13.02.2006 | Алексей Макаркин

РАМЗАН КАДЫРОВ – ФАКТИЧЕСКИЙ ГЛАВА ЧЕЧНИ

В Чеченской республике продолжается усиление позиций Рамзана Кадырова. Он не только возглавил региональное отделение партии «Единая Россия», но и счел возможным заявить об изгнании из республики датских гуманитарных организаций, не встретив при этом публичных протестов со стороны федеральной власти.

В настоящее время целый ряд ключевых постов в Чечне находится в сфере влияния младшего Кадырова. Начнем с того, что сам он фактически совмещает три должности. Во-первых, он исполняет обязанности премьера в отсутствие находящего на длительном лечении главы правительства Сергея Абрамова (теперь он лечится за границей). Недавно в СМИ появились слухи, что Абрамов больше не вернется в республику, а Рамзан вскоре официально займет его место. Эта информация была опровергнута обоими «фигурантами», что, однако, не отменяет главного – республиканская элита все более привыкает к тому, что Рамзан является «первым лицом» в правительстве. Изменить эту ситуацию будет крайне сложно. Даже если Абрамов вернется в республику и приступит к выполнению своих обязанностей, кабинет министров все равно будет ориентирован на Рамзана.

Во-вторых, Кадыров остается первым вице-премьером, курирующим силовые структуры. В сфере его влияния находится республиканское МВД. Особенно важно, что в качестве главного чеченского силовика Рамзан получил публичную поддержку от Владимира Путина, который на своей пресс-конференции заявил, что правоохранительные органы Чечни часто работают более эффективно, чем федеральные силы. Кроме этого комплимента президент высказал и еще более важную для Рамзана мысль – о том, что привлечение бывших боевиков в органы МВД является позитивным процессом. Напомним, что именно эта категория лиц является основной силовой опорой режима Кадырова, и еще Ахмад-хаджи приложил немало усилий, чтобы защитить эту кадровую политику перед многими представителями федеральной власти, которые выступали против привлечения экс-сепаратистов в правоохранительные органы. Впрочем, президент, наряду со столь очевидной поддержкой, слегка пожурил кадыровцев, сказав о необходимости воспитания у них правовой культуры, уважения к закону и повышения их квалификации. Но при этом указал на смягчающие обстоятельства – «мы должны понимать, что более десяти лет никто не занимался развитием этой правоохранительной сферы».

В-третьих, напомним о состоявшемся утверждении кандидатуры Кадырова на пост руководителя чеченского регионального отделения «единороссов» после ухода со своего поста его предшественника Франца Клинцевича. Ранее в этом отделении ключевые позиции занимал Руслан Ямадаев – депутат Госдумы и лидер автономного от Кадырова военно-политического клана. Еще в прошлом году Ямадаев не был включен в верхнюю часть списка «Единой России» на парламентских выборах, что связывалось с влиянием Кадырова - таким образом, стало очевидно, что ямадаевцы не обладают эксклюзивным партийным ресурсом в республике. Теперь же партийная организация полностью будет находиться в сфере интересов Рамзана.В прошлом году под контроль Рамзана перешел республиканский муфтият – его главой стал Султан Мирзаев, бывший в 90-е годы председателем шариатского суда. Он полностью ориентирован на младшего Кадырова и только что уволил одного из своих заместителей за участие в похоронах лидера боевиков, причастного к убийству Ахмада Кадырова (на совещании имамов, на котором было объявлено об этом решении, с разъяснением по этому поводу специально выступил Рамзан).

Председатель нижней палаты избранного в прошлом году парламента республики Дукваха Абдурахманов также считается «человеком Кадырова». Равно как и вице-премьер, министр финансов Эли Исаев – родной брат первого председателя Госсовета Чечни Хусейна Исаева (кстати, вдова последнего избрана депутатом парламента).

В январе нынешнего года секретарем совета безопасности Чеченской республики назначен Хайруди Висингериев, который ранее являлся первым помощником Рамзана Кадырова. До этого пост секретаря Совбеза занимал Рудник Дудаев, который погиб 11 декабря при пожаре в жилом доме на территории правительственного комплекса в Грозном. Обращает на себя внимание информация источника сайта «Кавказский узел» о том, что в последнее время Рудника Дудаева стали оттеснять от рычагов управления республикой. «Он стал неугоден многим. Как бывшему полковнику КГБ СССР ему резко не нравилось, что происходит в республике - похищения людей, пытки, самосуды. Насколько я знаю, он несколько раз говорил на эту тему с президентом Чечни Алу Алхановым, но тот ответил, что не может повлиять на личную гвардию Рамзана Кадырова, которая и совершает большинство таких преступлений, - говорит источник. - С самим Рамзаном он не говорил, несколько раз только бросил в узком кругу - бесполезно, мол, отморозок». Теперь же Совбез вряд ли будет претендовать на роль ограничителя влияния младшего Кадырова.

Доминирование Рамзана в республике действительно связано, в частности, с политической слабостью президента Алу Алханова, который в 2003 году был назначен министром внутренних дел республики с подачи Ахмада Кадырова. Напомним, что два его предшественника по руководству органами чеченского МВД были уволены, так как не смогли согласиться с присутствием в числе своих подчиненных бывших боевиков. Алханов полностью встал в этом вопросе на сторону Кадырова. Став президентом, Алханов не проявляет самостоятельности ни в кадровой политике, ни в конкретных вопросах управления республикой. Отсюда и версия о том, что его пребывание на этом посту носит временный характер, и после достижения Рамзаном «президентского» 30-летнего возраста (это произойдет уже в текущем году) у республики будет новый глава.

Доверие со стороны федерального центра Рамзан заслужил тем, что в республике существенно снизилось количество терактов. Более того, активность вооруженных противников власти сейчас выше в ряде других регионов Северного Кавказа – таких как Дагестан и Ингушетия. Какими методами достигается этот результат, федеральные власти не очень интересует.

Такое положение дел позволяет Рамзану выступать с инициативами, которые вряд ли могли прозвучать из уст любого другого регионального политика. Так, недавно он выступил в поддержку введения многоженства. Теперь Рамзан заявил об изгнании из республики давно работающего в Чечне Датского совета по делам беженцев из-за «карикатурного скандала». Этот эпатирующий шаг Рамзана (его лишь немного смягчило последующее заявление спикера Абдурахманова о том, что решение может быть отменено, если датские власти извинятся перед мусульманами, а совет обеспечит прозрачность своей деятельности, то есть сделает ее подконтрольной рамзановским властям) связан, видимо, с двумя обстоятельствами. Первое – давние проблемы в отношениях между западными гуманитарными организациями и проросийскими чеченскими властями. Второе – желание Рамзана подчеркнуть свою роль защитника ислама с учетом того, что ранее свое возмущение карикатурами высказал Шамиль Басаев. Лидер боевиков назвал публикацию «оскорблением мусульман всего мира» и пообещал на встрече с моджахедами подумать о способах, как «защитить пророка, ислам и мусульман». Федеральный центр явно был недоволен – как и ранее выдвигавшимся идеями переименования Грозного в память старшего Кадырова или расширения границ Чечни за счет Ингушетии. Другое дело, что полностью дезавуировать высказывание Кадырова было невозможно – это означало для него потерю лица в столь щекотливом вопросе.

Обращает на себя внимание, что это не первый знаковый шаг Рамзана Кадырова в качестве политика, подчеркнуто придерживающегося исламской ориентации. Напомним, что недавно он сообщил о намерениях республиканского правительства соорудить в центре Грозного крупнейшую в Европе мечеть, рассчитанную на 10 тысяч человек. По словам вице-премьера, эта мечеть станет частью крупного исламского комплекса с учебным центром, гостиницей, библиотекой и зоной отдыха, развернутой в Ленинском районе Грозного на берегу реки Сунжа. Также Рамзан заявил о необходимости запрета в Чечне игральных автоматов, мотивируя свою позицию требованиями шариата (кстати, шариат сейчас изучается в средних школах республики).

Конкуренция на «исламском поле» в современной Чечне резко возрастает не только в связи с «карикатурным скандалом». На прошлой неделе лидер чеченских сепаратистов Абдул-Хаким Садулаев провел реорганизацию «правительства Ичкерии», ликвидировав его внешнеполитический и гуманитарный блок и сняв с поста вице-премьера Ахмеда Закаева. С поста министра здравоохранения снят Умар Ханбиев – брат бывшего министра обороны Магомеда Ханбиева, который настоящее время является депутатом чеченского парламента от СПС и входит в политическую клиентелу Рамзана Кадырова. Еще ранее Садулаев уволил Умара Ханбиева с поста своего генерального представителя за рубежом. Формально это связано с тем, что теперь ичкерийские министры должны действовать в самой Чечне в рядах вооруженных формирований. Правда, Закаеву сохранили его ранг министра культуры и даже разрешили остаться за границей, но его политическая роль сейчас сведется к нулю – в условиях, когда российские власти считают его террористом, а ичкерийцы фактически отказывают ему в доверии.

И Закаев, и Умар Ханбиев считались в «ичкерийском сообществе» политиками, которые стремились избежать его идентификации с радикальным исламизмом, сохранить приемлемый дл Запада образ «сопротивления», подчеркивать светский и даже демократический характер Ичкерии. Ни Басаеву, ни ориентированному на него Садулаеву, принадлежащим к числу исламских фундаменталистов, «цивильный» образ на Западе не нужен – напротив, они сближаются с такими силами, как афганские талибы и действующие в Ираке подразделения «Аль-Каиды». Это связано как с неприемлемостью фигуры террориста Басаева для Запада, так и с общим разочарованием ичкерийцев в позиции США и Европы, которые еще при жизни Масхадова перестали делать серьезную ставку на сепаратистов, разочаровавшись в их возможностях. Сейчас западные политики аккуратно начинают контактировать с людьми из пророссийских структур Чечни, считая, что они могут оказывать реальное влияние на ситуацию в республике. Поэтому сепаратисты сейчас учитывают фактор Запада в гораздо меньше степени: он нужен им как критик России по чеченскому вопросу, но легитимировать ичкерийцев в Европе не намерены, и Басаев с Садулаевым это понимают.

В самой Чечне Басаев и Садулаев делают ставку на максимальное использование религиозного фактора. Показательно, что формально вместе с Закаевым и Ханбиевым министерского поста лишился и такой идеолог радикального исламизма, как Мовлади Удугов. Однако его «опала» оказалась мнимой – теперь Удугов будет возглавлять новосозданную «Национальную службу информации Ичкерии», что дает ему возможность не возвращаться в Чечню и продолжить свою пропагандистскую деятельность за границей.Таким образом, как лидеры боевиков, так и Рамзан Кадыров активно используют в борьбе исламские лозунги. Разумеется, в разных вариантах. Кадыров является сторонником традиционного ислама, причем религиозный фактор играет для него в значительной степени инструментальную роль (теократический режим, во всяком случае, он создавать не намерен). Среди боевиков немало приверженцев ваххабизма, хотя полностью отождествлять сепаратистов и ваххабитов было бы неверно – вспомним об уволенном заместителе «официального» муфтия, участвовавшего в похоронах полевого командира. Всемерно поддерживаемый федеральным центром и «накачиваемый» ресурсами режим Кадырова фактически реализует в масштабах республики авторитарную модель с ярко выраженной (но подчиненной) религиозной составляющей. На этот процесс не смогли повлиять и парламентские выборы, которые прошли в полном соответствии с кадыровским сценарием.

В настоящее время эта система позволяет центру получать меньше неприятных известий из Чечни, чем раньше, но в перспективе она чревата выходом из-под контроля со стороны федералов. Еще один существенный риск этой системы – ее замкнутость на одного человека: причем если после гибели Ахмада Кадырова у него нашелся фактический преемник в виде сына, то не факт, что система удержится в случае, если что-то случится с Рамзаном. Кроме того, нынешний чеченский режим все слабее соответствует принципам политического плюрализма, а его последующая либерализация (даже если ее востребует федеральная власть) становится все менее возможной.

Алексей Макаркин – заместитель генерального директора Центра политических технологий

Версия для печати