ее уровень не превысит 1%. Аналитики сделали вывод: Федрезерв настроен достичь за год-два 2%-й базовой инфляции, а не разрушить тренд можно лишь не допуская переукрепления доллара и содействуя тем самым стабилизации цен на энергоносители (иначе говоря, ослабляя дефляционное давление по всему миру). Поэтому перемены в ДКП регулятора США будут плавными. Резкие движения усугубят долговые и валютные проблемы emerging markets, ухудшая «эффектом бумеранга» американский торговый баланс. К тому же определенной «паузы» требует и необходимость основательной оценки китайских рисков. Вопреки официальному оптимизму властей Поднебесной и некоторому улучшению основных показателей вследствие беспрецедентных мер денежно-кредитного и бюджетного стимулирования, доверие инвесторов основательно подорвано. Перспективы же остаются весьма хрупкими.

S&P 30 марта изменило прогноз суверенных кредитных рейтингов Китая со «стабильного» на «негативный». Азиатский банк развития понизил прогноз темпов роста в 2016 году до 6,5% (в 2015-ом по факту 6,9%), в 2017-ом – до 6,3%. Уже в текущем году китайское торможение может стоить другим экономиками Большой Азии 0,3% совокупного ВВП[3]. Причем «дефляция в Китае может передаться на соседние страны через более низкие экспортные цены, если курс юаня ослабнет», – делают вывод аналитики АБР, добавляя к тому, что снижение цен производителей уже наблюдаемо в Малайзии, Филиппинах, Индии, Южной Корее, Таиланде и Гонконге. Sberbank CIB, в свою очередь, предостерег: вероятное схлопывание долгового «пузыря» в КНР может прямо ударить по российским компаниям в горно-металлургическом и финансовом секторах.

Существенный фактор неопределенности – нефтецены. Многие эксперты полагают, что ожидания МЭР даже на 2016 год завышены (средняя цена Urals в первом квартале – $31,99 за баррель). Согласно опросу Wall Street Journal (результаты опубликованы 31 марта), консенсус-прогноз 13-ти крупнейших глобальных банков показал некоторое улучшение ожиданий – среднегодовой Brent-2016 достигнет $40 за баррель, WTI – $39[4]. Вместе с тем, в Международном энергетическом агентстве по-прежнему уверены, что в текущем году мировой рынок останется слабым, его ребалансировка состоится только в 2017-ом. При этом «при нефти по 60», как считает глава Агентства Фитах Бироль, «значительные объемы» активности «медленно, но уверенно» начнут возвращаться в нефтяной отрасли США. Наблюдатели, однако, не исключают, что это может случиться много раньше – при цене $45-50 за баррель.

Уже в середине марта «сланцы» понемногу стали возобновлять добычу на «замороженных» площадках. Потенциал разворота, действительно, есть. По данным консалтинговой компании IHS Global Inc. (она проводила исследование по заказу Управление энергетической информации (EIH) Минэнерго США), издержки американских нефтегазовых компаний на разведку и добычу снизились в прошлом году на 25-30% к уровню 2012 года (когда они находились на десятилетнем максимуме). Стоимость запуска одной скважины сократилась на 7-22% (оценка сделана по крупнейшим месторождениям сланцевой нефти Eagle Ford, Bakken, Marcellus и Permian).

Между тем, на фоне текущего ралли рынки уже начали готовиться к новому спаду (баланс рисков, судя по рекордному закрытию коротких позиций и наращиванию длинных, смещается в сторону снижения котировок – ровно такая же ситуация наблюдалась накануне последнего пика, когда Brent уходи ниже $30 за баррель). 2 апреля, кстати, североморская нефть торговалась ниже $39 за баррель. Аналогичные настроения заметны и на рынке акций США: вложения в биржевые фонды (ETF), существенные приросты индекса волатильности VIX (тем самым позволяющие заработать на падающих фондовых площадках) достигли рекорда. По мнению экспертов, в этих условиях может сложиться ситуация самосбывающегося прогноза, когда инвесторы неверно проинтерпретируют какой-либо значимый новостной повод.

