07.11.2016 | Алексей Макаркин

Атипичный случай Ильдара Дадина: ограничат ли активность охранителей?

История оппозиционера Ильдара Дадина, отбывающего наказание в Карелии, выглядит необычной. Сообщение об издевательствах над ним со стороны сотрудников ФСИН, на первый взгляд, могли привлечь внимание лишь его коллег по оппозиции и критично относящихся к власти правозащитников. Однако ситуация развивалась иначе – глава президентского совета по правам человека Михаил Федотов заявил, что обсуждал с президентом Владимиром Путиным ситуацию в российских колониях и, в частности, дело Дадина. Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова встретилась с Дадиным в карельской колонии.

Приход в оппозицию

Ильдар Дадин не принадлежал к числу известных участников оппозиционного движения вплоть до того момента, как в 2015 году он стал первым (и пока последним) осужденным к реальному сроку лишения свободы по незадолго принятой до этого статье 212.1 УК РФ («Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»). До этого это был один из рядовых оппозиционеров, постоянно участвовавших в акциях протеста.

Дадин родился в 1982 году в ближнем Подмосковье (город Железнодорожный, с 2015 года входящий в состав Балашихи). Его отец долгое время работал на АЗЛК. В детстве и юношеском возрасте Ильдар увлекался боксом. После окончания школы в родном городе поступил в Московский государственный институт стали и сплавов, вначале учился на инженера-экономиста, потом на металлурга. Но вуз не окончил и был призван в Вооруженные силы – служил вначале на Черноморском, а затем на Тихоокеанском флоте. Завершив срочную службу, в МИСиС не вернулся, а поступил работать охранником, которым и был до 2010 года. Также некоторое время был страховым агентом – занятие, менее стабильное и более хлопотное, чем работа в охране.

Никакой политической активности в этот период Дадин не проявлял, однако внутренний протест у него, похоже, нарастал. Такой протест мог вылиться в самые разные формы – немало людей с подобными биографиями отправились воевать на Донбасс. Но характерно, что Дадин изначально не был склонен связывать свою судьбу с армией, а служба на флоте свидетельствует, скорее, не о военных интересах, а о желании социализироваться («быть как все») в условиях, когда планы получить высшее образование – и, соответственно, сделать карьеру – реализовать не удалось.

По словам самого Дадина, «до конца 2011 года я вообще не знал, что в России есть протестное движение, есть тот беспредел, о котором я узнал впоследствии. Я узнал об этом, когда увидел в конце 2011 года мощнейшие фальсификации на выборах». Впервые он пришел на протестный митинг 10 декабря 2011 года на Болотную площадь – это была первая за многие годы многотысячная акция оппозиции. Впрочем, «неофиты» часто покидали оппозиционное движение, разочаровавшись в лидерах и организациях оппозиции или же не желая вступать в рискованный конфликт с властью, особенно после разгона митинга на Болотной в мае 2012 года и ареста целого ряда активистов. Дадин же остался в оппозиции, продолжая участвовать в акциях протеста.

Первое время, однако, он искал «нерадикальные» возможности для выражения своего недовольство политикой власти. Одной из таких возможностей было участие в наблюдении за выборами – и Дадин стремился ее использовать. На проходивших 4 марта 2012 года президентских выборах он был наблюдателем от штаба Михаила Прохорова. Совместно с наблюдателями из ассоциации «Голос» участвовал в наблюдении за голосованием на избирательном участке № 530 по месту жительства в городе Железнодорожном. Там произошел конфликт с членами участковой избирательной комиссии, которые распорядились удалить наблюдателей. Посчитав решение незаконным, четверо наблюдателей отправилась жаловаться в территориальную избирательную комиссию, находившуюся в здании администрации. Туда их не пропустили, а позднее, по их словам, избили.

Впоследствии Дадин неоднократно был наблюдателем на выборах в составе выездных групп общественного движения «Сонар» и проекта «Гражданин наблюдатель». Он работал на досрочных выборах городской думы в Касимове (22 июля 2012 года), выборах в Саратовскую областную думу (14 октября 2012 года), местных выборах в Узловой (2013 год) и в Жуковском (также 2013 год). В этот период внутри сообщества наблюдателей происходит размежевание – одни продолжают эту деятельность, другие разочаровываются в ее эффективности и в возможности добиться каких-либо перемен электоральным путем. Тем более, что к этому времени прошли аресты по «Болотному делу», которые показали, что власть занимает по отношению к оппозиционерам жесткую позицию. Судя по всему, Дадин принадлежал ко вторым.

Протестная активность

В конце 2013 – начале 2014 годов Дадин неоднократно приезжал в Киев, где участвовал в событиях на Майдане. В декабре 2014 года он вспоминал: «Я был там на правом фланге оранжевых касок ) Помню как Кличко с нашей стороны несколько раз пробирался к переднему краю, пытливо и напряженно вглядывался в ряды обороняющихся майдановцев и наступающих силовиков, видимо оценивая общую обстановку и расстановку сил… Когда сам тоже постепенно протиснулся к переднему краю, то там из-за давки и движения оранжевая каска раза три спадала с меня. Заботливые украинцы поднимали ее и нахлобучивали мне снова ее на голову ) Но на четвертый раз я отбросил ее в сторону, так как она все равно не держалась и больше мешала. В итоге в какой-то момент противостояния я так увлекся, что силовики выдернули меня из ряда обороняющихся, протащили сквозь свой строй, чуток попинав пока протаскивали».

Позднее сторонники российской власти использовали эту запись в качестве одного из основных аргументов того, что Дадин является опасным экстремистом и осужден вполне обоснованно. Однако необходимо отметить, что в его украинских воспоминаниях нет ничего, что выходило бы за рамки невооруженного протеста. В России Дадин участвовал только в ненасильственных акциях. Понятно, что сочувствие украинской стороне в конфликте с Россией, непризнание присоединения Крыма к России все более «удаляло» Дадина от привычного круга общения в Железнодорожном. Его родственники и давние знакомые еще были готовы понять его участие в протестах 2011-2012 годов (недовольство нарушениями на выборах и неприятие «жуликов» и «воров» выходило далеко за пределы оппозиционной субкультуры), то по украинскому вопросу подавляющее большинство общества консолидировалось на патриотической основе. В результате у Ильдара возникли разногласия с собственным отцом (на суде над сыном он заявил о поддержке политики Владимира Путина и о том, что не общается с Ильдаром по идейным соображениям) – как результат, он все более идентифицировался с оппозицией, где еще задолго до этого нашел друзей и единомышленников.

В этот же период усиливается и его конфронтация с властью. 6 августа 2014 года Дадин был задержан во время серии одиночных пикетов в защиту обвиняемых по «Болотному делу» проводившихся на Манежной площади. При задержании он получил рассечения на лице.

12 августа Дадин участвовал в антивоенной акции «Вечер памяти и скорби». Заявка на шествие по московским бульварам подавалась дважды, но власти не согласовали время и место. В итоге организаторы решили собраться на Пушкинской площади без каких-либо плакатов и транспарантов, а затем пройти к посольству Украины, возложить к ограде цветы и поставить свечи. Однако собиравшихся у памятника Пушкину встречали агрессивные молодые люди с георгиевскими ленточками и полицейские, которые сообщали, что акция не согласована и требовали разойтись. Пришедший на акцию Дадин прошел до здания посольства Украины, но там был задержан.

23 августа Дадин был вновь задержан в ходе одиночного пикета на Манежной площади. 5 декабря 8 активистов, среди которых был и Дадин, прошли по Мясницкой улице с плакатом «Вчера — Киев, завтра — Москва» и зажженными сигнальными шашками. Пять активистов были задержаны. После освобождения он обратился с жалобой в Железнодорожный городской суд Московской области, оспаривая условия содержания в ОВД «Басманный». По мнению Дадина, условия были пыточными: задержанные находились в тесных камерах без спальных мест, им не выдавали горячую еду, всю ночь в камерах горел свет. 15 июня 2015 года судья признал условия его задержания нарушающими статью 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая запрещает пытки, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание.

15 января 2015 года Дадин был задержан на Манежной площади в ходе акции в поддержку Алексея Навального и его брата Олега Навального, осужденных по делу «Ив Роше». На следующий день Тверской районный суд Москвы признал его виновным в «неповиновении законному требованию полицейского» и присудил 15 суток ареста. Однако после истечения этого срока дело из административного было переквалифицировано в уголовное – по статье 212.1 УК.

Суд и заключение в СИЗО

Данная статья появилась в Уголовном кодексе летом 2014 года. Авторы закона - депутаты от «Единой России» Александр Сидякин и Андрей Красов и депутат от «Справедливой России» Игорь Зотов – мотивировали эту инициативу необходимостью предотвращения «майдана» в России. Санкция статьи 212.1 УК РФ предусматривает штраф до миллиона рублей, до 480 часов обязательных работ либо до двух лет исправительных работ, до пяти лет принудительных работ или же лишение свободы - тоже до пяти лет. Уголовно наказуемым считается неоднократное «нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования» - то есть более двух административных правонарушений по ст. 20.2 КоАП в течение 180 дней.

Эту статью подвергли резкой критике эксперты правозащитного центра «Мемориал»: «Состав преступления, предусмотренный ст. 212.1 УК в качестве единственного признака, позволяющего квалифицировать действия лица как преступные, выделяет неоднократность совершения лицом административных правонарушений. Однако неоднократность совершения противоправного деяния не может влиять на характер и степень его общественной опасности, а потому не может являться квалифицирующим признаком, порождающим самостоятельный состав преступления». «Мемориал» считает все обвинения по этой статье политически мотивированными.

В январе 2015 года статья 212.1 УК начала «работать». Уголовные дела по ней были возбуждены против Дадина и еще двух активистов протестного движения – 75-летнего пенсионера Владимира Ионова и 46-летнего менеджера по продажам, активиста ПАРНАСа Марка Гальперина. Ионов в конце 2015 года (уже после осуждения Дадина к реальному сроку лишения свободы) нелегально перешел украинскую границу; в 2016 году он получил статус беженца. Следствие по делу Гальперина, насколько можно судить, не завершено.

Дадин, по некоторым признакам, мог рассчитывать на наказание, не связанное с лишением свободы. Следователь изначально требовал для него ареста в СИЗО, ссылаясь на его участие в Майдане, но судья в феврале 2015 года решил поместить Дадина под домашний арест. Обычно это означает высокую вероятность относительно мягкого приговора. На суде, который состоялся в декабре 2015-го, прокурор просил приговорить Дадина к двум годам лишения свободы, однако судья вынесла более жесткий приговор – три года реального срока. Это, видимо, было связано с позицией Дадина на суде. Он не только не просил снисхождения, но выступил с очень резким последним словом: «У нас государство для граждан, а не граждане - для бандитов-чиновников. Только в соответствии с этим я требую - я не прошу, я требую - прекратить это позорное преследование. Я родился свободным человеком, и никакие бандиты-чиновники, вводящие антиконституционные, преступные политические законы, не могут применять их по отношению ко мне». В ходе процесса Дадин обратился и непосредственно к судье Наталье Дударь. Он напомнил ей, что по статье 305 УК РФ вынесение заведомо неправосудного приговора наказывается лишением свободы на срок до десяти лет.

31 марта 2016 года суд второй инстанции сократил срок Дадину до 2,5 лет. В декабре 2015 – сентябре 2016-го Дадин находился в СИЗО № 4 – уже будучи заключенным, он в феврале нынешнего года женился на активистке оппозиционного движения, московской журналистке Анастасии Зотовой. Первоначально он неоднократно обращался к членам Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы с различными жалобами, но затем, по утверждению члена ОНК, журналистки Елены Масюк, перестал это делать по требованию уголовного авторитета, содержавшегося в одной с ним камере. Масюк расценила такое поведение негативно, хотя и отметила, что «криминальные законы, они такие, строгие. За их нарушение и избить сильно могут». Ей ответила Анастасия Зотова: «Ильдар никогда не сдастся. Он не будет ни о чем умолять своих тюремщиков и никогда не попросит пощады, даже если его будут резать на куски. И если он поумерит свой правозащитный пыл за решеткой, то только из-за меня, потому что я ему сказала: случись с ним что в тюрьме, я тоже умру, и это правда».

Развернувшаяся после этого дискуссия в Интернете была связана с тем, должен ли оппозиционер быть безупречным героем советского образца, или же он имеет право на человеческую слабость, когда речь идет о собственном здоровье или жизни. Как это часто бывает, к консенсусу прийти не удалось, но Дадин, в любом случае, остался политзаключенным в глазах оппозиционного и правозащитного сообществ.

Конфликт в колонии

В сентябре 2016 года Дадин был этапирован в исправительную колонию 7 (ИК-7) в городе Сегеже Карелии. Уже в конце октября журналисты получили информацию о том, что в этой колонии (начальник - майор Сергей Коссиев), по словам Ильдара Дадина, записанным его адвокатом Алексеем Липцером и переданным Анастасией Зотовой, сотрудники колонии на протяжении месяца подвергали жестоким пыткам и истязаниям. «Всего избивали за этот день четыре раза, по 10-12 человек одновременно, ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере», написал Ильдар в письме жене, которое смог надиктовать своему адвокату при посещении им колонии.

Из письма Дадина к жене:

«11 сентября 2016 года ко мне пришел начальник колонии Коссиев с тремя сотрудниками. Они вместе начали меня избивать… 12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники. Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку. После этого - привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя ещё мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться - тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по несколько раз в день».

«Человек он абсолютно адекватный, - заявила о Дадине правозащитник, бывший член ОНК Москвы Анна Каретникова. - Он ничего никогда не преувеличивал, спокойно рассказывал, как обстоят дела. И уж если он решил написать такие ужасы, то видимо, все действительно так и есть».

В управлении ФСИН по Карелии подтвердили применение физической силы к Дадину: «Дадин в грубой форме отказался выходить из камеры, принимать положение для обыска, стал хватать руками сотрудников за форменную одежду, в результате чего к нему была применена физическая сила и спецсердства». Согласно сообщению пресс-службы ФСИН, 2 ноября 2016 года комиссия врачей из Сегежской центральная районная больница» провела медицинский осмотр Дадина в ИК-7 и пришла к заключению: «состояние Дадина расценивается как удовлетворительное, следов побоев на его теле не обнаружено, также как и признаков ранее полученных травм». После этого «организован выезд Дадина в Петрозаводскую городскую больницу для проведения дополнительного инструментального обследования, в том числе проведения электроэнцефалографии». Также ему планируется пригласить независимого врача-эксперта по рекомендации правозащитного сообщества.

Ситуацию с Дадиным прокомментировал первый заместитель руководителя администрации президента Сергей Кириенко: «Туда поехала уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова. Как раз вот сейчас она находится в этом учреждении, и она на месте разберется и примет необходимые решения. Я думаю, что все прислушаются к рекомендациям уполномоченного по правам человека». Москалькова встретилась с Дадиным 3 ноября. По итогам своего пребывания в колонии она сообщила, что к Дадину действительно применялись «меры принуждения в виде наручников», однако «это было по закону». «Они [сотрудники колонии] стоят на пороге камеры и говорят, что сейчас будет проведен обыск, и просят покинуть камеру. Он говорит, что не будет покидать камеру. Тогда они были вынуждены применить наручники. Это выглядит корректно», - заявила она по итогам встречи. Но, по ее словам, Дадин рассказал о применении насилия и вне камеры, причем отсутствие синяков объяснил тем, что во время избиений был в одежде. «Он говорит об этом очень подробно и искренне, но когда разговариваешь со следователями, они говорят, что это требует дополнительного исследования, задают профессиональные вопросы: сколько человек применяли насилие, в каком месте, где наносились удары, если они наносились, почему не осталось следов на теле», - рассказала Москалькова. Она добавила, что верит и Дадину, и следователям. Москалькова предложила перевести Дадина в другую колонию, чтобы избежать «подозрений в необъективности или субъективном подходе» к активисту.

Глава президентского совета по правам человека Михаил Федотов обсуждал с президентом Владимиром Путиным ситуацию в российских колониях и, в частности, дело оппозиционера Ильдара Дадина. Об этом сам Федотов рассказал «Дождю». Возможные пытки Дадина стали поводом говорить о расширении полномочий общественного контроля, заявил Федотов. По его словам, Путин сообщил, что знает о случае с Дадиным и предложил после этого расширить возможности общественного контроля в местах принудительного содержания. «Газета.ру» со ссылкой на источник во ФСИН сообщили, что начальника колонии Коссиева временно отстранили от работы в связи с расследованием инцидента с Дадиным. Впрочем, когда ТАСС связался с отделом кадров колонии, то там сообщили, что Коссиев находится в отпуске.

Государственный арбитраж

«Дело Дадина» развивалось на фоне неожиданных заявлений пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. Вначале он выразил надежду, что президент мотоклуба «Ночные волки» Александр Залдостанов, более известный под прозвищем Хирург, извинится за резкие высказывания в адрес художественного руководителя театра «Сатирикон» Константина Райкина о цензуре в сфере искусства. В этом конфликте либералы были на стороне Райкина, тогда как лоялисты (включая Рамзана Кадырова и Александра Проханова) поддержали «Хирурга». Интересно, что «Хирург» не стал извиняться, но на кремлевском приеме 4 ноября не выглядел победителем и заявил телеканалу «Дождь», что некие «воспитатели» «лишили его мороженого» из-за конфликта с Райкиным.

Более того, Песков подверг резкой критике события вокруг выставки фотографа Джока Стерджеса в Центре фотографии имени братьев Люмьер, которая была закрыта после «наезда» на нее со стороны охранителей. Об этом «наезде» говорил и Райкин – а Песков назвал действия в этом вопросе сторонников власти «абсолютно хулиганской выходкой». Интересно, что Центр имени братьев Люмьер принял решение закрыть экспозицию и заявил, что не имеет претензий к охранителям – таким образом, Песков занял более жесткую позицию, чем пострадавшие.

Случай с Дадиным вписывается в контекст этих заявлений – по крайней мере, у них один адресат: модернистски настроенные слои общества, которые недовольны как активизацией охранителей (требующих ввести все большее количество ограничений в отношении современного искусства), так и расширением полномочий силовых структур. Похоже, что такое напряжение вызывает обеспокоенность в Кремле – так как эти сюжеты раздражают не только радикальных оппозиционеров, но и умеренных либералов, которые могут быть партнерами власти. В «деле Дадина» государство стремится показать, что может быть арбитром в конфликте между оппозиционером и «правоохранителями» из ФСИН.

В то же время законодательная база, направленная на борьбу с оппозицией, остается прежней, и очень сомнительно, что она будет существенно изменена. Таким образом, вполне вероятно, что активность охранителей будет ограничена (этот процесс уже происходит), а правоприменительная практика может несколько смягчиться. Но статья 212.1 УК, как и другие аналогичные положения законодательства, останутся в виде «дамоклова меча», который в любой момент может быть использован.

Алексей Макаркин – первый вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати