07.08.2017 | Ростислав Туровский

Сентябрьские выборы: воспроизводство системы и неясные перспективы

Предстоящие 10 сентября региональные и муниципальные выборы занимают особое место в российской электоральной политике. Впервые в истории избирательный цикл приобрел растянутый характер, когда выборы, проходящие в субъектах Федерации, состоятся, притом в немалом количестве, после думской кампании и перед кампанией президентской.

Сентябрьские выборы становятся своего рода «мостиком» между двумя ключевыми федеральными кампаниями, и обозначенные на них тенденции позволят говорить о новых электоральных сдвигах, способных отразиться на президентских выборах. В то же время значимость предстоящих через месяц выборов с этой точки зрения не стоило бы и преувеличивать: региональные кампании всегда характеризуются своей повесткой и своей расстановкой сил, и их результаты в этой связи пусть немного, но отличаются от федеральных выборов, проходящих в тех же самых регионах.

О правилах игры

Предстоящий 10 сентября единый день голосования не является самым насыщенным в истории. Особое внимание обычно привлекают губернаторские кампании, которые, в связи с рядом решений о заменах региональных лидеров, пройдут в большем числе регионов, чем планировалось в прошлом году, а именно – в 16 (плюс в Адыгее главу региона изберет местный парламент, но эта процедура носит формальный характер). Правда, с точки зрения электоральных тенденций, а не внутриэлитных раскладов, всегда гораздо интереснее выборы в представительные органы власти, особенно если они проходят по партийным спискам. В этом году кампаний по выборам региональных парламентов немного – всего шесть.

Но не меньший интерес, в т.ч. для федерального центра и политических партий, представляет на этот раз борьба за городские собрания, прежде всего – в 11 региональных столицах. Прямых выборов мэров в региональных столицах, напротив, в связи с процессом их отмены, почти не осталось, и единственным таким примером станет в этом году Якутск. При этом в двух регионах одновременно проводятся выборы губернаторов и региональных парламентов (Удмуртия и Саратовская область), а еще в двух – губернаторов и городских собраний (Кировская и Ярославская области).

Подчеркнутое внимание к губернаторским кампаниям привело и к возникновению дискуссии по поводу масштабов конкуренции. В этой связи надо отметить, что правила игры, связанные с прямыми губернаторскими выборами, быстро сложились сразу после принятия решения о новом старте их проведения в 2012 г., и текущий год не свидетельствует о каких-либо существенных изменениях. Эти правила игры определяются, в первую очередь, процессом селекции кандидатов, в котором участвует глава государства (принимающий решения о переназначении или замене глав регионов), и используется процедура муниципального фильтра, пройти которую в подавляющем большинстве случаев можно только по согласованию с Кремлем и/или губернаторами. Эти правила приводят к наличию в каждой избирательной кампании доминирующего игрока в лице главы региона, минимизируют случаи его поражения и, как правило, способствуют консолидации электората вокруг его персоны.

Смыслы участия партий парламентской оппозиции сводятся к мобилизации своего партийного электората, которая, однако, как правило, оказывается ограниченной и неполной из-за тяготения губернаторских кампаний к плебисцитарным сценариям. Кремль, со своей стороны, получает возможности для отстройки отношений с партиями системной оппозиции при принятии решений о выдвижении их кандидата, используя свой неформальный «кремлевский» фильтр (в то время как губернаторы в неформальных отношениях с партиями и кандидатами используют свой «фильтр», и их интересы могут не совпадать с кремлевскими). Но применение неформальных фильтров, а по сути - непубличное согласование выдвижения тех или иных кандидатов в одних случаях оказывается консенсусным, а в других вызывает конфликты и обиды. В целом фактически таким путем отрабатываются сценарии, близкие к сценарию президентской кампании, но в условиях гораздо более низкой явки и, как правило, невысокой личной популярности главы региона. Поэтому сокрушительные победы врио губернаторов, ставшие типичной чертой прямых губернаторских выборов последних лет, не стоит напрямую транслировать на президентскую кампанию, хотя, конечно, они способствуют отработке технологий мобилизации провластного электората.

Поскольку правила игры, определяемые законодательством и неформальными практиками отношений между властями и партиями, не менялись, то и уровень конкуренции на губернаторских выборах, начиная с 2012 г., оставался практически тем же самым. Среднее число претендентов на губернаторский пост можно охарактеризовать, как «четыре с небольшим», что соответствует, как правило, выдвижению кандидатов от парламентских партий и технического кандидата от малой партии, либо спойлера КПРФ. В случае неучастия какой-либо парламентской партии или по каким-то иным причинам число технических кандидатов и спойлеров может возрастать. По итогам регистрации на выборах этого года среднее число кандидатов составило около 4,5, что практически полностью соответствует аналогичным показателям 2014 (4,6), 2015 (4,7) и 2016 (4,4) гг. Это число было заметно ниже сразу после введения выборов, в 2012 г. (3,4), затем выросло до пяти в 2013 г. и пришло в 2014 г. к своему условному оптимуму.

Примечательно, что и диапазон, в котором находится число кандидатов на губернаторских выборах этого года, полностью соответствует показателям прошлого года. В 2016 г. минимальное число кандидатов отмечалось в Тверской области (всего три), а максимальное – в Ульяновской области (семь). В этом году три кандидата зарегистрированы в Бурятии, а семь – в Карелии. Чаще всего встречающееся число кандидатов – 4-5, и это уже установившийся стандарт.

Впрочем, более корректным показателем конкурентности служит эффективное число кандидатов, рассчитываемое на основании электоральных результатов. В случае прямых губернаторских выборов последних лет это число ненамного превосходит единицу, свидетельствуя о наличии одного доминирующего игрока (при расчетах по формуле Хуана Молинара). Если быть точным, то в 2012 и 2013 гг. это число в среднем для всех губернаторских кампаний было примерно одинаковым (1,15 и 1,17 соответственно), упало в 2014 г. до 1,1 и немного выросло до 1,22 в 2015 г. и 1,21 в 2016 г. Такие тенденции были связаны, например, с выбыванием ряда сильных кандидатов из избирательной гонки в 2014 г. и, наоборот, повышением конкуренции в 2015 г., когда одна из кампаний – в Иркутской области даже завершилась поражением действующего губернатора. Маловероятно, что эффективное число кандидатов в этом году будет существенно отличаться от показателей прошлых лет.

Активность участия и более высокий уровень электоральной конкуренции характерны для выборов представительных органов, что тоже подтверждают кампании этого года. Число партий, участвующих в выборах по партийным спискам, колеблется от пяти в Краснодарском крае до 10 на Сахалине. Ближе к верхнему пределу находятся Северная Осетия и Пензенская область, ближе к нижнему – Саратовская область и Удмуртия. Но в любом случае на выборах по партийным спискам и число участников, и, уже по итогам выборов, - эффективное число партий существенно выше, чем на выборах губернаторов, хотя ведущая партия – «Единая Россия» при этом есть и, как правило, побеждает. На выборах муниципальных собраний, в силу их менее высокого статуса, номинальная конкуренция, как правило, немного ниже, чем на выборах региональных парламентов. Пока регистрация не закончилась, и условным лидером по числу партийных списков (семь) является Псков, а минимальное число партийных списков ограничится, судя по всему, в некоторых городах парламентской четверкой. Впрочем, межпартийная конкуренция на муниципальных выборах, напротив, бывает более активной, чем на региональном уровне, и ряд городов с этой точки зрения обещают высокие показатели эффективного числа партий.

Состав участников региональных и муниципальных выборов также является достаточно стандартным: парламентская четверка сложилась давно, наиболее заметные малые партии тоже появились не вчера, а вот, напротив, разнообразные совсем уж мелкие партии, появляясь и исчезая, не оказывают почти никакого влияния на электоральные процессы, и многие из них в выборах вообще не участвуют. На выборах губернаторов в этом году все врио баллотируются от «Единой России»: нет ни одного решения о самовыдвижении (в прошлом году самовыдвиженцем был тульский губернатор А.Дюмин), и ни одного случая, когда баллотируется губернатор, представляющий другую партию. С участием остальных партий картина тоже сложилась привычная. ЛДПР выдвинула своих кандидатов и прошла регистрацию во всех регионах. Напротив, «Справедливая Россия», где-то идя на сознательные уступки, а где-то демонстрируя свою слабость, присутствует только в девяти кампаниях из 16. В прежние годы она тоже участвовала в выборах заметно реже остальных, да и результаты ее кандидаты получали наихудшие для партий парламентской оппозиции. Положение КПРФ является самым противоречивым. С одной стороны, у нее вполне широкое участие – в 14 кампаниях из 16. С другой стороны, в двух регионах с самыми сильными позициями, Бурятии и Марий Эл, партия по разным причинам в выборах не участвует.

Среди непарламентских партий с проблемами часто сталкивается «Яблоко», которому крайне редко удается провести своих кандидатов через регистрацию. Ровно то же самое получилось и в этот раз, когда все три попытки оказались провальными. Особенность этого года разве что в том, что в двух случаях речь шла о потенциально сильных кандидатах, что вызвало большой информационный резонанс: причем, шансы на неплохие показатели имел не только Е.Ройзман, но и О.Виноградов в Ярославской области. В остальном же решения о выдвижении кандидатов от малых партий имели технический или «спойлерский» характер. Причем чаще всего на позиции технических кандидатов привлекались «проверенные» «Патриоты России», а спойлеров – «Коммунисты России».

Единичные, но громкие случаи вынужденного неучастия тех или иных кандидатов в выборах тоже являются типичной характеристикой губернаторских кампаний. Чаще всего с этим сталкивалась КПРФ, но подобные случаи есть и у других партий парламентской оппозиции. Пика эта проблема достигла в 2014 г., когда не смогли участвовать в выборах П.Дорохин, В.Буланов и Н.Разворотнев от КПРФ, С.Катасонов от ЛДПР, О.Дмитриева от «Справедливой России», бывшие губернаторы А.Руцкой и А.Черногоров, бывший премьер-министр Башкирии Р.Сарбаев, бывший федеральный министр В.Калюжный и др. В 2015 г. напряженность снизилась (и, кстати, стала снижаться общая доля отказов в регистрации), но вот в 2016 г. все-таки возникла ситуация в Тверской области, где не смог стать кандидатом сильный представитель КПРФ В.Соловьев. С этой точки зрения конфликтные истории текущего года даже немного тривиально вписываются в обычную «статистику», на этот раз – в связи с неучастием в выборах кандидата КПРФ В.Мархаева в Бурятии и выдвинутого «Яблоком» Е.Ройзмана в Свердловской области. Общее число отказов при этом сравнительно невелико и соответствует статистике последних трех лет.

Впрочем, важная разница состоит в том, что в 2015 г. Кремль настоял на регистрации кандидата КПРФ в Омской области О.Денисенко, у которого были обнаружены сдвоенные подписи, а в этом году подобных решений и, соответственно, прямого вмешательства в выборы в интересах оппозиционных кандидатов не было. Губернаторы же, как обычно, делали все возможное, чтобы конкуренцию минимизировать. Остается открытым вопрос, столь ли велика целесообразность в недопуске (или, если быть точным, в отказе от помощи) более «опасных» оппозиционных кандидатов. В сущности, нигде не было критического риска для врио губернаторов, со всеми оппозиционерами можно «справиться» в электоральном поле. И при этом можно не создавать дополнительные сложности в отношениях с КПРФ и «Яблоком», которые и без того трудно назвать идеальными. Но страховочные механизмы в российской политике постоянно перерастают в перестраховочные, а в преддверии президентских выборов этого перерастания тем более можно было ожидать. Вероятно, устраивать для властей тесты повышенной сложности Кремлю не хотелось, учитывая, что выборы в этом году проходят в очень непростых регионах.

О региональных различиях

Действительно, перспективы явки на выборах и лояльного голосования в регионах, где предстоят сентябрьские выборы, нельзя назвать блестящими. Если брать за точку отсчета прошлогодние думские выборы, то в 12 из 20 регионов (имея в виду регионы, где пройдут выборы губернаторов и законодательных собраний) явка была существенно ниже среднероссийской. В шести регионах – Карелии, Пермском крае, Новгородской, Сахалинской, Томской и Ярославской областях явка не превысила даже 40%, причем в Томской области опустилась до 33,8%. О высокой явке, напротив, можно было говорить в Белгородской, Пензенской и Саратовской областях (более 60%), и о сверхвысокой – в Мордовии и Северной Осетии (более 80%).

Аналогичная ситуация характеризует и уровень лояльности «сентябрьских» субъектов федерации. В 12 регионах из 20, причем практически в тех же самых, уровень поддержки «Единой России» был в прошлом году (да и ранее) заметно ниже среднего по стране. В 11 субъектах он не превысил 50%, причем в трех – Карелии, Кировской и Ярославской областях – был ниже 40%. Исключение составили почти те же пять регионов, что и в случае с явкой: поддержка «Единой России» превысила 80% в Мордовии и 60% - в Саратовской, Пензенской областях и Северной Осетии (и едва не достигла 60% в Краснодарском крае).

Таким образом, если прогнозировать не только региональные выборы этого года, но и президентские выборы, то на сценарий высокой явки и высокой лояльности выходят считанные регионы – Мордовия, Пензенская и Саратовская области, а также Северная Осетия, в отношении которой важно сделать оговорку. В этой республике региональные выборы обычно характеризуются более высоким уровнем конкуренции и расколами элит, что характерно и для кампании этого года. Но на президентских выборах Северная Осетия, вероятно, снова сможет консолидироваться. Стремится к сценарию высокой явки и лояльности, но не вполне ему сейчас соответствует Краснодарский край: для него все-таки был характерен резкий спад явки, как это показали думские выборы 2016 г.

Самым типичным для регионов, где в этом году предстоят выборы, является противоположный сценарий – низкой явки и пониженной лояльности электората. Такая модель электорального поведения в наибольшей степени характерна для Карелии и Ярославской области, что создает проблемы для А.Парфенчикова и Д.Миронова. В наименьшей, но все-таки неплохо выраженной степени данная модель характеризует Удмуртию, где баллотируется А.Бречалов. В группу малоактивных и недостаточно лояльных регионов попадают также Бурятия, Пермский край, Калининградская, Кировская, Новгородская, Сахалинская, Свердловская, Томская области.

Специфический пример представляет собой Марий Эл, которую отличает повышенная явка, но при этом, в отличие от «обычных» регионов с высокой явкой, лояльность электората в прошлом году явно пошла на спад и оказалась ниже среднероссийской. Иными словами, Марий Эл стала примером высокой протестной явки.

В трех оставшихся регионах электоральные тенденции выражены не столь явно. Севастополь интересен тем, что демонстрирует результаты, близкие к среднероссийским. Белгородская и Рязанская области отличаются средними показателями лояльности электората, но при этом для первой характерна повышенная явка, а для второй – пониженная.

Конечно, надо учитывать, что после думских выборов во многих регионах произошли важные изменения, связанные со сменой губернаторов. Уже после думских выборов пришли к власти главы Бурятии, Карелии, Марий Эл, Удмуртии, Пермского края, Калининградской, Новгородской, Рязанской областей. Но это отнюдь не означает, что электоральные тенденции стали меняться в пользу властей. Для того чтобы создать позитивный «эффект новизны», необходимы очень энергичные действия новых региональных руководителей, сопровождающиеся формированием привлекательного личного имиджа, ростом социального оптимизма, обозначением своего регионального «образа будущего» и т.п. Судя по ситуации в региональном публичном поле, этого, за редкими исключениями, не происходит, либо попытки имеют слабый и имитационный характер. Для сравнения стоит напомнить, что Д.Миронов и И.Васильев уже находились у власти на момент думской кампании, но Ярославская и Кировская области остались среди отстающих и по явке, и по лояльности, т.е. какого-либо всплеска общественных ожиданий там не случилось. Поэтому не стоит ожидать, что с приходом новых губернаторов соответствующие регионы резко изменят модель своего электорального поведения.

В этой связи вопрос о явке и необходимости принятия мер по ее повышению и в самом деле имеет весьма спорный характер. Судя по всему, требовать от большинства регионов высокой явки было бы ненужным и просто рискованным. В сущности, высокая явка не будет создавать электоральных рисков только в трех регионах – Мордовии, Пензенской и Саратовской областях. В большинстве регионов работа на повышение явки может «пробудить» протестный электорат, особенно там, где к власти пришли «варяги», не сумевшие пока создать устойчивых позиций в регионах. И несмотря на слабость большинства оппозиционных кандидатов, не следует исключать нередко встречающийся на выборах подобного типа эффект «голосования за кого угодно», если люди продолжают испытывать недоверие к врио губернаторов. Доверие к В.Путину, который их назначил, и поездки самого президента, конечно, улучшают положение врио губернаторов, но полностью все их имиджевые проблемы не решают.

Надо также учитывать, что предстоящие губернаторские выборы будут сопровождаться снижением уровня мобилизации оппозиционного электората, что взаимосвязано с ограничением конкуренции. Значительная часть сторонников оппозиционных партий на эти выборы не придет, что будет способствовать снижению явки (но одновременно и росту процентного показателя врио губернатора, который, несомненно, будет использовать административные рычаги для повышения явки более лояльных социально-профессиональных групп).

Позиции оппозиции

КПРФ оказалась, пожалуй, в наименее выгодных условиях по сравнению с другими оппозиционными партиями. В трех своих самых благоприятных регионах она не сможет мобилизовать избирателей. В Марий Эл, где КПРФ получила 27,3% на думских выборах, партия сама отказалась выдвигать кандидата, поддержав А.Евстифеева. По сути тем самым КПРФ подорвала собственные позиции в регионе: даже не стремясь враждовать с главой региона, партия могла бы выставить относительно «безобидного» кандидата, что было бы лучше для ее работы с избирателями (как она это делала, например, в Смоленской области, находясь в альянсе с главой региона). В Бурятии добиться регистрации В.Мархаева не удалось. В Северной Осетии голосование на региональных выборах будет, как уже сказано, отличаться от прошлогоднего, и КПРФ вряд ли сможет повторить свой хороший результат, учитывая совершенно другую структуру электорального поля, а также присутствие спойлеров.

В регионах условного «второго эшелона», где результаты КПРФ заметно лучше среднероссийских, но не превышают 20%, выделяется только Новгородская область, где КПРФ представляет достаточно сильный, хотя и малоизвестный на федеральном уровне кандидат, - О.Ефимова (не допущенная, кстати, к участию в выборах 2012 г. при тогдашнем губернаторе С.Митине). Напротив, в Ярославской области М.Парамонов имеет крайне ограниченную базу поддержки и ни на что явно не претендует. В Сахалинской области на выборах в региональный парламент некогда сильную КПРФ «уравновесили» сразу двумя спойлерами – «Коммунистами России» и КПСС, да и сама партия находится сейчас не в лучшем состоянии.

В итоге складывается ситуация, когда в самых благоприятных регионах КПРФ или сама, или при «помощи» властей не нашла выгодное для себя электоральное решение. Возможно, чуть лучше окажутся ее позиции там, где поддержка партии находится на среднем уровне, но хотя бы есть известные и опытные кандидаты (особенно если другие партии ведут себя совсем уж невнятно). За счет этого можно неплохо выступить, например, на губернаторских выборах в Удмуртии, Калининградской, Кировской, Рязанской областях. В условиях фактического отсутствия других оппозиционных сил поднять результат КПРФ можно и в Саратовской области, хотя она сейчас сильно отстает от других регионов по уровню поддержки коммунистов. С другой стороны, часть сторонников КПРФ вполне может проголосовать за действующих губернаторов, как это показывали губернаторские кампании последних лет. Фактически КПРФ сама сделала такой «подарок» А.Евстифееву и еще сделает его там, где выдвинула малоизвестных кандидатов.

Впрочем, тактика уступок наиболее типична для «Справедливой России», которая во многих регионах в выборах вообще не участвует. Эта тактика способствует реализации тоже известного сценария, при котором отсутствие кандидата «Справедливой России» приводит к улучшению показателей «основного» кандидата. Среди относительно благоприятных своих территорий партия отказалась от участия в губернаторской кампании в Кировской и Ярославской областях, где это будет на руку действующим главам, причем как раз в самых сложных для них регионах. Довольно слабые кандидаты выдвинуты эсерами в Новгородской области, Пермском крае и Удмуртии.

Впрочем, из этого ряда явно выбиваются Карелия и Свердловская область, где «Справедливую Россию» представляют заметные и активные политики. Не преувеличивая потенциал И.Петеляевой и Д.Ионина, все-таки заметим, что они за счет партийного электората и личной активности способны стать не номинальными участниками губернаторской гонки, возможно – выйти на второе место.

ЛДПР, следуя на губернаторских выборах «олимпийскому» принципу и имея фактическую «лицензию» на повсеместное в них участие, тем не менее, на выборах этого года заслуживает более внимательного отношения. С одной стороны, кандидаты ЛДПР никогда не набирают столько же голосов, сколько набирает их партия. На губернаторских выборах сторонники ЛДПР часто вообще не голосуют, не желая поддерживать ни главу региона, ни «своего» кандидата: тем самым они способствуют снижению явки. С другой стороны, партия, по итогам прошлогодних думских выборов, создала неплохой электоральный потенциал. В ряде регионов ее представляют достаточно известные политики, не способные получить столько же голосов, сколько получает партия, но способные к этому приблизиться. ЛДПР куда больше, чем остальные партии выдвигает в этом году депутатов Госдумы, а это все-таки фигуры статусные.

Поэтому, на наш взгляд, в отдельных регионах кандидаты ЛДПР способны претендовать на существенный результат. Среди самых благоприятных для партии регионов, где она набрала свыше 20% голосов на думских выборах, это - Кировская (К.Черкасов) и Томская (А.Диденко) области. Причем А.Диденко и сам пытается позиционироваться в качестве наиболее значимого соперника губернатора С.Жвачкина, хотя и является полностью системной фигурой (на расширение его электорального потенциала работает прошлогодняя победа в одномандатном округе, уступленном «Единой Россией»). Неплохие результаты, за счет сочетания партийного и личностного потенциала, возможны также у А.Морозова в Новгородской области и А.Шерина в Рязанской. На выборах региональных парламентов благоприятным регионом остается Сахалин.

В связи с особенностями конкурентного поля возможными оказываются и неплохие результаты отдельных представителей малых партий. Например, в Бурятии расклад напоминает тот, который сложился в прошлом году в Тверской области: в отсутствие кандидата КПРФ левую нишу занимает представитель «Коммунистов России» Б.Багдаев, и часть голосов может ему отойти. В Ярославской области на роль активного оппозиционера способен претендовать областной депутат С.Балабаев, выдвинутый ПАРНАСом. В Севастополе известность среди старшего поколения имеет бывший глава города начала 1990-х гг. И.Ермаков, представляющий «Патриотов России». В условиях пониженной конкуренции не исключены и условные «взлеты» некоторых кандидатов Российской партии пенсионеров за социальную справедливость, например, В.Злобиной в Марий Эл и Д.Сергина в Свердловской области.

Тем временем практика выдвижения «коммунистических» спойлеров, как и прежде, более характерна для выборов в представительные собрания, чем для губернаторских выборов, где она имеет гораздо меньше смысла. На выборах губернаторов она может «пригодиться» властям разве что в Кировской области, где зарегистрирован кандидат «Коммунистов России», но не в Ярославской области, где КПРФ представляет заведомо слабый кандидат. Кандидаты КПСС вряд ли серьезно повлияют на итоги выборов в Удмуртии и Севастополе. Примечательно, но это тоже было и раньше, что и власти не особенно «балуют» спойлеров регистрацией на губернаторских выборах: «Коммунистам России» отказали в Томской области, а КПСС – в Калининградской.

Зато на выборах в региональные законодательные собрания «Коммунисты России» выдвинуты во всех регионах, кроме Пензенской области. Часто они встречаются и на муниципальных выборах, например, в том же Кирове, в Черкесске (где за ними есть реальный потенциал местного бизнесмена Э.Маршанкулова), Курске и др. Признаком наиболее серьезных договоренностей следует признать выдвижение списков во главе с лидером партии М.Сурайкиным в Северной Осетии и Кирове.

О сценариях

Прогнозируя сценарии губернаторских выборов, не приходится, конечно, говорить о шансах поражения действующих глав. Но в примерном диапазоне от 60% до 85% разброс их результатов вполне вероятен.

В сущности, сценарий относительно массовой провластной мобилизации за «основного» кандидата при заведомо слабых оппозиционерах вырисовывается только в Мордовии.

Сценарий «демобилизации» электората, когда «основной» кандидат способен получить большой процент голосов, но в условиях снижения явки, при полном отсутствии «интересных» для массового избирателя соперников, выглядит наиболее вероятным в Бурятии, Марий Эл, Пермском крае, Ярославской области и Севастополе. Не исключена «демобилизация» в Белгородской области, где отнюдь не следует преувеличивать лояльность электората, но от оппозиции на выборах никого серьезного нет.

Сценарий «поляризации» кампании, где возможен дополнительный приток голосов к кандидату, который будет восприниматься (или казаться) единственным значимым соперником главы региона, возможен в Удмуртии, Калининградской и Саратовской областях (с кандидатами КПРФ), Карелии и Свердловской области (с кандидатами «Справедливой России»), Томской области (с кандидатом ЛДПР).

Сценарий «раскола оппозиции», когда значимыми будут казаться сразу два конкурента, от КПРФ и ЛДПР, может воспроизвестись в Кировской, Новгородской и Рязанской областях. Причем неясно, какой из двух последних сценариев выгоднее для главы региона: первый сценарий стимулирует приток голосов к «основному» оппозиционеру, второй ведет к растягиванию электорального поля, и оба угрожают снижением результата «основного» кандидата.

Но подчеркнем, что все эти сценарии являются условными, они не таят крупных угроз губернаторам, и могут еще измениться в августе и (особенно) в начале сентября в случае активизации или, напротив, свертывания кампаний тех или иных кандидатов, а также в зависимости от успешности «основных» кандидатов. На данном этапе обозначенные нами сценарии – это потенциал кампании, связанный с электоральным потенциалом партий и оценкой перспектив выдвинутых ими кандидатов.

В аналогичном ключе проходят и единственные в этом году прямые выборы мэра региональной столицы. Только четыре парламентские партии выдвинули в Якутске своих кандидатов. Причем путаницу вносит тот факт, что КПРФ и «Справедливая Россия», имеющие в регионе довольно сильные позиции, выставили однофамильцев – Р.Васильева и Д.Васильева соответственно. Действующий глава города А.Николаев, судя по всему, выиграет выборы достаточно легко, несмотря на сложные отношения с руководством республики. Специфической особенностью этих выборов является возможность проголосовать «против всех», но маловероятно, что этой возможностью воспользуется большое число избирателей.

Борьба за депутатские мандаты

Говоря о выборах в региональные законодательные собрания, следует напомнить, что список таких выборов в этом году небольшой и относительно благоприятный для властей и «Единой России». Выборы в тех же регионах, проходившие в 2012 г., имели важный политический смысл: они были призваны обеспечить провластную мобилизацию электората после бурных событий 2011 – начала 2012 гг. и являлись первой с этой точки зрения попыткой нового внутриполитического блока президентской администрации. Сейчас они немного теряются на фоне значительно возросшего числа губернаторских кампаний, но несомненно важны и для «Единой России», и для других партий для подкрепления их позиций, учитывая не вполне ясные стратегические перспективы российских партий.

Впрочем, сценарий успешной провластной мобилизации вновь вполне может быть реализован в половине из шести регионов: в Пензенской, Саратовской областях и Краснодарском крае. Хотя в связи с кампанией этого года следует сделать оговорки. В Саратовской области этот сценарий может быть немного осложнен проведением параллельных губернаторских выборов и поляризацией кампании по линии «Единая Россия» - КПРФ», а также попытками всех трех партий парламентской оппозиции создать себе представительство в областной думе (сейчас у КПРФ и «Справедливой России» по одному депутату, у ЛДПР – ни одного). В Краснодарском крае проблемы, по сравнению с прошлыми выборами, создают трения в элитах и тенденция к снижению явки.

Тем временем в Северной Осетии конфликты в элитах и большое число участников кампании могут привести к значительной конкуренции и снижению результата «Единой России» в сравнении с думскими выборами прошлого года. Но еще раз подчеркнем, что такова уже ставшая привычной особенность этого региона. Наряду с парламентскими партиями, здесь бороться за мандаты будут «Патриоты России» во главе с А.Фадзаевым, являющиеся основным оппонентом властей, и «Родина», список которой возглавил С.Кесаев, представляющий в действующем созыве «Единую Россию».

Фрагментация электорального поля, связанная с ограниченной популярностью «Единой России», будет в этом году наиболее характерной для Удмуртии и Сахалина. Причем в Удмуртии важным моментом является совмещение губернаторской и парламентской кампаний, когда кандидаты всех парламентских партий одновременно возглавляют и свои партийные списки. Это будет способствовать сближению результатов двух кампаний и может оказаться на руку оппозиции, если она будет активной.

Однако еще более интересными являются многочисленные городские кампании. Электоральный сезон этого года значим в связи с тестированием электорального поведения большого числа российских городов, что тем более важно в связи с усилением городских протестов, хотя и не связанных с системными партиями. Все региональные столицы проводят голосование по партийным спискам, причем в Черкесске выборы вновь проводятся только по пропорциональной системе. В начале кампании можно уже отметить, что ярких и привлекательных списков на городских выборах практически нет, и партии делают ставку на свои бренды и ресурсы.

Тем временем в большинстве городов, где пройдут выборы представительных собраний, протестный фон превышает средний по стране. Наиболее сложными с этой точки зрения являются Ярославль, Омск, Киров, Владивосток, Тверь, Барнаул и Горно-Алтайск. Более спокойные и предсказуемые кампании ожидаются в Пскове, Курске, Черкесске и Петропавловске-Камчатском. Пожалуй, максимальная фрагментация и электорального поля, и самой кампании отличает Ярославль, ставший объектом еще одного электорального эксперимента. В этом городе у партийных списков нет общегородских частей, а среди участников выборов, помимо парламентской четверки, присутствуют и иные вполне значимые здесь игроки – «Яблоко», ПАРНАС, «Патриоты России». В Омске ситуация структурно проще, но противостояние «Единой России» и КПРФ имеет здесь традиционный характер, и электоральные рейтинги двух партий сопоставимы. Все партии парламентской четверки будут, имея неплохие электоральные позиции, конкурировать между собой в Кирове и Твери, в Барнауле к ним добавится «Яблоко», а в Горно-Алтайске - «Родина» (напротив, во Владивостоке реальных игроков чуть меньше, поскольку вряд ли сможет заявить о себе «Справедливая Россия»).

В целом «Единой России» придется по-прежнему рассчитывать на тотальную победу в одномандатных округах (не исключая отдельные поражения, например, возможные в Омске), а по спискам результат для нее будет не столь однозначным. Впрочем, все эти ситуации ожидаемые, и смешанная система в любом случае поможет «Единой России» завоевать большинство.

О перспективах

Предстоящие в сентябре выборы естественным образом станут и этапом подготовки всех игроков к президентской кампании. Однако предстоящая «тренировка» системы не даст ответы на все вопросы, связанные с выборами главы государства.

Со сценарной точки зрения к президентским выборам ближе всего будут выборы губернаторов, где повсеместно есть доминирующий игрок. Но разница в том, что доминирование большинства региональных лидеров по причинам объективного характера является результатом спешных усилий, предпринятых в информационном поле и при формировании списка соперников. Это значит, что опираться только на ресурсы победивших на выборах губернаторов будет для Кремля делом недостаточным, да и повестка президентской кампании в любом случае отличается от повестки региональных выборов. Особое значение приобретет работа с лояльным В.Путину, но не желающим поддерживать ни губернаторов, ни «Единую Россию» электоратом. В прошлые годы в этой нише находились «Справедливая Россия» и, с оговорками, ОНФ, но в качестве дополнительных опорных структур кампании В.Путина они вряд ли пригодны - в связи с нехваткой ресурсов и недостаточной собственной популярностью.

Неизбежным различием между региональными и федеральными выборами видится и огромный разрыв явки, в отсутствие и условий, и необходимости для ее повышения в сентябре с целью приближения к федеральным стандартам. А это значит, что к мартовским выборам понадобится специально организованная пропрезидентская мобилизация. При этом, анализируя итоги предстоящих выборов, важно будет понимать, какая именно часть электората, в какой степени лояльная, а в какой - оппозиционная, проигнорирует региональные выборы, но придет на выборы мартовские. С ней властям и понадобится проводить целенаправленную работу, чтобы новый всплеск явки, которая в России всегда выше на президентских выборах, чем на думских, не ушел к оппозиции.

Для партийной системы предстоящие выборы будут иметь скорее стабилизирующий характер. Их сценарии, в общем и целом, ведут к воспроизводству статус-кво: «Единая Россия» небезуспешно подтверждает ведущие позиции, пользуясь также выгодами смешанной системы, партии парламентской оппозиции создают свои небольшие фракции, а остальные партии борются за сохранение парламентской квоты. На этом фоне разговоры о необходимости трансформации партийной системы вряд ли будут иметь какие-то серьезные, зримые основания, хотя понятно, что бесконечное воспроизводство статус-кво со временем перестанет устраивать избирателей.

Для губернаторских выборов актуальным станет вопрос об изменении правил игры, обсуждение которого ведется уже сейчас. Однако здесь понадобится учет и анализ последствий. Например, смягчение муниципального фильтра (вплоть до его отмены) не увеличит число кандидатов, но повысит реальный уровень конкуренции и риски возвращения на выборы внутриэлитных конфликтов, выведенных за рамки электорального поля при нынешней системе. Кроме того, поражения действующих губернаторов и победы оппозиции, как показывает опыт конца 90-х и начала нулевых годов, чреваты разбалансировкой управленческой ситуации в регионах и почти никогда не приводят к ее улучшению. Бенефициарами смягчения правил игры станут, конечно, партии парламентской оппозиции, но в чем здесь состоят прагматические выгоды для Кремля – вопрос открытый. Либо оппозиция при таком подходе должна стать предельно системной, но в таком случае она будет терять электорат. Иными словами, не случайно правила и практики губернаторских кампаний так легко воспроизвелись и в текущем году: они имеют сложившийся системный характер, влияя не только на отдельно взятые выборы, но и на структуру межпартийных и внутриэлитных отношений, и не только в регионах, но и в центре. Поэтому любая реформа губернаторской власти и способа ее формирования должна быть и хорошо продумана, и взаимосвязана с теми или иными системными изменениями в стране.

Пока же, учитывая сложные социально-экономические условия, в России продолжается воспроизводство выборов, характерных для «проблемного» периода и неплохо решающих определенную часть политических задач этого периода. У этих выборов есть и общие характеристики, и региональные различия, но в целом они обеспечивают ситуативно выгодный властям результат. Но ситуативность результата в случае сентябрьских выборов этого года состоит и в том, что проводить на его основе и с опорой на победителей последующую президентскую кампанию явно недостаточно. Кампания главы государства в регионах должна будет выстраиваться с учетом и итогов этих выборов, и необходимости решения более масштабных задач, как непосредственно электоральных, так и связанных с формированием политического режима после 2018 г.

Ростислав Туровский – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати