17.09.2019 | Ростислав Туровский

Выборы 8 сентября 2019 года: восстановлен ли статус-кво?

С точки зрения основных политических результатов региональные и муниципальные выборы 2019 года закончились достаточно успешно для действующей власти. В отличие от прошлого года, удалось избежать вторых туров на губернаторских выборах и поражений действующих региональных глав.

Именно такая возможная проблема позиционировалась в качестве главной (хотя и не являясь далеко единственной) в рамках выборной кампании этого года, ее решению придавалось огромное значение Кремлем, и она была решена. На выборах региональных парламентов избежать поражений «Единой России», однако, не удалось, и новым примером стал Хабаровский край, где на первое место вышла ЛДПР («Единой Россией» проигран весь ряд кампаний в этом регионе). Тем самым проблема с популярностью федеральной власти и связанной с ней партии на Дальнем Востоке осталась актуальной. «Единая Россия» заняла первые места по партийным спискам на всех выборах городских собраний, проходивших в административных центрах субъектов федерации. Не было явных провалов и на выборах мэров крупных городов, опять-таки за вычетом Комсомольска-на-Амуре в Хабаровском крае.

На губернаторских выборах различными способами властям удалось обеспечить максимально выигрышное позиционирование действующих глав. Вполне эффективной оказалась федеральная помощь действующим региональным главам, которая осуществлялась по многим каналам, - в виде финансово-экономической поддержки и запуска региональных проектов, отправки в регионы политтехнологов, модерирования внутриэлитных конфликтов, договоренностей с оппозицией и др. В частности, была снята проблема избрания действующих губернаторов на второй срок, связанная с их антирейтингами и усталостью населения (в прошлом году такие губернаторы выборы проиграли), - во всех трех подобных регионах (Ставропольский край, Волгоградская и Вологодская области) результаты оказались не просто выигрышными, но еще и не самыми худшими. Наряду с этим были избраны новые врио губернаторов с довольно слабыми имиджевыми характеристиками и/или явными противоречиями в отношениях с частью местной элиты. Примечательно, что именно такие главы могли получать сравнительно низкие результаты. Впрочем, провала и в этом случае, по аналогии с бывшим приморским главой А.Тарасенко в прошлом году, не случилось.

В конечном итоге электоральное поле во всех регионах оказалось настолько благоприятным для действующих глав, насколько это было возможным. В «формулу успеха» региональной власти, безусловно, вошли договоренности с оппозицией, уступки с ее стороны, а также решения о недопущении участия ее кандидатов в выборах. В результате даже лучшие оппозиционные кандидаты «отступили» на более привычные, но далекие от победных позиции на уровне 20-30% голосов. Но в большинстве регионов ни один соперник действующего главы не набрал и 20%. Этому способствовала как слабость оппозиционных кандидатов, так и раскол оппозиционного электората, обычно – между представителями различных парламентских партий, например, КПРФ и ЛДПР.

Таким образом, действующие главы одержали убедительную ресурсную и технологическую победу, восстановив статус-кво в системе губернаторских выборов - в том виде, в котором она была задумана и выстроена после 2012 г. Убедительность губернаторского результата, разумеется, была очень разной, но нигде не позволяет оппозиции поставить вопрос о легитимности кампании. Разрыв между первым и вторым местами оказался наименьшим в Республике Алтай – между О.Хорохординым, набравшим 58,8%, и коммунистом В.Ромашкиным с 31,6%. Но и там он был почти в два раза. Помимо О.Хорохордина, менее 60% голосов получил только новый сахалинский врио В.Лимаренко – 56,1%. Это и был наименьший результат действующего главы в нынешнем электоральном сезоне, но, как видно, ни в одном из регионов не было потенциально «спорных» результатов на уровне 50-55%, которые могла бы попытаться опротестовать оппозиция. Иными словами, победа одержана за явным преимуществом и не «на грани». С другой стороны, в пяти регионах из 16 главы набрали свыше 80% голосов: так случилось в двух республиках (Р.Хабиров в Башкирии и Б.Хасиков в Калмыкии), двух регионах с особенно слабой оппозицией (В.Шумков в Курганской области и Р.Старовойт в Курской) и в Забайкалье (А.Осипов), где уровень конкуренции был понижен до предела в связи с отсутствием кандидатов от парламентской оппозиции.

Мобилизация оппозиционного электората на прошедших губернаторских выборах оказалась слабой. Тому есть множество давно известных объективных причин – нехватка ресурсов и личной популярности у кандидатов, организационные проблемы в партиях, договоренности о заведомых уступках и отказ от активной борьбы за отсутствием смысла и перспективы. Но дело не только в этом. В этом году на губернаторских выборах удалось избежать рисков спонтанной и массовой протестной мобилизации, которая могла бы обернуться голосованием и за совершенно слабых, «никаких» кандидатов. Все действия центра и губернаторов были направлены на то, чтобы снять этот риск, и сделать это удалось. Ни один из действующих глав, в свою очередь, не попал в неприятное положение «аллергена», которого избиратели хотели во что бы то ни стало лишить власти.

В результате сценарий поляризации электората по линии «власть – оппозиция» был воспроизведен лишь частично – в тех регионах, где главы набрали порядка 55-65%, а их основные соперники – 20-30%. Из регионов со «старыми» губернаторами такой сценарий был реализован только в Вологодской области, где в целом лояльная властям кандидат ЛДПР О.Ширикова за счет протестных настроений и в условиях вынужденного неучастия в выборах КПРФ набрала более 20% голосов. Но губернатор О.Кувшинников при этом получил свыше 60%, и второго тура не было. Из регионов с новыми главами частичная поляризация отмечалась в уже упомянутых Республике Алтай и Сахалинской области, а также в Липецкой и Оренбургской областях, где кандидаты КПРФ С.Токарев и М.Амелин, соответственно, смогли получить 20% голосов и выше. Примечательно, что сценария поляризации не смогли избежать в первую очередь некоторые новые главы, что свидетельствовало как о проблемах с их имиджем в глазах электората, так и о наличии отмобилизованного электората КПРФ в благоприятных для этой партии субъектах.

Что касается Санкт-Петербурга, то там произошел раскол оппозиционного электората на две примерно равные части, когда представитель эсеров Н.Тихонова и либерал М.Амосов получили примерно одинаковое количество голосов, но 20-процентную планку не преодолели. Раскол оппозиции на две сопоставимые части заметен и в Мурманской области, где существенное число голосов получил кандидат ЛДПР М.Белов, от которого отстал коммунист М.Антропов. В этих регионах результат главы был сравнительно невысок, но при этом отсутствовал кандидат, способный претендовать на статус главного оппозиционера, мобилизующего недовольный и колеблющийся электорат.

Во всех оставшихся регионах выборы прошли по референдумному сценарию, и не всегда наиболее сильный оппозиционер набирал даже 10% голосов (этот условный порог коммунисты преодолели в Астраханской, Волгоградской и Челябинской областях). Референдумный сценарий все-таки оказался возможным в двух регионах со «старыми» губернаторами – более консервативных (в сравнении с Вологодчиной) Ставропольском крае и Волгоградской области. Также он проявился в регионах с наиболее успешными новыми главами, но не только за счет их личных успехов, но и зачастую в условиях намеренно пониженной конкуренции.

В целом интересно, что при общем положительном для власти результате электоральные тенденции в этом году разошлись очень сильно. Одни регионы подтвердили протестные тренды, ставшие общераспространенными в прошлом году, а другие их опровергли. Регионы сильно отличались между собой не только по уровню явки, но и по ее динамике. В последние годы в связи со снижением интереса общества к институту губернаторов явка на выборы, как правило, была ниже, чем на предыдущих аналогичных выборах. Напомним, что прошлые выборы, как правило, прошли в 2014 г., который был самым успешным для власти, и на волне патриотических настроений и возросшей лояльности общества губернаторы тогда побеждали довольно легко. На выборах 2019 г. в Санкт-Петербурге после отказа от участия в выборах кандидата КПРФ В.Бортко явка немного не дотянула даже до 30%. Во многих регионах она составила привычные для российских губернаторских кампаний, но, конечно, низкие 30-40% (Забайкальский край, Астраханская, Мурманская, Оренбургская, Сахалинская области). Но в численном большинстве регионов явка все-таки превысила 40%, хотя обычно и не намного. А это для губернаторских кампаний неплохо. Планку в 50% явка преодолела только в республиках – Калмыкии и Башкирии, а также в показавшем рекордный ее рост Ставропольском крае.

Анализ динамики явки и поддержки действующей власти позволяет говорить о разнонаправленных региональных тенденциях, ставших яркой характеристикой электорального сезона этого года. Любопытно, что в сравнении с предыдущими губернаторскими кампаниями динамика явки в этом году могла быть практически любой, и регионы поделились примерно пополам. Так, в семи регионах произошел значимый спад явки, а в семи других – рост. Еще в двух регионах – Липецкой области и еще на Сахалине (где предыдущие выборы прошли в 2015 г.) явка осталась примерно на том же уровне.

В ряде случаев можно говорить о явном снижении уровня мобилизации лояльного электората, что вылилось в довольно низкую явку. Одним из ярких примеров служит Санкт-Петербург, учитывая, что результат А.Беглова оказался значительно ниже, чем у Г.Полтавченко. Одновременно в городе произошла демобилизация сторонников КПРФ и ее кандидата В.Бортко, что тоже заметно отразилось на явке. Второй яркий пример снижения уровня мобилизации как лояльного, так и оппозиционного электората продемонстрировала Астраханская область. Едва назначенный врио И.Бабушкин не обладал, конечно, теми рычагами контроля, которые имел бывший губернатор и опытный местный политик А.Жилкин в 2014 г. Одновременно отмечался и отток части оппозиционного электората, который в иных условиях голосовал бы за представителя «Справедливой России» О.Шеина. Эффективность лоялистской мобилизации заметно снизилась и в условиях смены власти в Калмыкии и Оренбургской области. В Калмыкии на снижение явки повлияло и неучастие в выборах КПРФ. Что касается Оренбургской области, то в прошлый раз там прошла неконкурентная мобилизационная кампания в отсутствие кандидатов от парламентской оппозиции. В этот раз оппозиция на выборах была, но при этом явка все равно упала, а результат Д.Паслера оказался заметно ниже, чем у его предшественника Ю.Берга. В целом проблема с явкой в этой группе регионов выглядит однотипной: новые главы не обладают административными рычагами своих предшественников и/или высокой популярностью, а кроме того, в условиях «урезанного» состава участников на выборы не приходят сторонники тех или иных оппозиционных партий.

Помимо Калмыкии сокращение явки отмечалось и в других республиках с новыми главами. В Башкирии новым главой Р.Хабировым был получен примерно тот же процентный результат на выборах, что и у его предшественника, но явка, а значит, и абсолютное число голосов все-таки немного снизились. В Республике Алтай, напротив, результат главы вырос, хотя и не радикально (прежний глава А.Бердников в 2014 г. едва выиграл выборы в первом туре, набрав 50,6%). Наконец, в особом случае Забайкалья за счет массированной кампании и в условиях полного отсутствия оппозиции на выборах удалось привлечь электорат на сторону А.Осипова, и явка в этом регионе упала не очень сильно в сравнении с конкурентной кампанией 2016 г.

Случаи роста явки интересны тем, что в регионах могли сочетаться попытки интенсивной провластной мобилизации в интересах действующих глав со спонтанной протестной мобилизацией недовольного электората. И единственным примером полного отсутствия протестной мобилизации оказалась Курская область, где Р.Старовойт в условиях выросшей явки получил заметно больше голосов, чем его предшественник, малопопулярный А.Михайлов (известный тем, что он из коммунистов перешел в единороссы). Напротив, те же самые соперники от КПРФ и ЛДПР набрали в Курской области гораздо меньше голосов, чем в прошлый раз.

В остальных регионах баланс лоялистской и протестной мобилизации оказался сложным. Во всех случаях власти активно работали над мобилизацией лояльных групп избирателей, но кампания по повышению явки, как это часто бывает, всколыхнула и недовольных. В результате в процентном отношении результаты глав повсеместно упали, хотя явное преимущество все равно осталось за ними. В северных регионах одним из бенефициаров роста явки оказалась ЛДПР, которая потеснила КПРФ на оппозиционном поле в Мурманской области и забрала часть ее голосов (в условиях отсутствия кандидата) в Вологодской области. В южных регионах протестный электорат больше ориентировался на КПРФ, что показали выборы в Ставропольском крае и Волгоградской области. Особенно интересен пример Ставропольского края, где у губернатора В.Владимирова произошел резкий рост явки с 47,9% до 66,9%, но при этом результат главы снизился с 84,2% до 79,6%, а число и процент голосов за соперника-коммуниста выросли. В более сглаженном виде те же тенденции характеризовали Волгоградскую область, где КПРФ в прошлых выборах не участвовала вообще. Примечательно, что во всех трех регионах со «старыми» губернаторами, которых зачисляли в «группу риска», имел место заметный рост явки, сопровождавшийся сокращением губернаторского электората в процентном отношении. Иными словами, власти там хорошо поработали на рост лояльной явки, но эффективность этого процесса оказалась немного ниже, чем у притока дополнительных оппозиционных голосов.

На Урале, в Челябинской области в условиях выросшей явки произошло перераспределение электоральных пропорций немного не в пользу врио губернатора А.Текслера и, напротив, в пользу кандидатов КПРФ и ЛДПР, причем тех же самых, которые получили значительно больше голосов, чем в 2014 г. В соседней Курганской области в схожих обстоятельствах процент поддержки губернатора снизился, тогда как выросла поддержка КПРФ, а также на результат повлияло появление кандидата «Справедливой России», отсутствовавшего в прошлый раз.

В двух регионах, где явка практически осталась прежней, электоральные тенденции имели скорее протестный характер. Как на Сахалине, так и в Липецкой области провластный электорат сократился, что можно объяснить ограниченной популярностью и сравнительно слабым административным ресурсом В.Лимаренко и И.Артамонова. В последнем случае надо иметь в виду, что новый глава пришел на смену опытнейшему местному политику О.Королеву, который, напротив, демонстрировал высокую эффективность своей политической машины, создававшейся многие годы. Тем временем поддержка КПРФ на Сахалине выросла, а в Липецкой области восстановилась, учитывая, что в 2014 г. КПРФ не дали возможности принять участие в губернаторской кампании.

Таким образом, губернаторские кампании этого года все-таки отличались ростом поддержки оппозиции. Во многих случаях этот рост был «перекрыт» мобилизацией лояльного электората, но итоговый баланс оказался очень разным. В процентном отношении резкий рост лояльности произошел только в Забайкальском крае, где новый врио А.Осипов сменил местную, но непопулярную Н.Жданову. Второй пример резкого роста – Р.Старовойт в сравнении с А.Михайловым. Также вырос результат нового главы в сравнении со старым на Алтае, где хотя О.Хорохордин продемонстрировал второй с конца результат для действующих глав в этом сезоне, но это было лучше, чем у А.Бердникова. Во всех этих случаях дали результат проведенные центром замены непопулярных глав местного происхождения, которые на прошлых выборах продемонстрировали не самые убедительные результаты. На том же уровне (в процентном отношении), что и у предшественников, оказалась поддержка И.Бабушкина, Б.Хасикова и Р.Хабирова, но в связи со снижением явки численность лояльных избирателей все-таки упала. В остальных регионах, а их – большинство, процент действующего главы был ниже, чем на предыдущих выборах у него самого (в трех регионах, где баллотировались прежние главы) или у предшественника. В эту группу попала и Мурманская область, где бывший губернатор М.Ковтун получила 64,7% голосов (сравнительно мало по меркам российских губернаторских кампаний 2014 г.), но новый врио А.Чибис набрал еще меньше – 60,1%. Все это позволяет говорить о том, что баланс лояльного и оппозиционного электората в целом по стране все-таки смещается в сторону оппозиции, но властям удалось избежать провалов.

Схожие тренды продемонстрировали и кампании по выборам мэров различных крупных и средних городов. В ряде случаев действующие главы победили с результатом ниже 50%, т.е. в условиях двухтуровой системы их должен был бы ожидать потенциально опасный второй тур. Многие выборы проходили притом в протестных регионах Сибири и Дальнего Востока. Немного не дотянул до 50% врио мэра Анадыря Л.Николаев, и результат в этом городе особенно интересен. Ранее Чукотка никогда не отличалась ни протестными, ни прокоммунистическими настроениями, а теперь кандидат КПРФ В.Гальцов набрал 26,6% голосов (ранее он баллотировался в губернаторы, но с крайне слабым результатом). С результатами ниже 50% сохранили свои позиции мэры Братска и получившего большую известность в связи с паводками Тулуна в Иркутской области.

Ненамного более убедительным оказался, впрочем, главный «красный мэр» России – А.Локоть в Новосибирске, набравший 50,25% голосов в условиях сильно упавшей явки (с 32,6% до 20,7%). В этих необычных выборах участвовали 15 кандидатов, но не было представителя «Единой России» (фактически поддержавшей А.Локтя), а главным соперником мэра в условиях партийного «безрыбья» оказался представитель группы сторонников А.Навального - С.Бойко, что весьма любопытно со сценарной точки зрения.

«Единой России» и региональным властям тем временем удалось добиться своего в Улан-Удэ, где победу одержал их ставленник И.Шутенков. Но как раз эти выборы обернулись резонансными протестными акциями сторонников проигравшего кандидата КПРФ, сенатора и достаточно влиятельной в регионе фигуры В.Мархаева. В то же время «партия власти» фактически сдала второй по значимости город Хабаровского края – Комсомольск-на-Амуре, где мэром легко, набрав более 55%, стал кандидат ЛДПР и губернатора С.Фургала – А.Жорник. Представлявший «Единую Россию» и действующую администрацию города А.Разин словно сам не хотел выигрывать и получил только 13% голосов, уступив также и самовыдвиженцу А.Ильину. Отдельные победы оппозиции отмечались в ходе менее значимых муниципальных кампаний, включая, например, успехи «Яблока» на выборах глав трех районов в одном из опорных для партии регионов – Псковской области.

При всей важности губернаторских выборов о ситуации в партийной системе и популярности составляющих ее партий судить можно по выборам, проводимым по партийным спискам. И здесь как раз общий тренд остался прежним – поддержка «Единой России» снижается, а оппозиционных партий - растет.

Одним из самых неудачных для «партии власти» регионов стала Республика Марий Эл, где вновь восстанавливает свои позиции КПРФ, оказавшаяся в неопределенном положении после того, как она решила на выборах главы подыграть новому кремлевскому назначенцу А.Евстифееву. Исход выборов республиканского парламента оказался «классическим» - явка упала до 35% и вместе с ней катастрофически снизилась поддержка «Единой России» (с 65,4% до 37,5%). При этом КПРФ нарастила поддержку до 26,9%, вырос результат ЛДПР, прошла в парламент ранее отсутствовавшая там «Справедливая Россия». Менее резкие, но схожие тенденции отличали Республику Алтай, где явка падала (фактически ее удерживали одновременные выборы главы), результат «Единой России» сократился с 44,7% до 34,2%, а КПРФ – вырос почти до 30% (как у ее кандидата на выборах главы В.Ромашкина). Подрос и результат ЛДПР, но вот у «Справедливой России» он снизился. При этом в Республике Алтай из парламента выбыли «Патриоты России», но зато прошла «Родина».

Совершенно особыми оказались выборы в Хабаровском крае, где ЛДПР закрепилась в роли новой «партии власти», буквально разгромив «Единую Россию». Последняя перед выборами меняла руководство, проводила ребрендинг и, вероятно, пыталась договориться с губернатором, но на результатах все это положительно не сказалось. В итоге «Единая Россия» и ЛДПР словно поменялись результатами – прежняя «партия власти» набрала всего 12,5%, а новая – 56,1% (при этом явно в пользу ЛДПР шел рост явки с 25,5% до 34,7%). «Единороссы» уступили и коммунистам, поддержка которых выросла до 17,2%. По тому же сценарию прошли довыборы в Госдуму по округу С.Фургала, который провел в депутаты своего преемника И.Пиляева, обошедшего московского коммуниста Н.Платошкина, а выдвинутая «Единой Россией» певица В.Цыганова оказалась лишь третьей. ЛДПР выиграла также муниципальные выборы в Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре. Эти выборы показали, что, попав в неблагоприятную среду и лишившись административного ресурса, в более оппозиционных регионах «Единая Россия» может практически лишиться поддержки электората. Размер ее ядерного электората, как показали хабаровские выборы, выглядит пугающе малым, а тактика работы в положении оппозиции не выработана. Примечательно, что «Единая Россия» небезуспешно для себя сочетает борьбу и торг в регионах, где главой является коммунист. Это показывали в этот раз многие муниципальные кампании в Иркутской области, а также фактическая «сдача» КПРФ округа в Орловской области, где на довыборах в Госдуму уверенно выиграла кандидат от «Единой России» О.Пилипенко. А вот случай с ЛДПР и лично С.Фургалом оказался очень уж провальным (притом, что в Смоленской области с губернатором от ЛДПР А.Островским баланс найти удалось и неплохо).

Обращает на себя внимание неблагоприятная для «партии власти» электоральная динамика в Крыму и Севастополе, явно отразившая проблемы, накопившиеся в регионах после 2014 г. и тогдашних триумфальных кампаний. В обоих регионах произошел резкий спад явки – всего лишь до 29,1% в Севастополе и 33,2% в Крыму (в 2014 г. явка составляла в Севастополе 48,5%, а в республике была хотя бы более половины – 53,6%). Показатель «Единой России» в политически конфликтном и турбулентном Севастополе составил теперь 38,5% (был 76,7%), а в республике с 70,2% сократился до 54,7%. На роль оппозиции в новых регионах все настойчивее претендуют КПРФ и ЛДПР. Получается, что интеграция Крыма и Севастополя в российское партийное пространство продолжается, но подразумевает сейчас укрепление там парламентской оппозиции. Ранее очень слабые коммунисты, которым сложно было предложить этим регионам свою повестку после воссоединения с Россией, впервые стали парламентской партией в обоих регионах и в Севастополе опередили ЛДПР. Результаты последней, впрочем, в обоих регионах выросли, и в республике она сохранила за собой уверенное второе место. «Справедливая Россия» впервые стала парламентской партией в Севастополе (в республике ей пока не хватает голосов), где в законодательное собрание прошла еще и Российская партия пенсионеров за социальную справедливость. Тем самым Севастополь стал конкурентным, «многопартийным» городом, а в более «простом» пока что Крыму наметились те же тенденции. И напомним, что явка при этом падает и, видимо, за счет тех, кто разочаровался в «Единой России».

В регионах с более жестким характером электорального менеджмента тенденции были немного иными. Так, в Брянской и Волгоградской областях происходило повышение явки. Но при этом, как и на губернаторских выборах, в процентном отношении выросли результаты оппозиции. В Волгоградской области в итоге «Единая Россия» опустилась на уровень ниже 50% (48,15% вместо прежних 60,1%), а в Брянской области получила немалые 64,9%, но все равно ниже прежних 71,9%. Результаты всех партий парламентской оппозиции при этом выросли, хотя в Брянской области эсерам опять не хватило голосов для преодоления заградительного барьера. Зато в Волгоградской области дума стала пятипартийной – в связи с прохождением туда «пенсионеров».

Сокращение явки и лояльности электората при росте результатов всех оппозиционных партий тем временем обратило на себя внимание и в Тульской области, где прошли в парламент сразу шесть партий – новичками стали «Справедливая Россия», Партия пенсионеров и «Коммунисты России». «Единая Россия» набрала там половину голосов вместо прежних двух третей. На самом деле те же тренды, но в сглаженном виде характеризовали и «управляемые» республики. В Татарстане тоже было снижение и явки, и результата «партии власти» (пусть даже это высокие 72,4%). У всех партий парламентской оппозиции проценты выросли, но в парламент по-прежнему удалось пройти только КПРФ. Да и в Туве, где «Единая Россия» получила максимальный в этом сезоне результат – 80,1% - он был немного ниже предыдущего. В отличие от прошлых выборов, в этой республике хотя бы появилась вторая партия, преодолевающая пятипроцентный барьер, и ей стала ЛДПР (коммунисты и эсеры выступили там по-прежнему слабо).

Наиболее специфичными были выборы в двух республиках Северного Кавказа – Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, где действует модель лояльной многопартийности. Особенно заметно это в Кабардино-Балкарии, где чуть упала явка, но результаты голосования оказались практически идентичными прежним (с небольшим ростом у КПРФ и падением у «Справедливой России»). В парламент там вновь и с тем же результатом прошли также «Зеленые». Более сложный и менее управляемый характер приобрела кампания в Карачаево-Черкесии, где КПРФ представляла враждебную властям группу элиты, и ее пытались со скандалом снять с выборов. По итогам выборов явка выросла, но результат «Единой России» снизился с 73,2% до 65%. КПРФ, напротив, смогла привлечь к себе больше симпатий и вышла на хотя бы 12,2% голосов. Одновременно остались парламентскими партиями и показали практически тот же результат, что и в прошлый раз, «Справедливая Россия», ЛДПР и «Патриоты России», а, кроме того, попала в парламент при поддержке элиты «Гражданская платформа».

В целом, однако, случаев явной протестной мобилизации и поляризации голосования на выборах региональных парламентов не было. Пожалуй, ближе всего к этому сценарию оказалась Марий Эл, где КПРФ и «Единая Россия» боролись почти на равных, в т.ч. и на местных выборах в городах республики. Напротив, возникает ощущение, что провинциальный электорат сейчас сочетает недовольство с непониманием, за какую партию ему голосовать. Отсюда заметная фрагментация оппозиционного электората, на фоне которой «Единая Россия» сохраняет свое преимущество. Характерно, что во многих регионах парламентский статус получили новые партии, т.е. фрагментация в парламентах возросла.

Этот распространенный сценарий расходится с примерами поляризации голосования на выборах по мажоритарной системе. И с этой точки зрения «мажоритарка» не выглядит столь уж предпочтительной для правящих элит. Действительно, на губернаторских выборах и на выборах региональных парламентов в одномандатных округах обычно удавалось обеспечить преимущество кандидата-единоросса. Тем не менее, выборы показали, что мажоритарная система может давать и сбои для действующей власти, о чем свидетельствовала особая кампания по выборам регионального парламента – в Москве. В московских условиях, когда кандидаты от власти баллотировались в качестве самовыдвиженцев, и их идентичность не всегда «считывалась» избирателями, поляризация все-таки произошла, способствуя мобилизации недовольных избирателей в поддержку того кандидата, который виделся наиболее перспективным оппозиционером. Это помогло представителям КПРФ, «Яблока» и «Справедливой России», и в большинстве округов результаты кандидата «от власти» и ситуативно основного кандидата от оппозиции оказались очень близкими. В итоге чисто мажоритарная система способствовала победе только 25 представителей провластной группы, тогда как 13 мандатов достались КПРФ, четыре – «Яблоку» и три – «Справедливой России». На муниципальных выборах в российской глубинке политическая ситуация не была разогрета до такой степени, и там все-таки доминирование «Единой России» было сохранено.

В основном выборы представительных собраний в российских городах подтвердили общие тенденции, отмеченные нами в связи с выборами в региональные парламенты. Особенностью этих выборов, как правило, были низкая явка, укрепление позиций КПРФ и местами – «Справедливой России». Несколько выросло представительство малых партий, чаще всего – Партии пенсионеров, точечно – «Родины» и КПСС. Остались значимым игроком во Владикавказе представляющие важную группу осетинской элиты «Патриоты России».

В связи с городскими выборами обращают на себя внимание постоянные эксперименты последних лет со сменой избирательной системы, причем в обе стороны. В Кургане, Пензе и Туле перешли с мажоритарной системы на пропорциональную и, возможно, об этом пожалели. Так, в Пензе, где выборы по партийным спискам ранее не проводились, КПРФ с ходу получила почти 30% голосов, ненамного отстав от «Единой России» (36,9%). В Кургане «Единая Россия» набрала только 33%, но там, наряду с КПРФ, неплохо выступили «Справедливая Россия» и ЛДПР. В Туле позиции «Единой России» тоже не выглядели очень прочными (37,6% голосов), и там тоже возникла своя многопартийность, включающая и Партию пенсионеров. При этом явка в Туле составила всего 24,3%.

Еще четыре города - Владикавказ, Элиста, Симферополь и Брянск проводили выборы по пропорциональной системе и раньше, а лояльность электората там более высока. Но реально успешные результаты для «партии власти» продемонстрировал только Брянск, где сильно выросла явка, а вместе с ней – результат лояльной властям ЛДПР, но не КПРФ. «Единая Россия» при этом просто сохранила очень высокий показатель – 68,6%. Примечательно, что он оказался выше, чем результат на областных выборах по региону в целом, что расходится с традиционными особенностями городского и периферийного голосования. В остальных городах, напротив, произошла фрагментация голосования. Например, в столице Северной Осетии результат «Единой России» упал с 62% до 44,1%, а депутатские мандаты получили сразу шесть партий, включая «Патриотов России» и «Родину». В столице Калмыкии «Единая Россия» сохранила примерно тот же результат (47,2%), но произошло перераспределение голосов с выбыванием «Гражданской платформы», выходом на второе место «Справедливой России» (которая была представлена на одновременных выборах главы региона – в отличие от КПРФ), прохождением ЛДПР и КПСС. Что касается Симферополя, то голосование там отразило общие крымские тренды – небольшое снижение результата «Единой России» (до 54,6%) с ростом у остальных парламентских партий – при втором месте ЛДПР (что тоже пока типично для Крыма) и первом попадании в местный парламент «Справедливой России».

Наконец, не следует забывать, что выборы 8 сентября имели прямое отношение к федеральной думской кампании – в связи с довыборами в четырех округах. На уровне финальных результатов выборы зафиксировали статус-кво. Так, ЛДПР сохранила за собой округ в Хабаровском крае, перешедший от С.Фургала И.Пиляеву (причем даже с повышением процента голосов). КПРФ фактически отказалась от серьезной борьбы в Орловской области (губернатором там работает коммунист А.Клычков), где округ остался у «Единой России» - в лице ректора Орловского государственного университета О.Пилипенко (ее результат был выше, чем у покойного Н.Ковалева). В Новгородской области выборы выиграл фактический политический пенсионер – бывший мэр Новгорода Ю.Бобрышев. В Свердловской области по Серовскому округу, как и ожидалось, прошел известный биатлонист А.Шипулин. В обоих кругах результаты кандидатов-единороссов немного упали, но не критично.

Как и следовало ожидать, «промежуточная» думская кампания состоялась в условиях упавшей явки. Только в Хабаровском крае она снизилась лишь на 1,1 п.п., а в Новгородской области, например, упала до 23,1%, в Серовском округе – до 24,8%. Сохранилось ощущение, что оппозиционные партии мало используют ресурс дополнительных выборов если не для успехов, то хотя бы для тренировки своих кандидатов. ЛДПР, помимо Хабаровского края, играла роль статиста. «Справедливая Россия» оказалась заметной только в важной для нее Свердловской области, где ее кандидат А.Коровкин занял второе место. Кандидатов от малых партий было много, но смысл их участия остался туманным, если не считать ряд откровенных спойлеров. В этих условиях на фланге оппозиции выделялась КПРФ, делавшая ставку на Н.Платошкина в Хабаровском крае и Н.Останину (бывшего депутата, но от Кемеровской области) в Новгородской области. Оба кандидата вели активные кампании и получили более 20% голосов (в обоих случаях больше прежних кандидатов КПРФ в этих округах), но до победы им было очень далеко. В итоге нельзя однозначно сказать, что довыборы депутатов Госдумы выявили перспективных кандидатов от оппозиции, готовых и способных взять реванш во время думских выборов 2021 г.

Подводя общие итоги выборов, можно констатировать противоречивый характер полученного результата. С одной стороны, власти могут быть довольны победами действующих региональных и муниципальных руководителей, сохранением доминирования «Единой России» в большинстве парламентов. При этом почти во всех регионах оказался купирован протест, не обернувшийся голосованием по принципу «за кого угодно – против власти» - на это повлияли и более лояльное поведение большинства кандидатов от оппозиции, и более продуманная организация избирательного процесса властями. При этом оппозиция может быть довольна своими локальными успехами: КПРФ – в Москве и на выборах мэра Новосибирска, ЛДПР – в Хабаровском крае, «Справедливая Россия» и «Яблоко» в той же Москве. Выросло число парламентских партий во многих региональных и муниципальных собраниях, некоторые из них получили этот статус впервые.

С другой стороны, электоральные тренды для «Единой России» выглядят негативными, и в рамках «большого» - федерального электорального цикла ведут к примерному повторению ситуации 2011 г. - с падением результатов «партии власти» и ростом у всех партий парламентской оппозиции, да и не только у них. В худших случаях типа Хабаровского края электорат «Единой России» может «обнуляться» едва ли не до полного исчезновения. Тактика с самовыдвижениями срабатывает в отношении губернаторов, которые олицетворяют действующую власть, но неочевидна для кандидатов в депутаты, не имеющих стартовой известности и популярности. Поэтому выгоды мажоритарной системы для власти не являются столь уж очевидными. Если выборы в округах будут поляризованы, как в Москве, то риски для власти вырастут многократно.

В следующем году число губернаторских кампаний будет не меньше, чем в этом. За счет регионов, где у глав истекают полномочия, а также Севастополя, где недавно назначен новый врио, это число уже составляет те же 16 субъектов. В списке немало крупных и политически чувствительных регионов – Татарстан, Ленинградская область, Краснодарский край, Ростовская область, тот же Севастополь, да и Архангельская область с ее протестными выступлениями. Есть и регионы, где у власти находятся партии системной оппозиции, - Иркутская область (КПРФ) и Смоленская область (ЛДПР). Здесь все зависит от торга и готовности Кремля сохранить статус-кво. «Простые» регионы назвать сложно, их, в сущности, нет. По большому счету сейчас у Кремля нет каких-либо особых обязательств в отношении глав и большинства указанных нами выше, и оставшихся менее значительных регионов (Чувашия, Камчатка, Брянская, Калужская, Костромская, Пензенская, Тамбовская области, Еврейская АО). Поэтому, например, глава Брянской области А.Богомаз приложил все усилия, чтобы показать свою дееспособность на местных выборах этого года.

Конечно, число «выборных» регионов, скорее всего, вырастет – за счет части регионов, где полномочия ныне действующих глав истекают в 2016 г., отдельных «старожилов» или, напротив, «технократов», которых решат вернуть в федеральный центр. Риски поражений губернаторов, уже отработавших один срок или более того, снизились, но все равно ротации может подвергнуться большинство территорий. И с каждым месяцем этот вопрос становится все более актуальным.

Учитывая общие тренды, непростыми для «Единой России» будут предстоящие выборы региональных парламентов. Пожалуй, только Ямало-Ненецкий АО выглядит на общем фоне простым случаем. В остальных регионах значительный рост поддержки оппозиционных партий вполне вероятен, хотя вариант поражения «Единой России» все же не просматривается. Сложными для «партии власти» могут оказаться выборы в Новосибирской области и Республике Коми. Магаданская область входит в «протестный» Дальний Восток, но оказалась очень лояльной во время выборов губернатора в прошлом году. Тем не менее, назвать этот регион устойчивым нельзя, когда даже стабильная в политическом плане соседняя Чукотка немного сместилась в сторону КПРФ. Судя по итогам муниципальных кампаний, не все так просто в Курганской области. Тренды губернаторских выборов продемонстрировали небольшие сдвиги в сторону оппозиции в Челябинской области. Выборы региональных парламентов в консервативных регионах Центральной России и Поволжья дают основания полагать, что снижение поддержки «партии власти» может произойти в большой группе регионов Центральной России, где выборы предстоят в 2020 г., - Белгородской, Воронежской, Калужской, Костромской и Рязанской областях, особенно – в двух последних.

Тем самым страна постепенно приближается к думской кампании 2021 г., и выборы следующего года станут последней «репетицией», что делает их особенно важными. По итогам кампании этого года можно сказать, что ситуация в целом остается контролируемой и выгодной для действующей власти и «Единой России», но недовольство избирателей на местах подвергает эту систему медленной эрозии, а в отдельных, пусть единичных случаях по-прежнему происходят крупные поражения. Маловероятно, что 2020 год с этой точки зрения что-то резко изменит в ту или другую сторону, в то время как очевидных решений по поводу корректировки стратегии и тактики властей в отношении думской кампании выборы этого года тоже не подсказывают.

Ростислав Туровский – вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати