30.05.2016 | Ростислав Туровский

Праймериз «Единой России»: обрела ли партия новые перспективы?

Праймериз «Единой России» стали важнейшим политическим событием в процессе постепенного развертывания думской кампании. Их результаты получили уже самые разные и противоречивые оценки со стороны различных экспертов.

С одной стороны, праймериз, несомненно, способствовали оживлению ситуации в партии и повышению активности в ее работе с населением. С другой стороны, изначальные проблемы, связанные с особенностями создания «партии власти», мотивациями и методами работы партийных игроков, по-прежнему давали о себе знать.

Анализируя итоги праймериз, следует иметь в виду, что предварительное голосование, по сути, состояло из трех разных типов кампаний. Во-первых, это было голосование в одномандатных округах в тех регионах, которые разделены на два и более округа. В этих случаях (а это – 193 окружные кампании) целью праймериз было выявление наиболее сильных кандидатов, которые и должны быть выдвинуты партией на сентябрьских выборах. Эти случаи являются самыми «простыми» с точки зрения смысла праймериз и их результата.

Во-вторых, голосование в регионах, где создан только один одномандатный округ (32 кампании), по смыслу и результату не столь очевидно, поскольку в этих случаях не было разделения на «окружные» и «списочные» праймериз. Предполагается, что победитель этих праймериз будет выдвигаться в округе. Но пока до конца неясно, с какими более крупными регионами будут объединены регионы «малые», и какие позиции могут занять их кандидаты. Например, можно предполагать, что кандидат, занявший на таких праймериз второе место, должен быть включен в список партии. Но при этом он может «затеряться» в этом списке на каком-либо низком месте. Попытки же продвижения представителей этих регионов на высокие места в межрегиональных списках способны вызвать конфликты с элитами «больших» регионов, в которых на праймериз нередко шла очень жесткая борьба за эти места, и им не до «малышей». Здесь, таким образом, Кремлю придется разруливать ситуацию, решая, можно ли и есть ли смысл в удовлетворении интересов «малых» регионов в партийных списках.

В-третьих, голосование за кандидатов в партийном списке в регионах, которые делятся на два и более округа (53 кампании), имело свою логику. В этих случаях неясно, что считать победой, а что – поражением. Порядок следования кандидатов по итогам праймериз в данном случае вовсе не является будущим порядком в партийном списке. И дело не только в грядущем объединении регионов в рамках межрегиональных списков, но еще и в вероятном неучастии многих успешных кандидатов в «списочных» выборах, либо их отказе от места по списку (в связи с выдвижением и победой по округу, либо отсутствием интереса к переходу в Госдуму). Поэтому реальными победителями «списочных» праймериз, т.е. претендентами на проходные места в списке могут оказаться в некоторых случаях крупных регионов те, кто не входит в первую тройку и даже в первую пятерку. И хотя о них пока не говорят, на них собственно и следует обращать внимание. По сути, каждый из трех типов кампании, «списочные», обычные «окружные» и «смешанные» (в малых регионах) праймериз, должен предполагать и свой вариант подведения итогов.

Одним из достижений праймериз является существенное обновление депутатской фракции «Единой России». Оно становилось неизбежным уже с возвращением смешанной системы, а праймериз эту тенденцию подтвердили и закрепили. Как известно, не все депутаты вообще участвовали в праймериз, но многие из тех, кто это сделал, не смогли добиться успеха, либо выбыли из кампании по тем или иным причинам. Главным механизмом ротации депутатского корпуса стали «окружные» праймериз, что собственно и предполагалось внутриполитическим блоком президентской администрации. Было понятно, что нынешние депутаты-«списочники» нередко не вели никакой существенной работы на территории, не обладали ресурсами для успешной кампании, что и подталкивало к их отсеву. «Окружные» праймериз привели к победе 66 действующих депутатов, а это лишь 34% от общего числа таких кампаний. Другие варианты праймериз, напротив, были для действующих депутатов более выгодными, отчасти способствуя стабилизации сложившейся думской фракции. Так, на «смешанных» праймериз в половине случаев (в 16 регионах) первые места заняли депутаты Госдумы, и им, конечно, есть резон идти на выборы в округах. Но в еще большей степени сохранению статус-кво способствовали как раз самые сложные для анализа и прогноза «списочные» праймериз. По нашим подсчетам, за их счет около 45, а может быть и до 50 депутатов могут сохранить свои мандаты.

Таким образом, процесс ротации депутатского корпуса принимает плавный характер, что тоже можно считать позитивной тенденцией. Возникает интересная ситуация, когда чуть больше половины действующих депутатов-«единороссов», по итогам праймериз, могут претендовать на переизбрание (по нашим расчетам, таких депутатов около 125-130). Но при этом большинство в будущей фракции составят, скорее всего, «новички». Дело в том, что фракция, по всей видимости, увеличится, и составит более 300 человек, а произойдет это как раз за счет округов. Как известно, кандидаты «Единой России» выигрывают почти во всех округах, как это наглядно демонстрируют выборы в региональные законодательные собрания. Поэтому «старожилы» несколько растворятся в новой фракции, хотя, конечно, многие «тяжеловесы» сохранят не только мандат, но и те или иные руководящие посты.

В то же время, очевидно, что праймериз отнюдь не были выстроены в интересах действующих депутатов. Большинство свою состоятельность доказало, но было и заметное меньшинство. По итогам праймериз можно говорить о выбывании из Госдумы более 50 депутатов, которые оказались неудачниками. Наиболее «громкие» имена из этого списка сразу стали предметом обсуждения в СМИ. Как видно, успешность инкумбентов по итогам праймериз вполне соответствует условным российским нормам ротации элиты, консервативным, но отнюдь не отсутствующим: порядка 70% игроков подтверждают свои позиции, но около 30% их теряют (и это только для тех, кто «играет», т.е. без учета депутатов, которые на праймериз не пошли). Кроме того, намечаются персональные изменения в думской верхушке, которые, что тоже подчеркивает плавный, но целенаправленный характер процесса, стартовали до праймериз, например, в результате перехода части статусных депутатов в Совет Федерации (ряд сенаторов будут выдвигаться в Госдуму и сейчас, по итогам праймериз). Явно будут меняться и многие главы комитетов, и руководители внутрифракционных групп.

Важным достижением праймериз стало также формирование, причем впервые в истории партии реально работающего вертикального политического лифта. Главным источником обновления думской фракции оказались депутаты региональных законодательных собраний: около 50 региональных депутатов добились победы на «окружных» и «смешанных» праймериз, плюс еще некоторое (но небольшое) их число может пройти по спискам. Тем самым идет пополнение федеральной партийной элиты за счет регионов, а карьера регионального депутата приобретает новый смысл. Теперь региональные депутаты увидели реальные возможности постепенного продвижения в своей депутатской карьере с одного уровня на другой. Среди победителей оказались и некоторые городские депутаты, но это, напротив, единичные случаи. Появились интересные примеры, когда региональные депутаты обыгрывали федеральных, причем отнюдь не слабых, как это произошло, например, в Брянской и Волгоградской областях, Алтайском и Приморском крае. Ожидается переход в Госдуму ряда региональных спикеров (они выиграли «окружные» праймериз в Алтайском крае, Курской и Ростовской областях; есть примеры и по другим вариантам праймериз, но там спикеры могут и отказаться от перехода в Госдуму), не говоря уже о вице-спикерах. Любопытно, что в новых субъектах – Крыму и Севастополе все праймериз для выдвижения в округах выиграли именно региональные депутаты, поскольку, собственно, других подготовленных кандидатов там и не было.

Ожидается и заметное пополнение Госдумы за счет муниципальных руководителей, что тоже можно считать вариантом вертикального лифта, приводящего к росту роли и значения представителей регионов в думской фракции «Единой России». Впрочем, в случае муниципалов речь все-таки идет не о депутатах, а о руководителях муниципалитетов, главах администраций. Примерно от 15 до 20 представителей муниципальной элиты могут стать новыми депутатами. Среди выигравших «окружные» праймериз есть, например, мэры Краснодара и Новороссийска, Саратова, Вологды, Иваново, Чебоксар, Магнитогорска и др. Хотя, конечно, это не будет означать появление в парламенте какого-либо муниципального лобби, способного укрепить позиции нижнего этажа российской власти. Тем более что для части мэров уход в Госдуму – это вынужденное решение.

Наконец, обращает на себя внимание и повышение роли общественников, хотя их результаты на праймериз и были крайне неровными. Тем не менее, есть ряд ярких примеров, когда праймериз в округах выигрывали лидеры региональных организаций ОНФ, например, в Пермском крае, Пензенской области, Республике Коми, Москве и др. Ожидается появление представляющих ОНФ «новых лиц» и за счет партийных списков, например, Н.Костенко от Краснодарского края. Другим источником пополнения депутатского корпуса становятся региональные общественные палаты (например, председатель общественной палаты выиграл в Ярославской области).

При этом итоги праймериз «Единой России» не противоречат и сценариям возможных уступок системной оппозиции, включая партии, которые в Госдуме своими фракциями вообще не располагают. Этот «тонкий момент» праймериз был учтен достаточно успешно. В ряде округов активной кампании с сильными лидерами не было, и это как раз могут быть округа, в которых впоследствии лидирующие позиции постараются занять кандидаты «Справедливой России», КПРФ, «Родины», «Яблока», «Партии роста» и др. Однако таких ситуаций очень немного, и «Единая Россия» явно не намерена активно «делиться» округами с другими партиями. По крайней мере, обсуждавшийся прежде вариант с «передачей» каждой партии парламентской оппозиции по 10 округов по результатам праймериз не просматривается.

Проблемы праймериз были связаны с тем, что многие игроки, такие как губернаторы, действующие депутаты, бизнесмены и прочие статусные фигуры, не были готовы к ведению честной конкурентной борьбы, и иной раз даже и не думали об этом. Это вызвало множество сообщений о различных нарушениях. Однако здесь же важно отметить, что партийные структуры не скрывали эту информацию, и в некоторых случаях даже сами инициировали ее появление и обсуждение. Как известно, в некоторых, хотя и редких случаях победы кандидатов были отменены (на уровне федеральной кампании это произошло в Нижнетагильском округе в Свердловской области, в Калининградском округе одноименной области).

В то же время уровень мобилизации электората на праймериз трудно назвать впечатляющим. С одной стороны, это хорошо тем, что не было установки на массовую мобилизацию административными методами и гонку за явкой любой ценой. С другой стороны, мобилизационные возможности «Единой России» выглядят неоднозначно. Даже низкая явка была во многих регионах результатом административной мобилизации. Нередко ставка специально делалась на снижение рисков путем проведения максимально «тихой» кампании, о которой вообще никто не знал, кроме тех, кого «приглашали» на участки для голосования за определенных людей. Но у партии не обнаружилось мотивированного и эмоционально «заряженного» массового электората, который сам пришел бы на праймериз. А это плохой сигнал для политической партии.

Таким образом, в целом публичные процедуры праймериз не стали их сильным местом. Они не изменили, да и вряд ли могли изменить «партию власти» качественным образом. Об этом свидетельствует не только низкий уровень «естественной» явки электората, но и поведение самих кандидатов. Многие формально относились к дебатам (но не участвовать в них не могли), так и не стали разрабатывать предвыборную программу, встречаться с населением и т.п. Тем самым ставка часто делалась на административный ресурс, что обеспечивало тактический успех, но не создавало победителю стратегическую перспективу в электоральном поле. Как результат, многие победители праймериз не использовали шанс, чтобы создать себе надежное и реальное электоральное ядро, опираясь на которое можно развивать успех и привлекать новых избирателей в процессе самой кампании. Это, в свою очередь, означает, что кампанию им надо будет начинать практически с нуля, а сами выборы в округах могут превратиться в куда более острую конкурентную борьбу, чем это видится по итогам праймериз. Даже часто встречающиеся 70-90% голосов на праймериз – это вовсе не гарантия успеха и тем более не прогноз аналогичного результата на самих выборах. Округов, где победитель праймериз набрал менее половины голосов, немного, меньше 40, но в них стартовый электоральный капитал кандидатов совсем уж невелик.

Существенной проблемой становится и формирование партийных списков. Дело не только в сложных конфигурациях будущих межрегиональных списков и не в малом числе губернаторов-«паровозов». Дело в том, что списочная часть праймериз, в отличие от окружной, была слабо артикулирована в публичном поле: многие избиратели ее просто не почувствовали. Заметно, например, что даже самые сильные кандидаты по списку получали меньше голосов, чем участники праймериз в округах. Кроме того, есть случаи, когда по итогам праймериз на первые места в списках претендуют кандидаты, которые при этом в округах проиграли (например, Н.Герасименко в Алтайском крае). В «малых» регионах «списочные» кандидаты и вовсе могут оказаться не у дел, если они получат низкие позиции в межрегиональных списках. В итоге возникает ситуация вакуума, когда ярких фигур, работающих на продвижение партийного списка и доказавших свою силу на праймериз, в регионах очень мало. В одних случаях нагрузка при агитации за список будет ложиться на кандидатов в округах, в других – надо будет дополнительно раскручивать слабых «списочных» лидеров. Не исключено, что некоторых, напротив, надо будет «спрятать», поскольку популярными фигурами по разным причинам стать им не суждено. В общем и целом проблема является тактически решаемой, но все равно «списочная» часть «Единой России» явно уступает «одномандатной», и это может сказаться на голосовании за список.

Наконец, на формирование конкурентного поля сильно и местами негативно повлияла ситуация во внутриэлитных отношениях в регионах. В отдельных случаях конфликты в элитах достигли такого размаха и такой грубости, что считать их проявление «нормальной» конкуренцией на праймериз были бы слишком большой натяжкой. Здесь центр столкнулся с серьезными вызовами, и был вынужден выбирать меньшее из двух зол. Все-таки, как правило, меньшим злом оказывалось искусственное занижение конкуренции, чем разбалансировка отношений в элитах, а вместе с ними – политической стабильности в регионах. Однако многие решения о выходе из борьбы сильных, но «конфликтных» игроков принимались непосредственно перед датой праймериз, что создало ощущение несколько запоздалой специальной кампании. Были и явно «перестраховочные» решения, не всегда оправданные электорально, но, вероятно, призванные укрепить позиции фаворита праймериз. Поэтому уровень конкуренции на праймериз под конец оказался немного ниже, а в отдельных округах принципиально ниже, чем в ходе кампании.

Таким образом, моментального преображения «Единой России» в процессе и по итогам праймериз-2016 не произошло. В партии слишком сильна инерция, и велика привычка к применению административного ресурса, чтобы открытые и конкурентные праймериз сразу и повсеместно вошли в ее практику. Там же, где конкуренция сильна, она зачастую оборачивается жесткой борьбой элит, которую самому центру приходится потом разруливать. Тем не менее, праймериз обозначили позитивный тренд, связанный с постепенным изменением внутрипартийных правил игры и с обновлением партийной элиты, в т.ч., что особенно важно, - за счет регионов и (но не так часто) за счет общественников.

Ростислав Туровский – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати