25.05.2016

Константин Калачев: «В целом задачи праймериз решены. А проблемы отдельных регионов позволяют партии повесить на карте России своего рода тревожные лампочки»

22 мая по всей стране состоялось общенародное голосование по отбору кандидатов от «Единой России» на выборах в Госдуму. Данная процедура, используемая партией последние несколько лет, впервые приобрела общенациональный и открытый характер. О том, что получилось, а что нет, о победителях и проигравших «Политком.RU» побеседовал с известным политологом, руководителем Политической экспертной группы Константином Калачевым.

– С чем связано, на Ваш взгляд, решение «Единой России» провести столь широкомасштабные и открытые для всех праймериз, какие цели оно преследовало?

– Мне кажется, это следствие понятной эволюции «Единой России», которая в 2007 году впервые использовала процедуру праймериз на местных и региональных выборах. Тогда праймериз были открыты только для членов партии. Следующим шагом стал переход к открытой модели, т.е. допущению кандидатов не только из числа членов партии и проведению общенародного голосования. За девять лет после 2007 года руководству партии стало ясно, что праймериз себя оправдывают, и я понимаю желание единороссов в условиях, когда их рейтинг не растет, попытаться переломить эту ситуацию перед выборами через процедуру всенародного предварительного голосования. Оно дает «Единой России», во-первых, возможность стартовать раньше других партий, во-вторых, держать кандидатов в тонусе и обновить список кандидатов за счет лиц с высокой избираемостью, в-третьих, позволяет вскрыть внутренние конфликты еще до старта. Конфликты в связи со столкновением амбиций, конфликты групп влияния, внутриэлитные противоречия, которые могли бы отразиться на выборах в сентябре, вскрываются уже в мае, и соответственно есть возможность проведения какой-то профилактической работы.

И еще одно важное обстоятельство: создается долгоиграющий информационный повод, кандидаты приобретают характеристики народных кандидатов. Ну а почему это случилось сейчас, мне кажется, совершенно очевидно. В 2011 году выборы были только по спискам, сейчас это система смешанная; более того, тогда выборы закончились конфузом в виде Болотной. Праймериз – это ответ на все вызовы и угрозы, связанные с переходом к смешанной системе голосования и возможностью делегитимации результата в сентябре. То есть на самом деле это как раз реализация курса на конкурентность, открытость и легитимность, это повышение качества списка кандидатов, это повышение индекса цитируемости самой партии, это вскрытие и разрешение конфликтов, это поддержание всей партийной организации в тонусе и это возможность мощного старта кампании.

– Вот с точки зрения решения тех задач, которые Вы назвали, как Вы можете оценить реальные итоги всего процесса праймериз и состоявшегося в воскресенье голосования? Оправдались ли ожидания партийного руководства, и что прошедшие праймериз практически дали партии власти?

– Россия – страна большая, поэтому надо рассматривать ситуацию не только в целом, но и по отдельным регионам. Я думаю, в целом праймериз себя оправдывали, руководство партии может быть довольно, задачи решены. А те трудности и проблемы, с которыми столкнулась партия в отдельных регионах, позволяют ей повесить на карте России своего рода тревожные лампочки, и теперь партия и ее кураторы знают, на какие регионы надо обратить особое внимание. Собственно говоря, если рассматривать всё произошедшее с точки зрения повышения мобилизационной готовности партии, то, несомненно, она повысилась, организовано всё было весьма неплохо. И заодно, кстати, это был смотр возможностей каждой региональной партийной организации, и можно теперь делать определенные выводы. При этом, я думаю, что иногда здесь происходит ломка стереотипов и разрыв шаблонов. Например, с моей точки зрения, совершенно модельные праймериз прошли в Ярославской области. А всегда считалось, что там позиции «Единой России» слабые.

– Вы сказали, что обозначились какие-то проблемные регионы или части регионов. Вы могли бы пояснить этот тезис?

- Это территории с экстремально низкой явкой. Хотя, конечно, хорошо, что бедных бюджетников не сгоняли на участки, не создавали явку искусственно. Например, очень низкая явка была в Санкт-Петербурге, в Архангельской области. Очевидно, что в этих регионах либо кандидаты не вызывали большого общественного интереса, либо рейтинг партии недостаточно высок, либо организационные возможности хромают. Мне кажется, на самом деле регионы с самой высокой явкой тоже надо рассматривать как проблемные. Потому что понятно, что крайне высокая явка в Дагестане, в Мордовии искусственно надута. А вот за регионы со средними результатами, наверное, можно быть более-менее спокойными, особенно в том случае, если по ходу праймериз не возникало ситуаций, связанных со скандалами, подкупом, подвозом выборщиков, каруселями и т.д. Где-то эти скандалы случались. Понятно, что, например, самое пристальное внимание на выборах в сентябре будет к Московской области. На этот раз там были обвинения в подкупе, в каруселях с использованием специально обученных выборщиков.

– В связи со скандалами называлась не только Московская область, но и Приморский край, Санкт-Петербург, Хабаровский край, Башкирия, Волгоградская область. Сергей Неверов сообщил, что общее количество жалоб составило 426, что в общем довольно много. По Вашему мнению, что лежит в основе этих скандалов?

- Думаю, на самом деле в основе лежат особенности нашей массовой психологии. Какие выборы – такие праймериз, какие избиратели – такие выборы. Условно говоря, если есть люди, готовые голосовать за 10 рублей, значит, кто-то это будет использовать. Если есть люди, которых можно моментально посадить в автобус и привезти, значит, кто-то это будет использовать. Вообще говоря, любые выборы, любые праймериз сопровождаются конфликтами и скандалами, в этом нет ничего страшного. Мировая практика показывает, что праймериз без скандалов никогда не обходятся, скандалы – составная часть этого «шоу».

Другой вопрос – характер скандалов. Одно дело, когда кандидаты жалуются друг на друга – это проявление конкурентной борьбы. Другое дело, когда избиратели начинают жаловаться, что на них давят, что их покупают и т.п. То есть жалобы кандидатов неизбежны, проигравший всегда будет жаловаться. А когда жалуются избиратели, здесь есть над чем задуматься. Потому что, например, варианты административного принуждения к участию в праймериз могут выйти партии боком в сентябре. Или, скажем, покупка голосов какими-то кандидатами тоже может выйти партии боком, и не по морально-этическим причинам, а потому, что, получив деньги за участие в праймериз, эти выборщики бесплатно на выборы уже не пойдут.

Поэтому скандалы, связанные с подкупом или давлением на избирателей, с применением административного ресурса требуют пристального внимания. Ну, например, в Волгоградской области уволили директора молодежного центра, которая отказалась участвовать в каких-то махинациях, связанных с голосованием. Вот это безобразие, такие вещи дискредитируют процедуру. А жалобы кандидатов – это нормально.

– К вопросу о явке. Вы говорили об аномально низкой и высокой явке, но в целом по стране явка составила около 9%. Как Вам кажется, «Единая Россия» рассчитывала на более высокую явку или это нормальный показатель?

– Я думаю, что мечтой были 10%. Я только что вернулся из Ярославля. Там было всё совершенно честно, чисто и красиво, и явка была в районе 7%. Это на самом деле нормально – 7-8%. При этом я полагаю, что и 10% – вполне реально, но при условии конкурентных праймериз. Когда речь идет о конкурентном сценарии, тогда понятно, откуда берется явка. Мне не очень понятно, откуда берется явка при сценариях референдумных, когда совершенно очевидно, что у кандидата нет никаких оппонентов, и когда кандидат еще ко всему прочему недостаточно известен и популярен.

– А вот по Вашим ярославским впечатлениям, кто приходил на праймериз?

– Самые разные люди. С утра были пенсионеры, потом люди среднего возраста и даже молодежь. Всё зависит на самом деле от того, из кого состоит группа поддержки того или иного кандидата. Допустим, у победителя в одном из округов, председателя областной Общественной палаты Александра Грибова (ему тридцать лет только исполнилось) группа поддержки очень пестрая. Эта Общественная палата ведет себя очень активно, наверное, она самая активная в стране. Соответственно в его группе поддержки и пенсионеры есть, и молодежь есть. Ну а в целом, я думаю, все-таки в большей степени люди старшего возраста готовы ходить, и, наверное, женщины охотнее идут, чем мужчины.

– А как избиратели узнавали о праймериз? Их кто-то специально приглашал?

– Хороший вопрос. Я был до этого в Иркутской области, где явка была невысокая – 5%, и там очень многие жаловались, что невозможно найти места для голосования. Действительно, там специальной работы по освещению темы адресов участков не было. Это отразилось на явке. А в Ярославле на сайте «Единой России», на страницах кандидатов в социальных сетях можно было получить данные об адресах участков. В Москве на подъезды клеили объявления с указанием, где находятся участки. Это не самый легкий, но самый разумный способ оповещения.

– Давайте вернемся чуть назад. По Вашим впечатлениям, какое значение имел процесс публичных дебатов между кандидатами, который предшествовал праймериз? Позволил ли он выявить новые яркие публичные лица?

– Сам формат дебатов не позволяет что-то выявить. Задается тема, дискуссии как таковой нет, есть, скорее, выступления и ответы на вопросы. Такой формат дебатов не позволяет в полной мере проявить конкурентные преимущества одних над другими. Хотя в любом случае становится ясно, кто косноязычен, а кто нет. Кстати, дебаты, как и в целом праймериз, проходили по-разному, где-то формально, где-то неформально. В каких-то случаях они собирали много людей. Например, в Ярославле довольно много людей приходило. Где-то совсем мало людей присутствовало. Где-то участники вообще несли ахинею. Но, во всяком случае, глупость каждого была видна. И, в конце концов, люди хотя бы начинали осознавать проблемы, связанные с публичными выступлениями, начинали готовиться и совершенствовать свои навыки в ораторском искусстве.

– А как Вы можете оценить активность агитационной кампании кандидатов на праймериз? Не кажется ли Вам, что она в целом была не очень высокой?

– У разных кандидатов по-разному. Некоторые вели себя очень активно, выпускали газеты многотысячными тиражами. Проблема состоит в том, что мало кто вел тотальную кампанию. В стране кризис, денег стало меньше и надо до выборов в сентябре что-нибудь оставить. Вот, например, депутат заксобрания Дмитрий Скриванов в Пермском крае вел тотальную кампанию и занял первое место. В целом картина по стране была очень пестрая.

– Как бы Вы оценили степень реальной конкурентности на праймериз?

- Конкурентность на 40% одномандатных округов присутствовала. Но конкуренция конкуренции рознь, я бы так сказал. Была конкуренция, но в большинстве случаев была предсказуемость. Хотя были и непредсказуемые варианты, но там админресурс все-таки взял верх. Ну, допустим, Красноармейский округ в Волгограде. Депутат Госдумы Олег Савченко против депутата облдумы Татьяны Цыбизовой. Савченко в итоге проиграл, закидал всех жалобами. Там на самом деле ужас что творилось. Административный ресурс использован был против Савченко по полной программе, и ситуацию переломить не удалось. Но где-то, наверное, есть обратные примеры.

– Насколько, с вашей точки зрения, в ходе праймериз было выражено противоречие между федеральным руководством «Единой России», с одной стороны, и интересами губернаторов и влиятельных групп в региональных элитах - с другой?

– Такие случаи, безусловно, были. Особенно там, где участвуют кандидаты от ОНФ. Простой пример – Иркутская область. Москвич Николай Николаев, глава центра ОНФ по независимому мониторингу исполнения указов президента «Народная экспертиза», и иркутянин Сергей Брилка, спикер областного заксобрания и секретарь регионального отделения «Единой России». Николаев занял в итоге второе место по региональному списку, Брилка – первое. Но я думаю, что в Москве хотели иного – по той простой причине, что руководитель регионального отделения должен нести ответственность за поражения партии в Иркутской области: на выборах мэров, на выборах губернатора. Понятно, что нужна была какая-то свежая струя. Поэтому туда запустили кандидата от ОНФ. Выступил он достойно, занял второе место, но на первое не потянул, потому что политсовет регионального отделения оказал определенное сопротивление.

Иркутская история – не единственная. Но в большинстве случаев в крупных городах кандидаты от ОНФ побеждали, и это являлось торжеством федерального центра, поскольку понятно, чьи это люди, для чего они нужны. Есть, безусловно, ситуации, в которых губернаторы или местные группы влияния пытались продвинуть каких-то своих людей, а с ними соперничали люди, которые в силу своих заслуг и сложившихся отношений выступали как сильные мира сего. В принципе это нормальный процесс. Так и должно быть.

Беседовал Александр Ивахник

Версия для печати