Наблюдаемое сгущение такого рода не вдохновляющих вероятностей по идее должно было бы несколько умерить отечественный прогнозный пыл. «Нефть по 35», к примеру, вместо ожидаемой «по 40» выглядела бы в «руководствах к действию» более уместной.

По прогнозам финансовых аналитиков, до конца 2016 года давление внешних условий на российскую экономику сохраниться в полном объеме. В этих обстоятельствах решающим фактором сбываемости прогнозов на рост-2017 остается содержание внутренней экономической политики. К сожалению, ясности здесь пока не прибавляется. Отдельные же предложения, как, например, по «перекройке» системы страховых платежей или «поддержке» малого предпринимательства и вовсе погружают бизнес в состояние нарастающего дискомфорта.

Поэтому не совсем безосновательными выглядят предположения скептиков о том, что переживаемая ныне рецессия может затянуться еще на год, а темпы положительного роста до конца десятилетия окажутся в 1,5-2 раза ниже оптимистических «предписаний» МЭР. Впрочем, сбываемость версий оптимистов и скептиков примерно равновероятна. Куда может качнуться стрелка исторических весов должен показать уже апрель – с поправками к бюджету-2016, возвращением (пока еще только лишь предполагаемым) среднесрочного финансового планирования, а также проистекающими из этого решениями по структурно-политическим мерам. В этом случае остаются шансы на то, что оптимизм и скепсис в прогнозных оценках обретут наконец реалистичный баланс.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] Примечательны и другие параметры базовой версии, представленной МЭР. Инфляция в 2016 году ожидается на уровне 7%, в 2017 году – 5,5%, в 2018 году – 5,2%, в 2019 году – 5%. Среднегодовой курс доллара в 2016 году оценивается в 67,4 рубля, в 2017 году – 61,7, в 2018 году – 57,1, в 2019 году – 56,7 рубля. Промпроизводство, по прогнозу, в 2016 году снизится на 0,6%, в 2017-ом вырастет на 1,2%, в 2018-ом – на 1,8%, в 2019 году – на 2,2%. Инвестиции в основной капитал в 2016 году снизятся на 3,1%, в 2017 году – вырастут на 1,6%, в 2018 году – на 3,7%, в 2019 году – на 4,7%.

Реальные доходы населения в 2016 году упадут на 4,1%, в 2017 году – вырастут на 1,1%, в 2018 году – на 1,4%, в 2019 году – на 1,3%. Оборот розничной торговли в 2016 году упадет на 3,3%, в 2017 году – вырастет на 1,5%, в 2018 году – на 3,5%, в 2019 году – на 3,7%.

Отток капитала в 2016 году прогнозируется Минэкономразвития на уровне $40 млрд, в 2017 году – $30 млрд, в 2018 году – $25 млрд, в 2019 году – $20 млрд. Счет текущих операций, по прогнозу министерства, в 2016 году составит $49 млрд, в 2017 году – $53 млрд, в 2018 году – $59 млрд, в 2019 году – $57 млрд.

^[2] В самом агентстве отмечают: если даже из общего объема исключить прибыль энергетических компаний, то показатель снизится на 0,7%. В 2015 году глобальная корпоративная прибыль сократилась на 2%, в том числе на развивающихся рынках – на 12%.

^[3] В регионе, тем не менее, появились и новые «локомотивы роста». Это, прежде всего, Индия (7,4% в 2016 году, 7.8% – в 2017-ом) и Индонезия с высокой активностью в сфере частных инвестиций и инфраструктуры (темпы в ближайшие два года составят 5-6%).

^[4] Оценка Brent во втором квартале – $37,25 за баррель, в четвертом – $46,20, средняя цена-2017 прогнозируется в – $56 за баррель.

Версия для печати