05.06.2017 | Татьяна Становая

Россия-Запад: новые подходы и новые проблемы

29 мая Владимир Путин по приглашению Эммануэля Макрона посетил Версаль, где провел переговоры с новым французским президентом, а также осмотрел выставку в честь 300-летия прибытия Петра I во Францию. Сам факт визита, а также его итоги стали одними из самых значимых событий последнего времени. Однако несмотря на попытки Парижа иначе выстраивать отношения с Путиным, накапливаются новые препятствия, которые способны в значительной степени повлиять на положение России и отношение к ней со стороны мирового сообщества.

Сам факт приглашения Владимира Путина во Францию оказался полной неожиданностью для наблюдателей, а также, судя по всему, и для самого российского президента. Во-первых, в последние два года Владимир Путин очень редко приглашался лидерами Западной Европы с официальными визитами: как правило, поездки, если и совершались, то в рамках многосторонних переговоров, таких как саммиты или встречи в «нормандском формате». Запланированный на октябрь 2016 года визит Владимира Путина в Париж был сорван после обострения кризиса в Сирии: силы Башара Асада при поддержке российской авиации взяли штурмом Алеппо, что в Европе было расценено как преступная атака на территорию, подконтрольную умеренной оппозиции, а не террористам. Франсуа Олланд назвал этот штурм военным преступлением и отказался приниматься участие в совместной культурной программе, а Владимир Путин в ответ отменил свой визит.

Во-вторых, на протяжении всей избирательной кампании франкоязычные российские СМИ (RT и Sputnik) вели активную кампанию против Макрона как кандидата: размещались публикации, дискредитирующие будущего президента, прежде всего, как ставленника мировых «закулис», формирующие его образ как слабой и некомпетентной американской марионетки. Кроме того, и избирательный штаб самого Макрона обвинял Россию в подготовке кибератак на сервера движения «В путь!», а также распространении фейковых новостей.

На этом фоне приглашение Путина во Францию выглядело крайне противоречиво и в России, и на Западе, и в самой Франции: является ли это жестом примирения со стороны Макрона или вызовом Путина на ковёр? Трактовки наблюдателей в значительной степени разделились.

Формат переговоров, итоговая пресс-конференция, а также результаты позволяют говорить о появлении (пока очень осторожном) относительно новой тактики (о концептуальном пересмотре стратегии пока речи не идет) в отношении России со стороны одной из ключевых западных стран в условиях геополитического кризиса. И эта тактика оказывается амальгамой прагматичного (дозированного) подхода западноевропейских стран докризисного периода и посткрымской политики сдерживания. Изначально считалось, что оба эти подхода противоречат друг другу. Макрон попытался их свести к некой единой базе, что пока представляется непростой задачей.

Новый подход Франции к России включает в себя три ключевых элемента: это позитивная повестка, «красные линии» и опора на либеральные, демократические ценности. В первом случае речь идет, прежде всего, о восстановлении диалога по таким вопросам как экономические отношения, диалог гражданских обществ, культурная и гуманитарная сферы. Это касается, прежде всего, двусторонних отношений. В общеевропейском же контексте это активизация взаимодействия с Россией по Сирии.

Позитивная повестка оказалась по итогам визита весьма результативной. Было принято решение восстановить «стратегический экономический диалог», создать по аналогии с российско-немецкой инициативой гражданский форум для взаимодействия гражданских обществ двух стран, активизировать сотрудничество в гуманитарной сфере. Кроме того, будет создана специальная рабочая группа, которая займётся поиском общих точек взаимодействия по Сирии. Все эти предложения были подготовлены командой Макрона к приезду Путина.

Это означает, что из политики сдерживания частично выведен один из ключевых элементов – отказ от продолжения позитивного диалога с Россией и замораживание площадок диалога с ней. Тем самым, сама по себе политика сдерживания сокращается до пределов санкционной политики. Макрон по санкциям занимает преемственную линию по отношению к своему предшественнику: ограничения могут быть сняты только после прогресса по минским соглашениям.

Позитивные итоги встречи пока представляются крайне рамочными, а потенциал его развития будет во многом зависеть от того, как изменятся отношения двух стран в практической плоскости. Показательно, что на итоговой пресс-конференции Макрон несколько раз в своем вступительном слове заявил, что хочет видеть Россию открытой Европе, при этом прогрессивной, модернизированной. Это в определенном смысле уже задаёт определенные рамки, подчёркивающие, с какой именно Россией Париж хочет иметь дело. «Ни один из главных вызовов сегодня не может быть решен без диалога с Россией», - указал он.

Таким образом, партнерство, которое Макрон предложил Путину, носит весьма условный характер и подразумевает конкретные «требования»: это, прежде всего, «европейскость» России, как в ценностном, так и в геополитическом смысле. В этом смысле появление новых площадок для диалога становится определённым авансом со стороны Парижа.

Второй ключевой элемент внешней политики Макрона – это сохранение дистанции от России и прочерчивание «красных линий». Термин «красные линии» Макрон использовал в отношении Сирии (например, по его словам, новые химические атаки получат жёсткий ответ). Владимир Путин в интервью Figaro согласился с недопустимостью использования химического оружия, однако он продолжает настаивать, что доказательств причастности Асада к этим атакам нет.

Важно отметить, что именно сирийская проблема стала ключевым мотивом французского президента пригласить Владимира Путина в Версаль: Макрон неоднократно говорил, что без России продвинуться в борьбе с терроризмом будет невозможно. Париж смягчает свою линию в отношении и Башара Асад: по словам Макрона, важно вести переговоры по будущему политическому устройству Сирии и с его представителями. Он также указал на необходимость сохранения целостности сирийского государства – это один из ключевых аргументов Москвы, настаивающей на недопустимости ухода Асада сейчас. В такой ситуации сирийский диалог оказывается цементом нынешнего процесса восстановления отношений и именно от его хода будет зависеть то, как будут развиваться связи в других сферах. При этом стоит заместить, что Франция крайне слабо представлена на сирийской карте и практически не принимает непосредственного участия в конфликте. Для Макрона, и это принципиально важно, диалог с Россией тут оказывается не столько самоцелью, сколько инструментом повышения роли Франции в разрешении мировых проблем и конфликтов.

Наконец, важно добавить и третий элемент политики Макрона в отношении России – это отставание либеральных ценностей – то, что практически ушло из повестки отношений России и Запада после начала геополитического кризиса. Прежде, и США, и Западная Европа неоднократно критиковали Путина и его режим за ущемления прав человека, чеченскую проблему, сворачивание демократии. Однако после аннексии Крыма и последующих событий эта проблематика была вытеснена более глобальными разногласиями. Макрон же возвращает актуальность ценностному подходу, поднимая, например, темы преследования геев в Чечне. Владимир Путин в такой ситуации не стал занимать консервативную, агрессивную позицию, а выразил готовность следить за ситуацией и предпринимать меры по предотвращению нарушений. В то же время важно отметить, что Макрон не стал публично отчитывать Путина по вопросам демократической проблематики, предпочтя оставить это сюжетом закрытых переговоров.

Все это выявляет определенную новую внешнеполитическую стилистику Парижа, которую можно условно назвать холодной дипломатией по расчету. Оба лидера, очевидно, не испытывают друг к друг теплых чувств, но при этом вынуждены искать общие точки соприкосновения. Переговоры с Владимиром Путиным прошли в очень прохладной атмосфере, а оба лидера, несмотря на наличие позитивных результатов, выступали на итоговой пресс-конференции как будто в отсутствие друг друга.

Подтверждением сохранения высокого уровня недоверия между двумя лидерами стал ответ Макрона на вопрос журналиста RT о причинах их исключения из предвыборного штаба во время президентской кампании. Французский лидер на это ответил крайне резко, обвинив российские СМИ в пропаганде. «То есть Russia Today и «Спутник» не вели себя как пресса и как журналисты, они себя вели как органы влияния, органы пропаганды, и лживой пропаганды, ни больше ни меньше», - сказал он. Вслед за этим кампания против Макрона в российских СМИ только усилилась, а озвученные обвинения со стороны Макрона вызвали сильнейшую негативную эмоцию в Москве. Маргарита Симоньян заявила, что намерена судиться с предвыборным штабом Макрона за распространение клеветы о RT. А на сайте РИА Новости в рубрике «Аналитика» появилась публикация под названием «Как все было на самом деле. Фельетон на встречу Путина с Макроном», в которой Макрон был представлен слабым, зависимым, плаксивым лидером на фоне могучего и влиятельного Путина. Публикация была подписана автором блога Green Tea Игорем Романовичем. Аккаунт с таким названием активно присутствует на «платформе социальной журналистики» Cont, где активно размещает пропагандистские материалы с критикой западных стран, писал The Insider. Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что слова президента Франции Макрона о лживой пропаганде российского информагентства Sputnik и телеканала RT являются продолжением антироссийской кампании.

В связи с этим важно обозначить и более общую проблему: восприятие России и ее информационной политики на Западе и тему российских хакеров, якобы способных оказать влияние на внутриполитические процессы других государств. Эта проблема становится все более острой. С одной стороны, растет недоверие к России, которую постепенно подозревают в хакерских и информационных атаках. Владимира Путина об этом стали постоянно спрашивать почти на всех публичных мероприятиях с иностранцами. Так, встреча президента России с глава мировых информационных агентств 1 июня началась с вопроса главы агентства ТАСС Сергея Михайлова о том, почему в мире растет русофобия. Владимир Путин на это обвинил некие мейнстримовские силы, желающие доминировать в мировой политике, помешать установлению многополярного мира и развитию России. Путину также был задан вопрос о вероятности хакерских атак из России в отношении Германии в преддверии парламентских выборов. Президент дал понять, что атаки могут исходить откуда угодно, но «на государственном уровне мы никогда этим не занимаемся». Он также указал, что обвинения в адрес России носят манипулятивный русофобский характер и не имеют под собой оснований. Наконец, вопрос о русских хакерах был задан Путину и в рамках ПМЭФ: президент заявил, что читал отчеты о расследованиях этих атак, и в них нет никаких доказательств причастности к ним со стороны России.

Макрон предложил России выстроить отношения на базе «холодного расчета» и с учетом «красных линий», что должно упростить диалог по жизненно важным вопросам, таким как борьба с терроризмом, но при этом не стать фактором косвенной легитимации тех решений или действий России, которые Запад осуждает или не признает. Это создает крайне хрупкую основу для выстраивания отношений, что также усугубляется и очень прохладными персональными отношениями Путина и Макрона. Еще одним препятствующим фактором оказываются европейские амбиции Парижа: новый президент Франции готов начать реализацию крупного проекта по укреплению ЕС в институциональном и экономическом плане, а также с опорой на франко-немецкий союз. Россия будет гораздо сложнее говорить с Европой, пытающейся теперь играть более самостоятельную роль во внешней политике и дистанцироваться от США (хотя это именно то, чего Путин всегда требовал от Европы), так как более серьезная ставка будет делаться на диалог с США, чем с европейцами, в большей степени воспринимающими Россию как угрозу и озабоченными правами человека.

Избрание президентом США Дональда Трампа и его последующие решения создали ощутимую дистанцию между ЕС и США, а России в такой ситуации придется столкнуться с более жесткой линией Европы. Агрессивная информационная политика Москвы в отношении Европы будет только усугублять взаимное недоверие.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати