08.02.2017 | Евгений Ляпин

Босния и Герцеговина перед вызовом дезинтеграции

Зимой 2017-го напомнили о себе оба главных балканских конфликта – косовский и боснийский. Оба несут в себе угрозы возобновления военных действий и очередного изменения границ в регионе. Причем в случае Боснии и Герцеговины (БиГ) под вопрос ставится само существование государства.

За 20 лет, прошедших после окончания боевых действий на Западных Балканах и подписания Дейтонских соглашений, у международного сообщества выработался осторожный оптимизм по поводу перспектив мирных взаимоотношений между сербами, хорватами и боснийскими мусульманами. Однако в реальности так и не удалось преодолеть национально-религиозный антагонизм. Население Республики Сербской (РС) по-прежнему воспринимает в качестве центра консолидации скорее Белград, нежели Сараево. Вместе с тем, благодаря усилиям посредников в Боснии и Герцеговине сложился, если не консенсус, то хотя бы относительно устойчивый баланс интересов различных общин. Осенью 2016 года этот баланс вынужден был пройти проверку на прочность.

Как часто бывает, в условиях подавленного конфликта вспышка напряженности выросла из весьма скромной причины. Таковой стала дата празднования Дня Республики Сербской – 9 января. В этот день отмечается демарш сербских депутатов, выступивших в 1992 году против выхода Боснии и Герцеговины из состава Югославии и провозгласивших собственную республику. Данные события привели в свое время к Боснийской войне. Сараевское правительство рассматривает данный праздник как демонстративное проявление нелояльности и сепаратизма со стороны сербской общины. 26 ноября 2015 г. Конституционный суд Боснии и Герцеговины признал его неконституционным и этнически дискриминационным. В ответ власти Республики Сербской во главе с президентом Милорадом Додиком заявили о намерении провести на своей территории референдум. Его участникам было предложено ответить на вопрос: «Поддерживаете ли вы, что 9 января отмечается и празднуется как День Республики Сербской?» Данная инициатива была поддержана Москвой. Незадолго до голосования Додик встретился с Владимиром Путиным. Российский президент назвал референдум «правом народа» и пожелал успеха в его проведении.

Других союзников у РС не нашлось. Белград занял нейтралитет, Еврокомиссия объявила референдум и вовсе незаконным. Наиболее жесткой была реакция лидера мусульманской общины и члена Президиума БиГ Бакира Изетбеговича. По его мнению, речь идет о прямой атаке на Дейтонские соглашения и репетиции сценария полной независимости Республики Сербской. Заявления Милорада Додика лишь придавали основательности подобной оценке. Комментируя возможность силового препятствования в проведении референдума, он категорично подчеркнул: «Мы не собираемся ни секунды оставаться в государстве, где другая сторона применяет к нам насилие».

Голосование 25 сентября закончилось полным триумфом президента РС. 99.81% пришедших на референдум ответили положительно. Международное сообщество получило очень тревожный сигнал. Стало очевидно: для боснийских сербов национальная идентичность гораздо важнее государственной, и при должном организационном оформлении (через механизмы плебисцита) это обстоятельство способно создать крупные дезинтеграционные риски для Боснии и Герцеговины.

Сентябрьский референдум превратился в «политическую бомбу с часовым механизмом». И в январе 2017-го года она сдетонировала. На торжества в честь Дня Республики Сербской в г.Баня-Лука (административный центр РС) прибыла представительная делегация гостей, включавшая президента Сербии Томислава Николича, предстоятеля Сербской Православной Церкви Иринея, председателя президиума Боснии и Герцеговины Младена Иванича (этнический серб) и кинорежиссера Эмира Кустурицу. Выступление последнего было самым эффектным: «Должен быть положен конец мазохистскому поведению большинства представителей нашей интеллектуальной политической элиты, которая избегает напрямую противостоять унижению со стороны наших политических врагов». По его словам, Мирослав Додик – как раз тот, кто готов бороться против подобного порядка вещей. «Бедой сербского народа» Кустурица считает отсутствие атомной бомбы – без этого трудно рассчитывать на признание в истории. Сам Додик также не стеснялся резких высказываний. Согласно его позиции, Босния и Герцеговина не имеет будущего, а ее создание было ошибкой. Эту мысль Додик с настойчивостью Катона[1] педалировал во всех своих многочисленных январских интервью. «Босния и Герцеговина является нежизнеспособной страной», она «не в состоянии функционировать» и держится только на идеализме мусульман и постоянном вмешательстве международного сообщества, - не устает повторять глава Республики Сербской, - «это место разочарования, а не перспективы», «она дорога разве что нескольким десяткам тысяч жителям Башчаршии [центральная историческая часть Сараево – прим. Е.Л.]»

При этом Додик полагает, что одновременно с дезинтеграцией БиГ должно начаться собирание земель «Великой Сербии». В интервью белградскому таблоиду «Kurir» он изложил следующую концепцию: «Есть одна отличная идея <…>: движение РС в сторону объединения с Сербией и четырьмя муниципалитетами Косово. Сюда же относится и восстановление сербского доминирования в Черногории. Все это дало бы нам долгосрочное решение для стабильности на Балканах».

Разумеется, далеко не все сочли декларацию великосербской государственности столь блестящей идеей. Государственный департамент США объявил Милораду Додику о запрете на въезд и аресте имущества и активов. Особо оговаривается, что данные меры «не направлены ни против Республики Сербской, ни против БиГ» (комментарий министра иностранных дел БиГ Игоря Чрнадака). Высокий представитель ООН по Боснии и Герцеговине Валентин Инцко осудил проведение торжеств в Баня-Луке: «Если мы будем отмечать такие праздники как 9 января, тогда кому-то может прийти в голову праздновать, например, 10 апреля, когда было основана НГХ[2]". Он поддержал введение санкций, указав на их «большое символическое значение». В том же духе выразился и Бакир Изетбегович: «Додик уже долгое время подрывает Дейтонское мирное соглашение и ставит под вопрос мир и стабильность в регионе». Он не преминул возможностью отметить экономическую успешность хорватско-мусульманской Федерации Боснии и Герцеговины, которая выгодно отличает ее от переживающей кризис Республики Сербской.

Додик явно не намеревался пасовать перед пикировкой. Американский посол Морин Кормек была объявлена персоной non grata на территории РС, произошел официальный разрыв контактов с Высоким представителем ООН, а Изетбегович получил новые обвинения в поддержке террористов. Дополнительную уверенность президенту, видимо, придал тот факт, что ни ЕС, ни Сербия не присоединились к санкциям.

Планы Мирослава Додика нашли поддержку у хорватской общины БиГ, давно выражающей недовольство отсутствием собственного этнического субъекта. «Невозможно, чтобы в одной стране было два этнитета, но при этом три народа. Эту шапку, которая нам никак не приходится впору, изготовили американские политики, чтобы в Боснии поддерживался постоянный кризис. Наша страна — дорогое и неэффективное, несуществующее государство, а если говорить о статусе хорватов — еще и несправедливое», - фактически повторяет за Додиком бывший член Президиума Иво Миро Йович. Хорваты, проживающие в РС, поддержали референдум 25 сентября. Нынешний лидер боснийских хорватов Драган Чович неоднократно выступал заодно с президентом Республики Сербской по ряду инициатив (в частности, по реформированию Конституционного суда БиГ). Тот, в свою очередь, с сочувствием относится к хорватским претензиям. В контексте этих фактов эксперты заговорили о реставрации Грацкого соглашения, которое в мае 1992 года заключили глава РС Радован Караджич и президент Хорватской республики Герцег-Босна Мате Бобан. Оно предполагало ликвидацию БиГ и ее раздел между сербскими и хорватскими силами. Политический аналитик из Баня-Луки Драган Бурсач констатирует: ««Додик и Чович играют роль малого Караджича и малого Бобана».

Вместе с тем, у сегодняшней ситуации есть коренное различие с тем, что было в 1992-м. Современные Хорватия и Сербия явно не заинтересованы в возобновлении боснийского конфликта и каком-либо новом разделе территорий. Хорватия давно вступила в ЕС и активно поддерживает евроинтеграцию Боснии и Герцеговины. В случае Сербии дела обстоят сложнее. Премьер-министр Вучич также ведет курс на сближение с Западом, у него репутация договороспособного и умеренного политика. Националистическая агитация Додика только создает ему дополнительные проблемы. Но Вучич вынужден считаться с радикально настроенной частью сербского общественного мнения, которое с симпатией настроено к Додику и Николичу. «Пока Боснийская проблема не будет решена, Сербия не сможет быть нормальной страной. <…> Идея разделения Боснии и Герцеговины является катастрофической. Додик - самая большая угроза не только БиГ, но и Сербии. <…> Мысль, что Босния может разрушиться, не разрушив все вокруг, является ошибочной. Что будет в таком случае с Сербией, Македонией, венграми в Воеводине? Это тотальный хаос», - предупреждает председатель оппозиционной Либерально-демократической партии Чедомир Йованович.

Очевидно, что у сербов в настоящее время отсутствуют ресурсы для выполнения программы Мирослава Додика. Соотношение сил в регионе куда менее благоприятное для них, чем в начале 90-х, в период Боснийской войны. «Додик не верит ни в чью поддержку в дестабилизации БиГ. Это слишком опасно, чтобы играть. Это ни в чьих интересах, в том числе, не в интересах России», - напоминает Бакир Изетбегович. Политический аналитик Срджан Пухало не сомневается, что лидер боснийских сербов вполне отдает себе отчет в этом: «Он не говорит о конкретных сроках, но постоянно подает своим сторонникам надежду на то, что Республика Сербская получит независимость, если они будут следовать его политике». Многие политологи и вовсе сомневаются, что президент РС и его партнер по антидейтонской кампании Чович всерьез готовы к выходу из БиГ. «Их общая цель – остаться у власти и не попасть в тюрьму. Если бы условием этого было создание унитарной БиГ, они были бы самыми большими унитариями», - иронизирует Драган Бурсач.

Действительно, ловко спекулируя национальными травмами боснийских сербов, Додик создает себе иммунитет и от критики со стороны оппозиции, и от обвинений в коррупции и подкупе избирателей, которые неоднократно звучали ранее в его адрес. Тем самым, он формирует крепкую электоральную основу в преддверии президентских и парламентских выборов в 2018 г.

Не секрет, что тема защиты национальных интересов и национального достоинства очень важна для сербского избирателя. Причем для Боснии, пережившей войну на своей территории, этот вопрос стоит куда острее, нежели для самой Сербии, где за последние годы появилась мощная проевропейская agenda. Соответственно, стратегия Додика вполне может увенчаться успехом. Однако потенциальные издержки очень велики. Если его расчет окажется неверным, под удар попадет уже не Сараево, а Баня-Лука. И вместо национального реванша Республика Сербская и ее лидер получат лишь усиление изоляции и новые санкции.

Евгений Ляпин – журналист, политический обозреватель

[1] Марк Порций Катон Старший - римский полководец и государственный деятель, автор фразы «Карфаген должен быть разрушен».

[2] НГХ – Независимое Государство Хорватия, фашистское ультранационалистическое государство, созданное Италией и Рейхом на территории Югославии в годы Второй Мировой войны, проводило политику террора и жесткой дискриминации по отношению к сербам и ряду других национальностей.

Версия для печати