18.01.2017 | Сергей Маркедонов

Игорь Додон в Москве: восторги пока неуместны

16 января 2017 года начался визит президента Республики Молдова Игоря Додона в Москву. Его программа до предела насыщена. Она включает встречи с главой Российского государства, министром иностранных дел РФ, с руководством «Газпрома» и «Сбербанка» и предстоятелем Русской православной церкви.

Приезд молдавского лидера имеет особое символическое значение. Прежде всего, это его первый зарубежный визит в качестве главы государства. Игорь Додон победил во втором туре президентских выборов в ноябре прошлого года, а его инаугурация состоялась 23 декабря. Вскоре после наступления нового года 4 января вновь избранный президент посетил Бендеры, где провел встречу с президентом Приднестровья Вадимом Краснопольским. Несмотря на то, что официальный Кишинев много лет не осуществляет эффективного контроля над этим де-факто образованием, с формальной точки зрения, эта поездка не может рассматриваться, как зарубежный. На сегодняшний день даже Россия не признает Приднестровье, как независимое государство, хотя рассматривает его, как полноценного участника переговорного процесса и мирного урегулирования.

Говоря о визите Додона в Москву, стоит иметь в виду, что он пришел к власти под лозунгами налаживания отношений с Россией, а также пересмотра базовых положений молдавской внешней политики с целью отказа от «европоцентризма» и достижения прогресса в деле урегулирования приднестровского конфликта. В прошлом году российские государственные СМИ, а также эксперты, близкие к Кремлю трактовали победу Додона, как результат, устраивающий Россию и знаменующий поворот в подходах Кишинева. Электоральный успех лидера молдавских социалистов подавали в одном «пакете» с победным итогом Румена Радева в ходе президентской избирательной кампании в Болгарии. В этой связи приезд вновь избранного главы молдавского государства в Москву выглядел логичным и закономерным шагом.

Подводя итоги встречи со своим молдавским коллегой 17 января, Владимир Путин озвучил умеренно оптимистические надежды: «Очень рассчитываю, что ваш первый визит в Россию, первая зарубежная поездка в качестве президента будет хорошим толчком для развития межгосударственных связей по всем направлениям». Но насколько обоснованы надежды на то, что Кишинев в ближайшее время ожидает внешнеполитическая «смена вех»? И не видим ли мы сегодня повторение хорошо забытого старого в истории российско-молдавских отношений?

Республика Молдова (Молдавия), маленькое государство на юго-востоке Европы не принадлежит к числу ведущих международных игроков. В то же самое время его значение ни в коей мере нельзя недооценивать. Она находится на границе постсоветского пространства и Европейского союза, а ее территория, расположенная между Румынией и Украиной в последние четверть века не раз становилась ареной и конкуренции, и кооперации между Западом и Россией. Само возникновение постсоветской молдавской государственности оказалось зарифмовано с приднестровским конфликтом, имеющим большое значение, как для российской политики на просторах бывшего СССР, так и для отношений между РФ и Европейским союзом (в меньшей степени США). Украинский кризис последних двух лет придал приднестровскому конфликту дополнительную остроту (непризнанная Приднестровская Молдавская республика имеет порядка 400 км общей границы с Украиной), особенно в контексте отношений между Москвой и Киевом.

Молдова является стратегическим партнером ЕС (она стала первой страной СНГ, гражданам которой для поездок в государства Евросоюза не требуется виза). Мы намеренно употребляем здесь настоящее время, ибо демонстрационные акции вроде спуска флага ЕС со здания президентской резиденции или лишение молдавского гражданства экс-президента Румынии Траяна Бэсеску хороши, как яркий пиар. Но в них пока что трудно разглядеть элементы устойчивой внешнеполитической стратегии. При этом Кишинев связывают (опять же по-прежнему) особые политические и историко-культурные отношения с Румынией. По справедливому замечанию Дмитрия Фурмана и Кристины Батог, «из всех титульных народов бывших советских, а затем постсоветских республик молдаване обладают самым неопределенным и противоречивым самосознанием» и до сих пор вопрос о том, являются ли они частью большого разделенного румынского народа или отдельным молдавским этносом не разрешен.

В то же самое время Кишинев официально декларирует свой нейтралитет, и в отличие от Тбилиси или Киева не форсирует свои отношения с НАТО. Данный подход связан, е в последнюю очередь со значительным и устойчивым электоратом, заинтересованным в сохранении связей с Россией, а также проблемами с Гагаузской автономией, население которой также демонстрирует приверженность евразийской интеграции. Впрочем, все это не помешало Молдове отказаться от проекта федерализации, как инструмента приднестровского урегулирования, предложенного Москвой в 2003 году («Меморандум Дмитрия Козака»). Заметим, что тогда во главе республики стояла не коалиция сторонников сближения с ЕС, а Партия коммунистов во главе с Владимиром Ворониным, которая пришла к власти под лозунгами сближения с РФ и Союзным государством России и Белоруссии.

Упоминание в тексте экс-президента Владимира Воронина - это не просто экскурс в недавнюю историю. Фактически сегодня мы видим вторую попытку молдавского истеблишмента улучшить отношения с Москвой и даже вывести их на стратегический уровень. Оговорюсь, сразу, речь о намерениях и декларациях. Увенчаются ли они очередным провалом или приведут к успеху, на сегодняшний день нельзя говорить со стопроцентной определенностью. Но в любом случае необходимо отдавать себе отчет в том, что Игорь Додон и ведомая им партия социалистов взяли курс на нормализацию с Москвой не ради нее, как таковой, а для реализации собственной внутримолдавской повестки. Центральными моментами ее является решение приднестровского конфликта с выгодой для Кишинева и с помощью России (когда надежды на Евросоюз не принесли бенефитов), получение экономической поддержки от Москвы и в итоге с помощью «истории успеха» оттеснение на обочину оппонентов из проевропейского альянса. Следовательно, Игорь Додон предлагает в нынешних условиях обновленную повестку экс-президента и лидера Компартии Молдовы Владимира Воронина, который, напомню, декларировал стремление присоединиться к Союзному государству РФ и Белоруссии и разрешить приднестровский конфликт с Москвой, а не с Брюсселем и Бухарестом. Выше мы уже писали о том, чем закончилась тогдашняя история. Оказалось, что быть лидером оппозиционной партии - это совсем не то же самое, что стоять у руля страны и разделять определенный политический консенсус, сформированный до твоего прихода.

Какие риски для новой «перезагрузки» мы видим уже сегодня? Во-первых, они заключаются в ограниченности ресурсов Додона. Значительный объем властных полномочий сосредоточен у правительства и парламента, который новому президенту откровенно враждебен. Ряд политиков (среди которых и «серебряный призер» недавней избирательной гонки) Майя Санду даже обвиняют нового главу государства в легитимации Приднестровья и неконституционных действиях. И то ли еще будет. Конечно, можно возразить: Додон имеет шанс стать мощным и самостоятельным политиком, если будет держать удар. Время покажет, насколько он окажется способен на это. Но быть президентом одних только социалистов он не захочет, а установить диктатуру в имеющемся политическом контексте, будет весьма проблематично. Значит, придется учитывать и мнения оппонентов. Вопрос, до какой степени. В любом случае, укрепить позиции президента могла бы победа на парламентских выборах его партии. Но эту кампанию еще надо выиграть, а пока же завышенные ожидания избирателя, разочаровавшегося в национальном истеблишменте, обращены, прежде всего, к Додону. Его избрание на всенародных выборах (первого за 20 лет) дает ему дополнительную легитимность. Но также и дополнительную политическую ответственность.

В этой связи вполне понята та оценка, которую президент Молдовы дал статусу Крыма. Заметим, она прозвучала как раз во время визита не в Бухарест или Брюссель, а в Москву. «Но надо понимать, что нам надо выстраивать с Украиной дружеские отношения. И делать какие-то официальные признания каких-то вещей... я думаю, что в Молдове сейчас никто на этот риск не пойдет», - резюмировал Игорь Додон. В контексте неурегулированного конфликта в Приднестровье даже условно «пророссийские» политики вряд ли бы пошли на признание Крыма частью РФ. Впрочем, можно вспомнить, как на пресс-конференции, подводящей итог ста дней своего пребывания у власти Виктор Янукович еще в далеком от «второго Майдана» 2010 году, говорил о невозможности для Киева признать независимость Абхазии и Южной Осетии.

Отсюда следует, во-вторых. Риски для сближения между Москвой и Кишиневом присутствуют также в искусственной возгонке уровня завышенных ожиданий от «прогресса по Приднестровью». В условиях, когда и Тирасполь, и Москва не готов пойти на принципиальные уступки. Как следствие, опасность резкого разворота президента Молдавии на фоне «разочарований» в позициях РФ и Приднестровья, а также под давлением проевропейских политиков внутри страны и их групп поддержки в ЕС и в США. Красок для поддержки «высоких разочарований» оппоненты не пожалеют, сомневаться не приходится.

Непраздный вопрос, а что делать Москве, когда дружественные сигналы в ее сторону поступают из страны, которая еще вчера выглядела, как проблемный партнер? Прежде всего, адекватно оценивать сами эти сигналы и ресурсы, их обеспечивающие. Чтобы реагировать на них не с точки зрения того, как нам бы этого хотелось, а как обстоит реальность. Именно осторожная, взвешенная и главное селективная поддержка молдавских инициатив (хорошо бы еще со своими идеями, а не только реакцией на уже прозвучавшие слова и совершенные дела) позволила бы избежать завышенных ожиданий и разочарований. В любом случае, регулярная работа важнее восторгов.

Сергей Маркедонов - доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета

Версия для печати