29.03.2017 | Александр Ивахник

Новый облик уличного протеста?

В воскресенье в России прошли самые масштабные с 2012 года уличные акции протеста. Их размах оказался совершенно неожиданным как для власти, так и для внепарламентской оппозиции. Зато их главный вдохновитель Алексей Навальный получил не только очередной арест на 15 суток, но и яркое подтверждение своей роли неоспоримого лидера оппозиции.

Не стоит преувеличивать и заявлять, как делают некоторые комментаторы, что воскресные протесты против коррупции создали новую политическую реальность. В конце концов, в них участвовало по всей стране не так уж и много людей – 60-70 тысяч человек. Но надо учитывать, что в большинстве городов местные власти не санкционировали проведение публичных мероприятий – на согласованные акции, не чреватые серьезными неприятностями, пришло бы значительно больше людей. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что события 26 марта свидетельствуют о накоплении серьезного недовольства общественным застоем и отрывом власти от своих граждан, которое особенно затронуло новое поколение россиян.

Марши и митинги 26 марта существенно отличались от протестных акций зимы 2011-2012 годов на Болотной и проспекте Сахарова под лозунгом честных выборов. Тогда подготовкой занимались оргкомитеты из известных публичных фигур, различные организованные силы оппозиции от ультра-левых до националистов выводили своих сторонников, со сцены выступали ораторы, выдвигавшие конкретные политические требования.

Теперь толчком для единовременного проведения публичных акций почти в сотне городов России послужил призыв Навального выразить протест против молчания власти по поводу фильма-расследования Фонда борьбы с коррупцией о поместьях, яхтах и виноградниках, которыми якобы неформально владеет премьер-министр Дмитрий Медведев. Участия партий в воскресных акциях вообще не прослеживалось, в большинстве мест не было сцен со спикерами. Единственной организующей силой выступала активно формирующаяся в регионах агитационная сеть Навального, в остальном же дала о себе знать низовая самоорганизация в чистом виде, стимулируемая новыми медиа. И хотя авторитет и популярность Алексея Навального среди людей с гражданской активностью, несомненно, сказались, дело не только и не столько в нем. Думается, Навальный явился лишь триггером протеста, люди выходили на улицы не ради его поддержки, а для того, чтобы выразить свое назревшее недовольство даже не конкретными действиями, а общим образом поведения власти.

Поэтому масштаб протестов (в Москве в несанкционированной акции участвовало по крайней мере 15 тысяч человек, в Питере – 10 тысяч) и их распространенность по стране оказались столь неожиданны. Вроде бы, «крымский консенсус» в общественном мнении все еще сохраняется. Но, очевидно, его роль в формировании массовых умонастроений все меньше и меньше. Правда, зреющее в толще общества раздражение пока почти не рационализировано, оно формируется, что называется, по совокупности. Отчасти этот общий настрой отражен в популярном в воскресенье лозунге «Хватит врать и воровать!». Обладающим гражданским достоинством людям надоело отношение к ним как к тупому плебсу со стороны чиновничьего класса.

В этом смысле тема коррупции, которую в ярких формах неустанно поднимает Алексей Навальный, затрагивает в общественных умонастроениях очень чувствительный нерв. Эта тема стала в сознании протестующих интегральным фактором недовольства властью, которая полностью отделилась от общества, в прямом смысле слова отгородилась глухими высокими заборами, ведет совершенно другой, «инопланетный» образ жизни и с полным пренебрежением относится к нуждам и заботам простых людей. Фраза Дмитрия Медведева «Денег нет, но вы держитесь» превратилась в символ такого высокомерного и циничного отношения. А потому и сам Медведев явился на редкость подходящим объектом для персонификации протеста.

Двумя примечательными чертами протестных акций 26 марта стали невиданно широкая география и явно помолодевшее лицо участников. Массовые митинги и шествия «горячей зимы» 2011-12 годов ограничивались Москвой и отчасти Петербургом. Провинция с удивлением, недоумением, а то и с раздражением качала головой – мол, с жиру бесятся москвичи, пожили бы, как мы. Такое восприятие тогда всячески стимулировали провластные СМИ. На этот раз люди вышли на улицы почти в сотне городов от Южно-Сахалинска до Калининграда. При этом получить согласование властей удалось лишь в 21 городе. Самые заметные акции численностью в тысячу и более человек состоялись во Владивостоке, Иркутске, Красноярске, Новосибирске, Екатеринбурге. Но шествия прошли и в городах обычно тихого Поволжья, и на юге России: в Самаре, Саратове, Волгограде, Краснодаре. Вне зависимости от местной специфики акции характеризовались общей антикоррупционной тематикой и в большинстве случаев сопровождались задержаниями активистов.

Везде, но особенно в наиболее массовых акциях в Москве и Петербурге обращало на себя внимание необычно широкое присутствие молодежи. В «болотных протестах» на первом плане был креативный класс, состоявшиеся люди 30-40 лет, а также традиционная демократическая интеллигенция, в значительной части – пожилая. Сейчас же преобладали студенты, достаточно заметным было и присутствие старшеклассников. Трудно сказать, насколько это свидетельствует о поколенческом разрыве. Наверное, если бы акции были согласованными, то возрастной состав был бы более пестрым. Несанкционированность и связанный с ней риск неприятностей удержал от участия многих людей, обремененных заботой о детях или престарелых родителях и боязнью потерять хорошую работу.

У молодых меньше страха, отсутствует традиционное для России почтение к начальству и авторитетам, нет зависимости от телевизора, они пользуются другими источниками информации. Надо думать, именно на социально активную молодежь фильм Навального, благодаря современному формату, яркой, ироничной и убедительной подаче материала, произвел наибольшее впечатление. Не стоит думать, что этот фильм внезапно открыл им глаза. Продвинутые молодые люди уже ясно осознали, что в стране, которая смотрит назад, а не вперед, в которой социальное продвижение зависит в большей степени не от личных способностей, а от выражения лояльности к начальникам и полезных знакомств, у них отсутствуют яркие перспективы. Но фильм, вызывающий моральное негодование поведением конкретного высокопоставленного чиновника, уверенного в своей неподконтрольности гражданам, мог стимулировать социальное действие. Можно предположить, что в сознании протестующей молодежи складывается дихотомия «мы и они», где они – это не конкретный Медведев, не конкретный Путин, а вся давно отстроенная, закостеневшая система управления, заинтересованная не в развитии страны, а в собственном самосохранении.

Когда толпы молодежи заполнили Тверскую улицу и Пушкинскую площадь, власть какое-то время размышляла, что делать, но затем хорошо разработанный силовой рефлекс взял верх, и была дана команда на жесткий разгон и массовые задержания. В Москве были задержаны более тысячи человек – гораздо больше, чем даже 6 мая 2012 года, в Петербурге – 130, в Краснодаре – около 200. Как правило, на задержанных оформлялись протоколы по статье 20.2.5 КоАП РФ о нарушении установленного порядка проведения публичных мероприятий, предусматривающей наложение штрафа. Однако сотне с лишним манифестантов вменяется статья 19.3 КоАП «неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции», которая влечет административный арест.

На 15 суток был арестован Алексей Навальный, на 10 – начальник его предвыборного штаба Леонид Волков, который вел трансляцию протестов в YouTube. За повторное нарушение глава московского отделения незарегистрированной Партии прогресса Николай Ляскин получил 25 суток. Под вопиюще надуманным предлогом подверглись арестам практически все сотрудники Фонда борьбы с коррупцией. Из офиса ФБК полиция изъяла все носители информации, не исключено возбуждение уголовного дела по экстремистской 282-ой статье. Что касается уголовных дел в отношении участников шествия, то за одним-двумя исключениями их возбуждение проблематично, поскольку столкновений с полицией практически не было. Но огромное число задержаний и административных дел говорит о том, что власть сделала ставку на пробуждение страха, который мог бы удержать неподконтрольную молодежь от повторного выхода на улицы.

Теперь следует ожидать, что власти перестанут согласовывать акции протеста повсеместно, а в случае попыток их организации репрессии будут начинаться с самого начала. Вполне вероятны целенаправленные усилия государства по сужению возможностей свободной коммуникации в интернете, в социальных сетях. В вузах и школах, скорее всего, усилятся попытки промывать мозги и наставлять молодежь на путь истинный.

Вместе с тем, можно с уверенностью сказать, что репрессивная тактика власти неприятную проблему появления нонконформистской молодежи не решает, как и полное замалчивание произошедшего на федеральных телеканалах. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков осторожно признал значимость воскресных событий. «В Кремле достаточно трезво анализируют масштабы вчерашней акции и не склонны ни приуменьшать, ни преувеличивать этих масштабов», – сказал он журналистам. Однако власть не может предложить вышедшей на улицы молодежи ничего привлекательного, поскольку закрытость и коррупция являются системными характеристиками существующего режима.

Значит ли это, что протесты нового поколения, вступающего во взрослую жизнь, будут нарастать? Пока трудно сказать. У недовольных молодых людей нет организационных структур, нет авторитетных местных лидеров, нет конкретных требований. Усилий одного Алексея Навального, при всей его энергии и изобретательности, недостаточно для формирования устойчивого протестного движения. Но ясно, что почва для проявления выражений протестной активности в самых различных формах становится более благодатной, и это может наложить отпечаток и на ход подготовки к президентским выборам, и на подспудную, но усиливающуюся внутриэлитную борьбу.

Александр Ивахник – руководитель департамента политологического анализа Центра политических технологий

Версия для печати