19.04.2017 | Сергей Маркедонов

Сергей Лавров в Сухуми: российско-абхазское и российско-грузинское меню

18 апреля стартовал двухдневный визит Сергея Лаврова в Абхазию. После того, как Москва 26 августа 2008 года признала независимость этой республики, министр иностранных дел России посещает ее в четвертый раз.

Первый визит главы российского МИД состоялся 15 сентября 2008 года. Самолет, доставивший его тогда в Абхазию, стал первым гражданским судном, которое прибыло в республику за период после завершения грузино-абхазского военного противостояния в 1993 году. Первый визит Сергея Лаврова носил символический характер. Он олицетворял собой процесс установления нового статус-кво в Закавказье после «пятидневной войны». Спустя год, 2-3 октября 2009 года глава МИД РФ провел в Сухуми переговоры с президентом и министром иностранных дел Абхазии (на тот момент Сергеем Багапшем и Сергеем Шамбой), а также с командным составом пограничного Управления ФСБ в республике и российской военной базы. В третий раз Лавров посетил Абхазию 26 апреля 2011 года. Тогда Москва подписали межправительственное соглашение об учреждении и условиях деятельности информационно-культурных центров, а также обменялись нотами о взаимном безвизовом режиме по заграничным паспортам, а также по внутренним документам, в том числе и по свидетельствам о рождении для несовершеннолетних. Помимо этого устанавливался особый режим нахождения российских военных (призывников и контрактников) на территории Абхазии. Четвертый визит Сергея Лаврова формально приурочен к официальному открытию нового комплекса здания посольства РФ в Сухуми. Между тем, его значение не ограничивается одними лишь церемониальными моментами.

Апрельская поездка главы российского МИД привлекла к себе внимание, прежде всего, как частное проявление конфронтации между Россией и Западом. В контексте Закавказья это противостояние увязывается в первую очередь с фактором Грузии. Официальный Тбилиси назвал посещение Сергеем Лавровым Сухуми нарушением грузинского суверенитета и посягательством на территориальную целостность страны. Наряду с представителями МИД Грузии свою негативную оценку визиту «московского гостя» дал и Зураб Абашидзе, специальный представитель премьер-министра Георгия Квирикашвили по взаимоотношениям с Россией. В настоящее время именно Абашидзе является главным дипломатом Грузии, ведущим официальные контакты с представителями РФ (он проводит переговоры с заместителем Сергея Лаврова Григорием Карасиным). Позиция Тбилиси находит поддержку со стороны Запада, который признает грузинскую территориальную целостность и рассматривает признание Абхазии и Южной Осетии, как незаконный шаг Москвы и проявление ее гегемонистских амбиций.

Но можно ли узреть в действиях Тбилиси, а также партнеров Грузии из США и Евросоюза нечто новое? Думается для тех, кто регулярно следит за ситуацией в Кавказском регионе, ответ однозначен. И в 2008, и в 2011 годах во время визитов Лаврова в Абхазию и в Южную Осетию грузинские политики, а также американские дипломаты и представители ЕС повторяли примерно тот же набор претензий в адрес Москвы. И эта риторика будет воспроизведена, если завтра Сухуми и Цхинвали посетит любой высокопоставленный представитель РФ. Таковы правила игры. Ни один грузинский политик, даже тот, который поставит нормализацию отношений с Москвой во главу угла, не откажется от претензий на Абхазию и Южную Осетию. В противном случае у него не будет никаких перспектив. Без готовности же Тбилиси признать то, что российские официальные документы определяют, как «новые реалии в Закавказье», США и Евросоюз вряд ли изменят свои подходы. Между тем, два издания Концепции российской внешней политики (2013 и 2016 года) недвусмысленно говорят о том, что приоритетом для РФ «остается содействие становлению Республики Абхазия и Республики Южная Осетия как современных демократических государств, укреплению их международных позиций, обеспечению надежной безопасности и социально-экономическому восстановлению».

Налицо две политико-правовые реальности, и каждая сторона следует своей. В одной из них существует территориально целостная Грузия, чьи территории временно контролируются Россией, а в другой - три отдельных государства, в двух из которых Москва играет эксклюзивную роль провайдера безопасности и социально-экономической поддержки. При этом попыток сломать новый статус-кво, сложившийся после «пятидневной войны» ни Тбилиси, ни Запад не предпринимают. По сравнению с 2008 годом, актуальность Абхазии и Южной Осетии в контексте конфронтации России и Запада на постсоветском пространстве заметно снизилась. Самой острой темой стала Украина. И абхазско-югоосетинская проблематика сегодня воспринимается через «крымские очки». Но если рассматривать апрельский визит Лаврова в Сухуми через них, то открытие нового комплекса зданий посольства РФ говорит о том, что мультипликация сценария 2014 года не рассматривается, как приоритетное направление российской политики на абхазском направлении. И к этому тезису следует добавить немаловажный момент, который традиционно ускользает от внимания грузинских и большинства западных комментаторов: такие приоритеты не прослеживаются и у руководства Абхазии, а также у представителей республиканской оппозиции. Осенью 2014 года, когда двусторонний российско-абхазский договор активно обсуждался в Сухуми, автору статьи один высокопоставленный представитель администрации Рауля Хаджимба в частном разговоре заметил: «Мы не стремимся стать частью Большого Сочи». По справедливому замечанию британского эксперта Томаса де Ваала, многие комментаторы «почти не заметили то, насколько абхазская сторона изменила изначальный вариант договора. И даже удалила из него ряд моментов. Слово «интеграция» было заменено на «стратегическое партнерство». Россиянам не было предоставлено право приобретения абхазского гражданства. Внешняя политика стала «скоординированной», а не «согласованной»». Прошло почти три года, и этот внутриабхазский политический консенсус никуда не исчез. Напротив он укрепился, пройдя многочисленные испытания турбулентностью 2015 и 2016 годов.

И именно такой сюжет, как российско-абхазское асимметричное партнерство, сегодня является главным в отношениях между Москвой и Сухуми. Грузино-абхазская конфликтная повестка дня (а с ней и восприятие Абхазии лишь, как приложения к грузино-российскому меню) отошла на второй план. В программе пребывания Сергея Лаврова помимо церемониального мероприятия запланированы переговоры с президентом республики Раулем Хаджимбой и главой абхазского МИД Дауром Кове. Абхазская элита прошла испытание парламентскими выборами. Они позволили ввести прошлогоднее противостояние в правовые рамки. Оппозиция не получила контрольного пакета в высшем представительном органе власти, но в то же время и власти не могут трактовать имеющиеся результаты, как свою полную и окончательную победу. К моменту визита российского министра абхазские депутаты определились с кандидатурой спикера Народного собрания республики. Им стал Валерий Кварчия, политик близкий по взглядам президенту Раулю Хаджимба. Однако имея в депутатах таких видных представителей оппозиции, как экс-президент Александр Анкваб и бывший главный конкурент действующего главы республики на президентских выборах Аслана Бжания, штиля в Народном собрании не предвидится. Но в контексте отношений между РФ и Абхазией важно то, что российские власти стали вести более тонкую политику. Повторения ошибок 2004 года, когда аппаратные ресурсы бросались исключительно на поддержку «правильных кандидатов», которые мыслились, как люди лояльные Москве, не делается. Осознание того, что конкуренции внешнеполитических проектов в Абхазии нет, пришло.

Однако не ушла подозрительность по поводу абхазского партикуляризма, то есть стремления республики оградиться от излишнего влияния Москвы особенно по имущественным вопросам. Заметим также, что в новом созыве парламента будут яркие политики (например, Алмас Джапуа), которые последовательно выступают за недопущение иностранцев (включая и россиян) к абхазской недвижимости. И здесь возникает немало коллизий. Экономическая логика требует «открытия республики» (хотя бы в ограниченном формате, поскольку кроме России и некоторых экзотических стран, далеких от Абхазии географически, Сухуми не получил признания). Но политические резоны, и прежде всего, опасения национальной абхазской элиты утратить свой эксклюзивный статус диктуют совсем другие решения. Думается, этот вопрос не уйдет от внимания высокого гостя и его партнеров по переговорам. Но быстрого решения он не имеет, ибо форсировать «открытие» Абхазии для российского бизнеса значит закрывать одни проблемы и открывать другие. Без крайней необходимости Москва не будет этого делать.

Еще один важный сюжет формально может быть отнесен к российско-грузинскому меню. Речь об открытии транзитных коридоров между РФ и Грузией. Данный вопрос обсуждался в ходе пражской встречи Григория Карасина и Зураба Абашидзе 7 февраля 2017 года. И стороны даже намекнули на возможные подвижки. Но фактически эта тема является одним из принципиальных сюжетов и в диалоге между Москвой и Сухуми. Можно сколько угодно говорить о зависимости Абхазии от российского финансирования и гарантий безопасности (и говорить вполне обоснованно). Но открытие «коридоров »- крайне чувствительный вопрос для Абхазии. Более того помимо властей крайне важен и фактор общественного мнения, и мнение оппозиции. Пойди команда президента Рауля Хаджимбы на излишнюю уступчивость по данной проблеме, она неизбежно получит серьезную фронду. Чтобы там ни предпринимала Москва, продвигая свой собственный интерес. В этой связи наиболее вероятной выглядит следующая ситуация: не видя быстрой и очевидной отдачи, Кремль вряд ли будет создавать новые конфликты или провоцировать напряженность. Скорее всего, он будет и дальше «поспешать медленно», увязывая нормализацию отношений с Тбилиси ситуацией на американском и европейском направлении, а также с динамикой украинского и сирийского кризиса.

Сергей Маркедонов - доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета

Версия для печати