30.03.2017 | Сергей Маркедонов

Выборы в Армении: уравнение со многими неизвестными

Избирательная кампания в Армении по выборам депутатов Национального собрания приближается к финишу. 2 апреля 2017 года состоится голосование. В выборах принимают участие пять партий и четыре блока. Для прохождения в парламент партиям необходимо преодолеть пятипроцентный барьер, а предвыборным объединениям - семипроцентный.

Впрочем, предстоящие выборы - это не очередная кампания по формированию депутатского корпуса. Они - важнейшая часть конституционной реформы. В декабре 2015 года на всенародном референдуме были приняты поправки к Основному закону страны. Они предполагают переход от полупрезидентской модели к парламентской республике. Основные властные полномочия будут концентрироваться в руках главы правительства. Согласно поправкам именно у кабинета министров будет контроль над вооруженными силами Армении (в условиях неразрешенного нагорно-карабахского конфликта это важный инструмент). В военных же условиях премьер-министр становится верховным главнокомандующим. Само правительство будет формироваться в зависимости от результатов, показанных той или иной политической силой на парламентских выборах. Сам высший представительный орган власти будет иметь большие возможности для определения политической конфигурации.

Уже следующие выборы президента (они пройдут в 2018 году) не будут всенародными. Главу государства будут избирать сроком не на пять, а не семь лет собранием выборщиков, в которое войдут депутаты Национального собрания, а также представители органов местного самоуправления. Две эти группы будущих избирателей должны быть равны между собой. При этом по новым правилам игры президент сможет осуществлять свои полномочия (которые станут, скорее символическим) только в течение одной легислатуры.

В декабре 2015 года были также изменены правила выборов в парламент. Ранее избирательные кампании проводились по смешанной системе (партийные списки и мажоритарные округа). В нынешнем году голосование будет проходить на пропорциональной основе. На первый взгляд, это очевидный шаг к либерализации выборного законодательства. Ранее за счет одномандатных округов провластные депутаты обеспечивали себе большинство мест в парламенте, за что оппозиция критиковала президентскую команду. С другой стороны появляется следующая интересная норма. Если по итогам голосования 2 апреля ни одно из объединений не преодолеет заветный барьер в 50% +1 голос, то состоится второй тур. При этом партиям и блокам дается возможность в течение шести дней сформировать политическую коалицию. Если эта задача реализуется, то второго тура можно будет избежать. В противном случае объединения, получившие два первых места, смогут побороться за дополнительные места. При таком раскладе количество народных избранников немного увеличится, но появится шанс на формирование кабинета министров.

В любом случае, правила игры построены так, что и после дня голосования интриги сохраняются. Не говоря уже о самой главной интриге: определении кандидатуры премьер-министра и будущей роли действующего президента Сержа Саргсяна. Его с полным правом можно назвать «крестным отцом» реформы. О необходимости изменения Основного закона республики он заговорил еще в сентябре 2013 года. И многие обозреватели совершенно справедливо отмечают, что страсть президента к реформированию определяется не абстрактным стремлением к демократизации политической жизни страны, а прагматическими резонами. Саргсяну и его команде крайне важно сохранить «командные высоты» во власти, минимизируя возможные риски. При этом осознавая, что недовольство властью в армянском обществе велико и разнообразно. Это выпукло показали социальные протесты 2015 года (получившие название «электромайдана») и трагические события с захватом подразделения ППС в Ереване группой «Сасна Црер» («Храбрые сасунцы»). Между тем, акция, которую в любой другой стране сочли бы проявлением терроризма или экстремизма, встретила поддержку определенной части общества. И вовсе не из-за его природной испорченности или страсти к разрушительности, а вследствие недовольства социально-экономической политикой властей, неготовностью вооруженных сил эффективно противостоять Азербайджану во время т.н. «четырехдневной войны», не говоря уже о коррупции в высших эшелонах власти. Можно принимать такую протестную логику, а можно с негодованием отвергать, но даже действия вооруженной группы в столице Армении кому-то казались «допустимой ценой» выступления против властей. Своеобразным напоминанием о прошлогодней трагической истории стала смерть в медицинском центре «Армения» Артура Саркисяна 16 марта 2017 года. Этот человек доставлял членам «Сасна Црер» продукты питания, за что впоследствии обвинялся, как пособник участников вооруженной группы. Некоторые участники выборов в знак протеста даже приостанавливали свою агитацию. В медийном пространстве республики не было людей, которые посмели бы выступить с жесткой критической оценкой Артура Саркисяна или поставить под сомнения его поступок в июле 2016 года, что красноречиво характеризует общую психологическую атмосферу в Армении в канун важных для нее выборов.

Но далее вступают в силу парадоксы армянской политики. Их немало, и каждый из них заслуживает особого внимания. Недовольство властями налицо, готовность к уличным протестам тоже. И не исключено, что после дня голосования мы не увидим их. Уличная интерпретация итогов выборов - это, скорее правило для Армении, чем исключение. Так было во время президентских кампаний 1996, 2003, 2008, 2013 годов, а также в периоды подготовки к выборам в Совет старейшин Еревана. Нынешние выборы в Национальное собрание по своему статусу вполне могут рассматриваться, как эквивалент прежних избирательных гонок по выборам главы государства. В то же самое время основной вопрос о том, кто мог бы возглавить и структурировать протест, направить его в то или иное русло. При наличии недовольства властями в Армении уже много лет наблюдается дефицит на реальную альтернативу. Лица оппозиции меняются, кто-то выходит на роль «главного протестующего» (как в 2003 году Степан Демирчян, в 2008 году Левон Тер-Петросян, в 2013 году Раффи Ованнисян, а в 2016 году Никол Пашинян), но серьезных лидеров, способных к перехвату власти, пока не появилось.

Нынешнюю кампанию, как и предыдущие избирательные гонки в Армении трудно четко маркировать в двухцветной гамме. Власть против оппозиции? Но на властном поле играют сегодня разве что республиканцы (правящая партия) и одна из старейших «традиционных» армянских политических объединений «Дашнакцутюн». Однако и дашнаки имели опыт оппозиционной деятельности, и партия «Армянское возрождение» во главе с Артуром Багдасаряном могла бы войти в проправительственную коалицию, если бы преодолела избирательный барьер. Оппозиция же весьма многообразна. Блок Гагик Царукяна активно критикует власть. Но сам этот политик, имеющий хорошие шансы войти в Национальное собрание во главе многочисленного объединения, был тесно связан с властями. Многим памятна его громкая размолвка с Сержем Саргсяном в марте 2015 года. Но в то же время вызывает немало вопросов и его триумфальное возвращение в большую политику, сделанное как раз к началу выборов. Власти жестко критикуют блок Царукяна, объединение «Конгресс-ДПА», партия «Свободные демократы», блок «Елк» («Выход»), коалиция «Оганян-Раффи-Осканян». Но трудно представить себе, как все эти силы и их амбициозные лидеры, могут объединиться хотя бы ради общей цели. Представить себе в одной команде Левона Тер-Петросяна, Гагика Царукяна, Никола Пашиняна, Сейрана Оганяна и Гранта Багратяна не могли бы даже самые смелые футурологи. Таким образом, оппозиция идет снова разными колоннами, и у этих колонн есть противоречия друг с другом не меньшие, чем между каждой из них в отдельности и командой Саргсяна. Различаются и уровни конфронтации с властью, и готовности, и к протестным действиям, и внешнеполитические подходы.

В самой же правящей партии происходят интересные процессы. С одной стороны, это показательная смена лиц, выдвижение политиков, которые ранее играли, скорее на аппаратном поле (речь, прежде всего о номере первом республиканцев Викене Саргсяне). С другой стороны, интересное позиционирование у действующего премьера Карена Карапетяна. Он как будто бы выведен за рамки парламентской игры. Глава правительства демонстрирует свои навыки «крепкого хозяйственника» и прагматика, воздерживается от риторических упражнений. Карапетян как бы «над схваткой», но в то же время он не выработал еще свой «ресурс новизны» и вполне возможно продолжит оставаться на своем посту и сыграет значительную роль в готовящемся политическом транзите.

Можно ли столь же четко говорить о том, что власти пророссийские, а оппозиция – «прозападная»? Думается, положительный ответ на этот вопрос был бы заведомым упрощенчеством. Действительно, во время недавней встречи Владимира Путина и Сержа Саргсяна в Москве президент России заявил: «2 апреля намечаются выборы в парламент, Национальное собрание, и все это ещё связано с конституционной реформой. Процесс, видимо, непростой, но уверен, что Армения под Вашим руководством пройдет этот этап своего развития». Но осторожно-консервативный подход Москвы, предпочитающей действующую власть - лишь часть этой сложной проблемы. Вряд ли стоит считать оппонентом РФ блок Царукяна или «Конгресс-ДПА» (при Тер-Петросяне был подписан важнейший для стратегического союза России и Армении Договор 1997 года). Партия «Свободные демократы» или объединение «Выход» многократно критиковали власти за высокую цену вопроса от союза с Россией и выступали за диверсификацию внешней политики страны, но их позиции сегодня не таковы, чтобы говорить об их претензиях на получение «блокирующего пакета». Остается коалиция «Оганян-Раффи-Осканян», которую многие эксперты уже назвали едва ли не главной «прозападной силой» сегодня. Впрочем, протестный и популистский потенциал вряд ли стоит отождествлять с геополитическим выбором. Напомню, что тот же Оганян много лет возглавлял министерство обороны страны-члена ОДКБ, и сегодня уязвим для критики, как руководитель этого ведомства в канун «четырехдневной войны». Вардана Осканяна справедливо связывают с экс-президентом Робертом Кочаряном, при котором отношения Еревана с Западом (особенно после скандальной кампании 2003 года) разительно ухудшились, а Раффи Ованнисян, политик, родившийся в США, последовательно выступает за признание Нагорно-Карабахской республики, что вряд ли могло быть позитивно расценено и в Вашингтоне и в Париже. Заметим также, что его оппоненты из других оппозиционных колонн полагают его ответственным за срыв протеста в 2013 году и пассивность во время событий прошлого года.

Добавим к этому, что практически все участники избирательной гонки могут похвастать наличием в своих рядах бывших высокопоставленных чиновников (а то и нескольких кряду), включая и экс-президента.

Остается еще один особый пункт кампании - нагорно-карабахский конфликт. Можно было бы сказать об имеющемся консенсусе относительно видения его перспектив и даже более радикальных оценках (по сравнению с властями) относительно возможных компромиссов со стороны ряда оппозиционных структур, если бы не особое мнение лидера блока «Конгресс-ДПА» Левона Тер-Петросяна. Его объединение вышло на выборы с таким ноу-хау, как лозунг «Мир. Примирение. Добрососедство». Сам экс-президент в ходе кампании фактически озвучил свои прежние идеи о необходимости компромиссов с Азербайджаном с целью преодоления изоляции Армении. Возможно, сделай он свои предложения не после апрельской эскалации 2016 года, какая-то часть армянского общества, уставшая от неразрешенного конфликта, поддержала бы его. Не «здесь и сейчас», но, возможно, «на вырост». Однако сегодня подобные предложения делают позиции первого президента Армении крайне уязвимыми, за что он становится объектом критики даже среди оппонентов власти. Хотя фокус предложений Тер-Петросяна сосредоточен вокруг темы ресурсов республики для удержания Карабаха и районов вокруг него, а не вокруг «сдачи» позиций. По справедливому замечанию ереванского политолога Александра Искандаряна, предложения лидера «Конгресса-ДПА»- это попытка рационализации нагорно-карабахского дискурса. Скорее всего, в нынешних условиях она не будет успешной.

Таким образом, парламентская кампания в Армении имеет множество измерений. Она вобрала в себя сюжеты, как внутренней, так и внешней политики, не говоря уже о проблемах безопасности. И предстоящий транзит станет серьезным тестом для всей республики, не только для ее элит и рядовых граждан. Он таит в себе немало переменных. И наиболее интересные процессы откроются только после 2 апреля 2017 года.

Сергей Маркедонов - доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета

Версия для печати